от деревни лапа, а я рыбкой прыгнул к ближней левой.
Когти, адски скрежеща и высекая искры из панциря, обрушились на то место, где я только что стоял, а я перекувыркнулся (мысленно содрогнувшись от звона бутылок в сумке) и со всей дури обрушил лезвие меча на основание лапы.
Наверное, длины моего обычного клинка не хватило бы, но, зная, куда и зачем иду, я позаимствовал из арсенала могучий двуручник.
Лезвие с чавканьем перерубило лапищу, а монстр вздрогнул и завопил так громко, что вибрацией меня чудом не сбросило вниз.
Я резко обернулся и увидел, что ребята тоже не оплошали и некисло так подточили третью руку.
Трудно представить, что испытывал в этот момент монстр. Но он совершил первую ошибку за бой. Спрятал все лапы и ломанулся в сторону от деревни.
Недолго думая, я выхватил ещё две бутылки с кислотой и, сорвав с них тряпки, разбил их о края всё ещё дымящейся первой дырой.
Дальше в целом произошло ожидаемое. Обезумевший от боли метатель предпринял последнюю попытку меня достать всеми тремя конечностями.
Результатом стало то, что я отсёк единственную на этот момент целую. А ребята отстрелили самую первую покалеченную.
Это была победа. Экскаватор взмахнул последним оставшимся ковшом и опустил его на панцирь. Я уклонился и отсек щупальце.
А следующие три минуты занимался тем, что расковыривал дырки и заливал внутрь гада кислоту. В определенный момент, когда все его силы пошли на регенерацию и все остальные функции метатель отключил, я достал из маленькой коробочки из изолирующего излучение материала гранату и закинул её в одну из дыр.
Мощный взрыв ознаменовал конец вторжения.
— Акаи, доклад! — скомандовал я, расширив зону действия кристалла.
— Так или иначе, повреждена пятая часть домов. Забор ты сам видел. Уничтожена шестая часть поголовья домашнего скота. Потрачено больше половины боеприпасов…
— С людьми что⁈ — зло крикнул я.
— Двадцать легко раненых. Четверо тяжело, включая одну оторванную ногу и одну руку. Один убит.
— Кто⁈
— Денис. Лесоруб. Умер в бою как герой.
— Монстры ещё остались?
— Только раненые. Не опасны.
Я тяжело опустился на панцирь поверженного противника и, посмотрев на темнеющее небо, глубоко вздохнул.
Да, мы понесли первую потерю и явно не последнюю… Но!
Перед моими глазами отчётливо встала картина того, что было бы, если эта куча монстров пришла сюда две недели назад, то есть до того, как здесь появился я.
Для всех этих людей это означало бы смерть, и сейчас на месте Савино лежали бы заваленные телами руины.
И это значит, что всё идет правильно, а из таких сложных и чрезвычайно неприятных ситуаций нужно делать правильные выводы, чтобы минимизировать потери в дальнейшем.
И первое, что приходит в голову, — это завтрашний визит на рынок.
Мне во что бы то ни стало нужно наладить сбыт товара. Вот даже сейчас одних только шкур и подобного мы набили минимум на миллион, который я могу пустить на оборону деревни.
И если какие-то местные корольки считают, что они достаточно крутые, что имеют право решать, кто может торговать в Усмани, а кто нет, то завтра они узнают, насколько сильно заблуждаются.
Это однозначно был самый тяжёлый вечер с момента моего прибытия в Савино.
Вроде все всё делали так же, но атмосфера кардинально отличалась, и полностью пропал уже привычно стоящий над деревней радостный гул.
— Они отойдут, Дмитрий Николаевич, — произнёс Рыбак и мощным ударом меча отсёк один из когтей большого метателя. — Это далеко не первая смерть в деревне, все знают, где они живут. На самом деле все подавлены масштабом атаки. Про такое уже несколько лет никто не слышал, да и раньше нападали только на бандитские лагеря гораздо ближе к центру старого Воронежа.
— Если бы не вы, ваше благородие, все бы погибли! — добавил обычно молчаливый Гриша.
Я ничего не успел ответить — у меня на поясе зашипела рация.
— Свят вызывает барона!
— Слушаю!
— Связался, наконец, с Костей, — сообщил помощник. — Он три раза переспросил, что у нас тут произошло. За каждые шесть челюстей малых монстров и четыре больших обещал выбить по магазину патронов.
— Что по катапультам и баллистам сказал?
— Сказал, сделает запрос, но дал понять, что лучше не ждать ничего. Там они у них типа секретные все и по несколько штук выпишут, только когда блокпост будет, и то в пользование ликвидаторам, а не нам.
— Ладно, сами сделаем.
— Ещё он спросил, — продолжил докладывать Свят, — что мы будем делать с когтями и панцирем экскаватора, и напомнил, что половину его сердца мы по закону должны продать им.
— Что должны, продадим, остальное себе оставим. Что там у Васильича?
— Назад уже едут, я не стал ему пока рассказывать.
— Хорошо. Давай контролируй восстановление ограды.
— Так точно!
Я отключил рацию и вернулся к разделыванию метателя.
— Может, панцирь лучше тоже продать? — неуверенно спросил Рыбак. — Живые деньги дадут. Думаю, не меньше двадцати миллионов.
На самом деле, может, и немного больше, вот только продать добычу с элитных монстров легко, а купить назад потом невозможно — дураков продавать нет. Потому что это реально чрезвычайно полезные штуки.
В частности, с экскаватора мы получим ногти, из которых можно делать очень крутые мечи, копья и топоры. Они мало того, что будут прочнее обычных, так вдобавок будут иметь магическую составляющую и гораздо лучше реагировать на всевозможные усиления.
Но по сравнению с остальным ногти полная фигня.
Вторым полезным ингредиентом является сердце. Оно хоть так и называется, но в бою неуязвимо и, скорее, это ядро, так как оно неорганическое и больше похоже на красный камень размером с голову человека.
Так вот, все сердца монстров класса А дают ни много ни мало защиту от магии. Как правило, их пилят на много кусочков поменьше и вставляют в доспехи. Они и сами по себе немного фонят, но, если их напитать магией или электричеством, дают защиту в зависимости от силы заряда.
Также сердца толкут в порошок и добавляют в покрытие для боевой техники или тех же доспехов. Это тоже помогает защищаться от магии.
Ну и третья полезная штука, что мы получили с экскаватора, — это его панцирь.
Сейчас использовать ее было проблематично, но, если брать глобально, это самый крутой трофей. Устойчивый к магическому воздействию
