УЧЕНИЯ
26 декабря 1987, суббота
ИВВАИУ
Вова
Учения были краткосрочные и только для салаг — мы да первый курс. Выехать на полигон, чего-то там изобразить. Нашей небольшой подгруппе выпала задача обеспечивать поступление разведданных с воздуха, с чем мы вполне успешно справлялись. Самолётики наши к этому моменту показывали себя вполне уверенно, и оптику мы на них поставили уже без страха расколотить всё при первой же попытке приземлиться.
Со всей своей аппаратурой выглядели мы необычно и поначалу немного, можно сказать, толкались локтями. С другой стороны — а для чего ещё учения, как не для обкатки процесса? Все мимо пробегающие глазели на нас с неизменным любопытством. Но вопреки общим ожиданиям звездой этих учений стали вовсе не мы.
Эту историю потом пересказывали друг другу, хохоча и сгибаясь в три погибели, но в сам момент учений…
Мы с Маяком и всеми своими пультами-телевизорами находились совсем рядом со штабом, когда вдруг… как бы сказать… в момент, когда что-то начинает идти сильно не по плану, вы это сразу заметите. Особенно в среде военных, где всё должно быть предельно чётко.
— Глянь, мелкий, штабные чего-то забегали, — Маяк проводил глазами очередную фигуру, промчавшуюся мимо нас к оферам.
Через три минуты в фургончик связи, зыркнув на нас, прошёл майор Кабанов. Бегать перестали, но зато до нас начали доноситься неразборчивые громкие голоса.
Ещё через пару минут Кабанов явился к нам и хмуро спросил:
— Площадь учений всю видите?
— Сразу — нет, тащ майор, но если нужно — перебросим наблюдение туда.
Кабанов ткнул в карту:
— Вот эти квадраты посмотрите мне.
Мы переместили планер в указанную точку, прошлись по маршруту.
— Там вообще ничего, тащ майор. Тишина полная.
— Да я и сам вижу, — хмуро ответил он, глядя в телевизор через плечо Маяка. — Ладно, возвращайтесь к исходной задаче.
Ушёл.
Через некоторое время мимо нас пронеслись двое — куда-то в лес.
Потом пришёл тревожный лейтенант и попросил всё-таки проверить ещё раз вот этот и вот этот квадрат…
Да что происходит, вообще?
Потом в штабе кто-то громко матерился.
А потом наступила звенящая тишина.
— Это чё — тоже к нам? — с любопытством спросил Маяк, успевающий глазеть и в телевизор, и по сторонам.
По тропинке в нашу сторону шёл слегка пришибленный курсант. Подошёл, сел рядом.
— Те чё надо? — несколько отрешённо поинтересовался я — рулю всё-таки.
— Сказали у вас сидеть. Чтоб ничего в штабе не трогал.
— Ты у нас тоже ничего не трогай! — угрожающе предупредил Маяк.
Мало ли, вдруг этот пацан придурошный, накрутит нам чего-нибудь.
— Да я уж понял, — вздохнул тот.
— Чё случилось-то? — спросил любопытный Маяк.
И мы услышали душераздирающую историю. Про двух курсантов. Назовём их для удобства Иванов и Сидоров. Иванова недавно назначили младшим сержантом. И он — внезапно на учениях — страшно захотел кем-то покомандовать. И придумал гениальную штуку: отправить курсанта Сидорова с запасной радиостанцией в точку, обозначенную на карте как «точка В». Зачем? Потому что мог! Он же сержант теперь! Хоть и младший. Командует!
— Я пошёл, — шмыгнул носом Сидоров. — Прихожу, там типа сарая бетонного, всё закрыто.
А день, надо сказать, для учений выдался очень даже приятный: солнышко, тепло, градусов десять от силы (минус, конечно).
— Ну, я, как положено… там около входа типа лавка бетонная, я снег смёл, радиостанцию развернул и давай эфир слушать.
— А тебе велели слушать? — поинтересовался Маяк.
— А зачем меня ещё туда отправили?
Ну…
— А там происходит что-то. Я же слышу, что со штабом ещё какая-то радиостанция связывается. Они им какие-то цифры — те в ответ какие-то цифры.
— Та-ак?.. — похоже, сейчас мы узнаем, чего тут весь штаб бегал и матерился.
— Ну, чё. Я стоял-стоял. Целый час! Думаю: учения же. Я чё сюда пришёл? Может, этот дурак Иванов мне забыл цифры сказать? Все по лесу бегают, а я работать должен или чё? Чё стою-то, как баран?
