она, наконец, ушла, Леонид поднял свою, подул и сделал осторожный глоток.
— Великолепно! — одобрительно кивнул он, прищурившись от удовольствия. — Обязательно попробуйте.
Я поднёс чашку к губам и отпил немного. Действительно, неплохо. Но, кажется, я не такой знаток и ценить чая, чтобы оценить его по достоинству. Или же меня сейчас просто занимало совсем другое. Кажется, мой собеседник это почувствовал.
— Не стану вас томить, — сказал он, поставив чашку на стол. — Я просматриваю списки поступивших студентов. Считаю это частью своих обязанностей. Тогда-то вы впервые и привлекли моё внимание.
— Тем, что поступил?
— Да. Всё-таки, первый за столько времени член рода Распутиных, призвавший дракона. Это не могло меня не удивить. И заинтересовать. Кстати, отлично выглядите. Как самочувствие?
— Не жалуюсь, благодарю.
— Кажется, проклятье Юсуповых уже не действует?
— Судьба ко мне милостива.
— Я в случайности не верю, господин Распутин. У всего есть причины. У моего появление возле окна кабинета князя, у вашего пробуждения родового Дара, у переставшего действовать проклятья. А когда наблюдается взаимосвязь — тем более.
— Но всё это ещё не повод за мной следить, — заметил я, когда ректор сделал паузу.
— Совершенно верно. Второй раз вы привлекли моё внимание, когда я увидел ваши отметки. Должен сказать, они приятно впечатляют. Вы едва ли не лучший ученик курса. И это при том, что, казалось бы, ничто этого не предвещало.
— Вы и отметки просматриваете? — усмехнулся я.
— Регулярно, — серьёзно ответил старик. — Искать подающих надежду магов — тоже часть моей работы. Ведь все вы — потенциальные солдаты.
— Ах, да. Верно. И что же, я настолько хорошо учусь?
— Я порасспрашивал преподавателей и выяснил, что предметы даются вам легко. Многое вы знаете, остальное впитываете, как губка. Либо у вас талант, либо вы много занимались дома. Но зачем? Так верили, что Дар пробудится?
— Кто мы без веры? — ответил я уклончиво.
— Затем вы в третий раз привлекли моё внимание, — сказал ректор, беря чашку. Сделав глоток, он поглядел на меня поверх неё. — Когда исцелили царевича. Признаться, это уже действительно поражает. Как вам удалось?
— Просто попробовал. Ситуация требовала вмешательства.
— Да, знаю. Княжна Юсупова удивительным образом разучилась делать то, с чем прежде справлялась прекрасно. Очень вовремя, да?
Я пожал плечами. Что этот старик от меня хочет?
— Всё это вынудило меня заинтересоваться вами по-настоящему, — продолжил Леонид. — Так я и оказался возле кабинета князя. Увидел ваш поединок и счёл необходимым вмешаться.
Очевидно, магистр следил за мной не впервые. Однако я этого ни разу не заметил. Неужели он настолько искусен в скрытности? И что он успел увидеть? Вот, что ещё хотелось бы знать.
— Мне бы хотелось посмотреть на вашего дракона, — сказал вдруг мой собеседник. — Можете призвать его?
— Прямо сюда?
— Почему бы и нет? Вы ведь способны сдерживать его, не так ли?
— Вполне. Но здесь люди…
— Ничего.
Чёрт, этого человека едва ли удастся обмануть. Наверняка он сразу распознает мою уловку и поймёт, что дракон ненастоящий! Но в голову не приходило ни одной причины отказать старику в просьбе.
— Хорошо, — сказал я, поставив чашку на стол.
Повинуясь мысленному приказу, Эфиор начал спускаться. Не прошло и минуты, как он приземлился между пустыми столиками, слегка раздвинув их кончиками крыльев.
Леонид Ольденбургский окинул его внимательным долгим взглядом.
— Хорошая работа, — вынес он, наконец, вердикт. — Вы ведь приложили руку к его сознанию? Я вижу скрепы, соединяющие кости. Это существо наполнено магией. Но в нём кое-чего не хватает. Почему ваш дракон не появляется из воздуха, как остальные, а спускается с неба? Он что, не возвращается в Правь?
— Не знаю. Так было с самого начала.
Я решил до конца разыгрывать дурачка. Возможно, так удастся больше вытянуть из ректора.
— Такое случается крайне редко, — проговорил после паузы Леонид Ольденбургский. — Только когда магу является дракон-изгой. Дракон, которому путь обратно в Правь закрыт. И я бы решил, что вам достался именно такой, но я чувствую, что этот ящер… не такой, как другие. Только пока не могу понять, что именно с ним не так, — ректор перевёл взгляд на меня. — Как вам удалось добавить ему костей, если магию должен давать вам он, а не наоборот?
Мы смотрели друг на друга. Молчание затягивалось. Я не знал, что ответить. Собеседник был слишком умён и опытен, чтобы поверить в нелепые объяснения. Но и правду открывать я не собирался.
— Не знаю, — сказал я, в конце концов. — Просто так получается. Возможно, дело в проклятье? Могло оно каким-то образом изменить мой Дар?
Леонид Ольденбургский допил чай и кивнул.
— Не сидите, пейте. А то остынет. Молодёжь разучилась ценить этот напиток, но это не делает его хуже. Можете отозвать своего дракона.
Он пронаблюдал за тем, как Эфиор, тяжело взмахивая крыльями, поднялся в воздух, сделал круг над нами и устремился к облакам.
— Давайте-ка немного прогуляемся, — предложил старик, вставая. — И вы расскажете, как у вас это происходит само собой. Ведь для этого требуется энергия. Откуда вы её берёте? На кладбищах?
Странный вопрос. Где же ещё некроманту черпать силы?
— Да, конечно, — ответил я. — Вроде, это не запрещено?
Интересно, Леонид уже знал правду или начал следить за мной недавно и всё-таки не видел, как я это делаю.
Мой собеседник кивнул, словно ожидал услышать такой ответ.
— Не запрещено, — сказал он. — Хотя лучше подобные вещи не афишировать. Я имею в виду, не называть погосты, где вы побывали. Людям это может не понравиться.
— Само собой. Я стараюсь обходиться без свидетелей.
— Правильно. Господин Распутин, мне бы не хотелось, чтобы вы решили, будто я вас допрашиваю. Или пытаюсь на чём-то подловить. У меня такой цели нет. Просто вы личность весьма интересная. Необычная. А я не только возглавляю академию Драконьих всадников, но и являюсь председателем местного Дворянского собрания. Знаете, что это такое?
Я кивнул.
— Более-менее.
— Позвольте я вас просвещу более подробно. Это орган дворянского самоуправления, учреждённый ещё в тысяча семьсот шестьдесят шестом году. Филиалы существуют повсеместно — как в губерниях и даже в уездах. Законодательно нашу деятельность определяют два документа — «Учреждение
