— Нет, такой вариант нас явно не устраивает, — пробубнил себе под нос Алексей. Он попробовал изменить руны бензина добавив в них руну, которая даёт противопожарную защиту. Опель чихнул и заглох. Водитель, поминая всё дерьмо мира, свалившееся на его голову, начал разбираться с поломкой, косо поглядывая на заходящее солнце, но верный автомобиль напрочь отказывался заводиться.
— Алексей Николаевич, а что происходит? — шёпотом спросил старшина.
— Вот в этих машинах, немцы что-то везут в тыл и в них всего по два солдата охраны в кузовах.
— А как вы это определили?
— Это некоторые особенности моего зрения.
— А как машины остановили?
— А у меня много особенностей, — улыбнулся Алексей.
— Хорошие у вас особенности, — вздохнул старшина.
— Не жалуюсь, — улыбнулся Алексей.
Тем временем солнце начало скрываться за горизонтом и солдаты из сопровождения отправились в ближайшие заросли тальника за дровами, а дорога опустела. Дождавшись, когда все немцы собрались вместе и начали получать инструкции от старшего колонны, Алексей парализовал и усыпил немцев.
— Итак, товарищи красноармейцы. Сейчас быстро осматриваем грузовики, и, пока немцы спят, берём всё необходимое. А это оружие, патроны, еда и медикаменты. И очень вас прошу — никого не убивайте. Так, они возможно ничего и не заметят, а если кого убить, то нам с вами придётся очень много бегать и не факт, что все смогут дойти до финиша.
— Да, понимаем мы всё, — буркнул старшина. — Вы лучше, Алексей Николаевич, скажите, сколько они спать будут?
— Сколько нам надо, но лучше закончить сбор добычи до того момента, как окончательно стемнеет.
Как и предполагал Алексей, это была колонна трофейщиков. Быстро перенеся в кусты несколько ящиков с патронами, гранатами, оружие и консервы, солдаты затаились в кустах дожидаясь Алексея, который пошукал для немецкого карабина патроны у спящих комрадов.
Вернувшись к бойцам старшины, Алексей наложил руны на вещмешки и стал ссыпать в них патроны и консервы. Внутреннее расширение вещмешков позволило вместить всю добычу в четыре сидора. Бойцам оставалось лишь взять карабины и один ДП и раствориться в вечерних сумерках, а Алексей отменил все свои рунные фокусы и забрал у старшины свой немецкий Маузер.
Фельдфебель Хорст оглядел строй своих подчинённых и, потерев рукой висок, продолжил:
— Так, на чём я остановился. Вы, двое, — он указал рукою на крайних солдат, — в дозор, Шульц — продолжайте чинить свой грузовик, Айсман помогите Шульцу. Вольно. Разойдись.
Водитель Гельмут Шульц устало пнул колесо своего Опеля и, забравшись в кабину, крутанул мотор электрическим стартером. Опель завёлся с половины оборота и радостные возгласы, не желающих ночевать в степи солдат послужили командой к продолжению движения. Через две минуты колонна продолжила движение, волоча Опель со сгоревшей проводкой на тросе.
Группа старшины с Алексеем вернулись в овраг и устроили праздничный ужин. Вопросы Алексею задавать все стеснялись, но все были очень рады, что человек с такими фантастическими способностями не прошёл мимо них, а оказал помощь и спас жизнь. Бойцы снова обрели оружие и уверенность в своих силах, а это уже немало. Ещё два дня личный состав лейтенанта Ефимова оправлялся от ранений, а Алексей с группой бойцов пополняли запасы продуктов на дороге.
Глава 14
Перед выходом лейтенант Ефимов всё же решил поговорить с Алексеем.
— Алексей Николаевич, я бы хотел переговорить с вами.
— Всегда пожалуйста, товарищ лейтенант.
— Я бы хотел узнать в каких случаях мы можем рассчитывать на вас?
— Федор Александрович, разум человека обладаем огромным диапазоном возможностей. Мне частично удалось разгадать его тайны и мои возможности я и сам не всегда представляю. Единственное, что могу сказать, что не в состоянии остановить пулю, снаряд или падающую на голову мину и воскресить уже умершего. С остальными задачами я думаю, что справится могу.
— То есть, к примеру, мы можем захватить в плен какого-нибудь генерала или полковника и с ним выйти к своим?