— И ты… — начал Маяк.
Сидоров вздохнул:
— Тоже цифры отправил.
— В штаб?
— Ага.
— А какие цифры-то, раз тебе не дали?
— Сам придумал.
Я начал ржать, так что пульт затрясся у меня в руках, и больше всего я боялся уронить планер и разбить ценную оптику.
— А штаб? — завороженно спросил Маяк.
— А они мне отвечали! — обиженно вскинулся Иванов. — Я им цифры — они мне цифры. Я ещё — они ещё! Я думал, так и надо!
А-а-а! Представляю, как штабные хватались за головы, пытаясь понять, кто и что им шлёт. Пока Кабанов не догадался послать к источнику сигналов двух засланцев.
— И чё Кабанов? — с некоторым страхом спросил Маяк.
Майор Кабанов вызывал у каждого рядом находящегося чувство инстинктивного трепета. Как Илья Муромец, наверное. Роста он был среднего, зато в плечах широк почти до квадратности и, говорили, силы неимоверной.
— Ну, чё… Послушал и сказал, что младший сержант Иванов — дурак, не умеет ставить перед личным составом чёткие задачи.
— А тебе?
— А мне, — Сидоров снова вздохнул, — что дурак с инициативой гораздо хуже, чем просто дурак. А ещё что у меня пряжка не по уставу загнута.
Это была очередная курсантская мода. Выгнуть пряжку ремня, чтоб она выпуклым бугром вперёд торчала. Достигался нужный эффект упорными усилиями: пряжку обматывали ремнём, после чего эту конструкцию колотили, давили сапогами и всячески изгалялись, чтобы согнуть твёрдый советский металл.
— И разогнул, — задумчиво завершил рассказ Сидоров.
— Как — разогнул? — не понял Маяк.
— Ну так. Двумя пальцами, можно сказать. С двух сторон прихватил — чик — и разогнул, — судя по голосу Сидорова, он, кажется, приблизился к постижению дзена. — Я, наверное, больше не буду пряжку загибать. Нафиг…
КАНИКУЛЫ. НЕТ, ОТПУСК!
Вова
Двадцать седьмого, в воскресенье мы разъезжались из училища в отпуск.
— Зима, привези приправ, по-братски, — попросил я. — А то тут в магазинах уныние сплошное.
— Э, ты чё раньше не сказал, а? Я бы отцу написал, чтобы прислали! Каких привезти, брат?
Ну, раз предлагают, я выкатил целый список.
— Зиры сушёной, а лучше вяленой, перца разного, помидоров сушёных… Да вообще, вези всякое, я специи люблю. Привези побольше, я заплачу́.
— Да какие деньги, Мелкий!
— Э, ты меня не обижай, да? Сказал заплачу — значит, заплачу!
В общем, разошлись мы с Назимом, довольные друг другом. Да и со всеми своими распрощался дружески. Загрузился в «Ниву» и помчал домой. До первого февраля — отдыхать!
21. ДВА НОВЫХ ГОДА — ЭТО ЕЩЕ НЕ ПРЕДЕЛ!
ВЬЕТНАМЦЫ
28 декабря 1987
«Шаманка»
Оля
Вовка пришёл в отпуск — на целых пять недель! Красота!
Видите, какой он у меня ответственный. А я вот на учёбу забила болт. Натурально! Чему они меня могут научить, а? Будете смеяться, но из всех уроков я продолжала ходить только на автодело. Это было для меня, можно сказать, вызовом, и я упорно пыхтела, борясь со страхами и полуобморочным состоянием. Но в день, когда у Вовки учения были, у меня как раз прошло последнее в этом полугодии занятие и промежуточный зачёт. До шестнадцатого января гуляю!
Мы наслаждались ничегонеделанием целых два часа понедельника, потом я устала валяться и начала к Вовке приставать:
— Вов, помнишь, я тебе про новый сюжет рассказывала, что-то у меня тут ступор…
Потом:
— Вов, сообрази, как тут лучше схему взаимодействия в игре построить…
Потом ещё:
— Вов, а расскажи что-нибудь про училище забавное…
Потом я поняла, что имею все шансы до смерти надоесть мужу в первый же отпускной день и пошла к бабушке — чисто переключиться, а то прям прибило меня на поговорить.
И тут Сергеич пришёл!
— Ольга Александровна, а у меня для вас новости!
— Приятные, я надеюсь?
