начали хоронить погибших, собирать остатки лагеря. Некоторым телегам и большинству палаток удалось уцелеть. Сейчас все были заняты работой.
Однако на это ушло много времени, и я боялся, что Рыжую уже не найти. Тем более, кобыла ушла в том же направлении, что и титан. А вместе с ней пропали все мои зелья, еда, вода и сменная одежда.
Хууух.
Раненных людей начали лечить. Нам пришлось искать то, что мы могли бы унести. В любом случае, наш поход на этом и закончился, не начавшись, но тут слово взял Авдей.
— Мы не вернемся домой с позором. Мы продолжим путь.
Его слова вызвали множество неудовольствий.
— И как мы продолжим путь без еды? — спросил Лука.
Воевода понимал это, но ответил:
— Поймите, у нас не будет такой возможности. Отец больше не отправит нас в аномалию, я и так еле уговорил его!
Видно, что его беспокоило.
— Поэтому я вас прошу, не как своих слуг, а как верных товарищей, продолжить путь.
И будто этого недостаточно, он из своей брони достал две вещи. Первым была та самая карта, которую я уже видел. Вторым — золотой кулон в форме ключа.
— И что это? — восторженно спросил я.
— Ключ от хранилища сокровищ в руинах!
Сразу ползли недовольные возгласы. Мёртвые земли довольно хорошо изучены, также и руины города. Семья Некрасовых поднялась за счёт ресурсов аномалии, но по итогу руины истощились, и сейчас там нет сокровищ. Но новый ключ менял ситуацию.
— И если мы сейчас вернемся, то у нас больше не будет шанса!
— Шанса на что? Умереть? — недовольно спросил Лука.
— Нет, — отрицательно покачал головой Авдей.
О нём нужно знать только одно: он не старший сын, а значит не наследник. Старший припеваючи живот в большом городе.
Поэтому второй сын стремился реализовать свои амбиции, стать сильнее и бороться за наследство отца, но для этого ему нужно было стать гораздо могущественнее.
— Ну, что скажете?
Очевидно, что моё мнение никого не волновало. Важны были лишь мнения трёх командиров: Евсея, Дарко и Луки. Мнение остальных не учитывалось. Они сделают то, что им скажут командиры.
— Я поделюсь с вами всеми найденными реликвиями, — скрипя зубами, сказал последний аргумент Авдей, который стал решающим. — Вы сможете переехать в город. А быть может, даже и начать свой род.
Всеобщая жадность взяла вверх. А как известно: жадность — всякому горю начало. Решение было принято не самое хорошее. Собрав остатки, дружина отправилась в новый путь к аномалии.
Тяжелее всего, что титан пошёл именно в ту сторону. И от этого мне было не по себе. Будь я воеводой, то вернулся бы домой, перегруппировался, пополнил бы запасы и людей, только тогда вернулся. Но я не воевода…
Под словом «аномалия» люди понимали область, где происходили непонятные, порой необъяснимые явления. Из-за этого появлялось множество слухов. Одни считали их мёртвыми землями, другие — благословенными.
Туда, куда мы направлялись, явно считалась опасной зоной, где обитала нежить. Следует отметить, что не во всех аномальных зонах есть нежить. Каждая аномалия уникальна и неповторима.
За каждой такой зоной стоит семья, следящая за ней. Каждый год должна осуществляться хотя бы одна экспедиция из семьи Некрасовых.
— Я, конечно, всё понимаю, но почему аномалия выглядит так?
В ужасе ноги замерли на месте, отказываясь двигаться вперёд. Земля выглядела довольно пугающе, будто существует отчётливая граница между двумя мирами.
— Воин не должен испытывать страха, — подошёл Лука и похлопал меня по спине.
— Не вам говорить об этом, — усмехнулся я. Пройдя с ними длинный путь, у меня сложилось полное понимание, что дружина — лишь кучка деревенских дураков.
— И всё же не уходи далеко. Внутри с тобой может случиться всё, что угодно. И рассчитывать на разум там не стоит.
— Понял, — кивнул в ответ.
Иногда Лука проявлял заботу необычным способом. Он строг только в те моменты, когда хочет чему-то обучить. Но на протяжении двух недель я показывал такие результаты, что каждый заткнул свой рот. Иногда даже слышал, как они называли меня — «умь», если переводить на нормальный «гений», либо «одарённый».
Мнение деревенщин меня интересовало в последнюю очередь. Хоть восхищение, хоть признание — всё равно ничего не значат. Больше мыслей занимала аномалия, которой больше всего подходил термин — «сопряжение миров». Это когда два мира соприкасаются друг с другом.
Между двумя мирами простирается тонкая пелена, через которую необходимо пройти. Я остановился в полушаге, опасаясь возможных последствий.
— Неужели наш гений боится? — кричал Ростик с другой стороны. Он не только с гордостью вошёл, но и начал издеваться над другими. И в кого же этот парень такой глупый?
Побольше вобрав воздуха лёгкими, задержал дыхание и сделал шаг. Вокруг мир преобразился до неузнаваемости. Диковинное светло-красное небо над головой, с чёрными облаками. Будто кто-то небрежно вылил чернила на небосвод.
Думал, что на этом удивления закончатся, пока в глаза не посмотрел ужасающей луне. Вы не ошиблись, у луны имелись глаза, длинный нос и острые зубы. Она будто наблюдала за всем вокруг и тихо посмеивалась.
— Нет. Ноги моей здесь не будет, — под общий смех вышел обратно. Раздражённый Лука затащил меня опять внутрь.
— Командир, отвали. Я не собираюсь здесь погибать под луной.
— Она не опасна, — уверенно говорил тот.
— С титаном тоже так говорили. И что?
Теперь если кто-то говорит мне про безопасность, то в первую очередь вспоминаю им ситуацию с титаном. Люди, вы что забыли, как он выбивал из вас всё дерьмо?
Первые минуты — самые тяжёлые и болезненные. Всё из-за скверны, которая тут повсюду. Умирающий мир выделял тёмную эманацию, разрушающую жизнь.
Поэтому каждый шаг давался с трудом. И где-то на сотый шаг из глаз полились слёзы, в которых находились чёрные сгустки пепла.
Скверна невидима для глаза человека, но с каждым вдохом будет проникать глубоко внутрь, отравляя организм. При длительном воздействии человек слабеет, а затем в муках умирает.
Поэтому есть условие: только человек, вставший на божественный путь, имеет право заходить и исследовать аномалии. Чем сильнее тело, тем легче переносится скверна.
Войско шло весь «день». Определить именно день не удавалось, ведь тут всегда ночь. Ориентировались исключительно на внутренние часы и общую усталость.
На всём протяжении пути не заметил ни одного живого растения. Лишь сухие