— Да, можем. Единственная просьба, чтоб о моих способностях бойцы не болтали. Рано или поздно эта информация попадёт германской разведке, а как я уже сказал, пулю пущенную из-за угла в голову я остановить не смогу, а у меня тоже есть большое желание вернуться к жене и сыну.
— Я поговорю с личным составом, и, надеюсь, что они отнесутся с пониманием к вашей просьбе.
— Вот и хорошо.
Только отошёл лейтенант, и к Алексею подошла Екатерина.
— Алексей Николаевич, можно мне с вами поговорить по поводу ваших врачебных талантов.
— Слушаю вас, товарищ санинструктор.
— А вот лечить так, как это делаете вы, без лекарств и перевязок, этому сложно научится?
— Смотря чему конкретно. Если выращивать утерянные конечности, то пожалуй это очень индивидуальные возможности, а останавливать кровь, чистить раны, убрать боль и частично залечить — это смогут многие.
— А можно мне каким-нибудь образом попасть в эти многие?
— Не вижу преград. Единственное, что нужны раненые для, так сказать, наглядности и если до перехода линии фронта у нас выпадет такая возможность, то я думаю, что я помогу вам в расширении ваших возможностей в целительстве.
— Спасибо вам, Алексей Николаевич.
— Да пока, в общем-то, не за что.
— А за линией фронта?
— А там, Катенька, НКВД, а насколько я в курсе, это весьма серьёзные и строгие товарищи, а у меня документов нет.
— Так мы с товарищами можем за вас поручится.
— Можете, верно. Только вам самим ещё нужно доказать, что вы те, за кого себя выдаёте, а не немецкие агенты с чужими документами или не предатели родины.
— Извините, я это как-то забыла. Всё время мечтаю, как к своим выйдем…
— Не волнуйтесь, товарищ санинструктор… Как-нибудь это разрешится. А сейчас присядьте на что-нибудь, я вам открою часть возможностей вашего мозга, чтоб вы могли начать привыкать к новым ощущениям.
Катя оглянулась и, не найдя ничего подходящего, просто села на песок склона. Алексей проделал уже ставшие привычными манипуляции с целительскими каналами.
— Ой, а что это с моим зрением? Так и должно быть?
— Да. Это зрение целителя. Теперь вы пройдете и посмотрите на всех бойцов, где у кого и что на ваш взгляд не так, а потом поделитесь своими наблюдениями со мною.
— Хорошо, Алексей Николаевич. Я мигом!
Алексей улыбнулся, — шебутная девчушка, — и переключился на дальнейшую работу с патронами карабина.
Как и хотел Алексей, он создал патрон, дающий плазменный шар в метр диаметром, способный выводить из строя танки. Обработав таким образом сотню патронов, Алексей поднял глаза и увидел стоящих рядом бойцов. — М-да. Увлёкся… — подумал Алексей.
— А, что это вы сейчас делали, товарищ народный целитель?
— А что вы видели?
— У вас по головке патрона огоньки бегали.
— А-а. Это я, товарищи красноармейцы, заговариваю пулю на танк. Чтоб в танк стрельнул и нет его. А то шибко много у германца этих танков.
— Это верно, что много. А нам таких пуль заговоренных сделаете?
— Конечно сделаю. Несите.
— Так у нас всё с собою. Красноармейцы скинули вещевые мешки и достали россыпью патроны. Покрутили головами и достали запасные портянки и на них уже и высыпали горку патронов.
— Только вы, товарищи их отдельно держите, чтоб просто так не пожечь.
— А что, и правда такая пуля танк сожжёт.
— А вот мы как-нибудь это и испытаем.
— Товарищ Новиков, — раздался звонкий голосок Кати. — Товарищ Новиков, я осмотрела часть бойцов. У старшины почки простужены.
— А вот у товарищей красноармейцев?
— Вот у товарища Филина с коленом проблемы видно.
— Верно. Продолжайте.
— А у товарища Серебрякова пульсация не здоровая в ухе.
— Ух ты. А у меня и правда ухо стреляет, — отозвался Серебряков.
— Тогда, товарищи красноармейцы, мы вас просим немного побыть учебным пособием для начинающего целителя Иващенко Екатерины. Вы согласны?
