В ожидании коллег я занялся приготовлением ужина из принесенного изобилия. Лиза не поскупилась. Кроме десятка отбивных и запеченной картошки, были сыр, колбаса и две литровые банки с зимним салатом и винегретом. Плита была газовая и надо было еще разобраться с духовкой.
Мои кулинарные хлопоты прервал звонок в дверь. Кряхтя и матерясь вполголоса, Гриненко и Гусаров затащили в квартиру не очень большой, но явно, тяжелый железный ящик. Не порвать бы линолеум Паны Борисовны, подумалось запоздало..
– Серёга, ты объясни, на хрена мы эту дуру сюда тащили? Ты внезапно разбогател? – вытирая пот с лица, обратился ко мне обычно спокойный Борис.
– И зачем тебе валенки, на работу в них ходить будешь? – поддержал его Гриненко, – Так тебя в них дальше дежурки не пустят, они же воняют, как дохлая лошадь! – прямолинейный Станислав веселился, как умел.
– Сейф для денег, – я высыпал из портфеля «куклы», – А валенки тоже пригодятся. Мойте руки, рубать сейчас будем.
Парни, не обратив на мои слова никакого внимания, таращились на пачки.
– «Куклы» это! Вы же сами мне упаковочные ленты принесли. – успокоил я возбудившихся оперов.
Меня порадовало, что кукольная бутафория успешно прошла тест на достоверность.
Пока парни осторожно крутили в руках «куклы», я закончил немудреную сервировку кухонного стола. Достав из духовки противень с картошкой и отбивными, я позвал оперативных уполномоченных за стол.
– Берите тарелки и накладывайте себе сами. Мыть их потом тоже сами будете! – сразу и вслух упорядочил я процедуру приема пищи, – Это, во-первых.
– А во-вторых? – Гриненко, не стесняясь, навалил себе в тарелку картошки и две отбивные и, подумав, пристроил туда же горку винегрета.
– А во-вторых, – я принес из морозилки бутылку «Столичной» и передал ее Борису, – Пришло время для окончательной постановки задач.
Усугубив первым полтинником и, как следует его закусив, я начал излагать.
– Завтра, в шестнадцать часов сюда заявится некая Наташа. Я имею все основания полагать, что она и есть та самая Галя! – я показал глазами замеревшему Борису на бутылку.
Борис исполнил и мы опять употребили. Надо сказать, что водка своим высоким качеством вполне соответствовала солидному бренду.
– Это та, которая жопастая-сисястая? – уточнил Стас, покрутив вокруг себя руками.
– Ты бы на себе не показывал! Да, та самая. Стричь меня придет, а я перед ней деньги засвечу, – указал я глазами в сторону комнаты, где на кровати лежали «куклы».
– А сейф тебе зачем? – поинтересовался набитым ртом Стас.
– Чтобы сразу его не убили или в его отсутствие хату не обнесли, – спокойный Борис, к моей радости, оказался еще и быстро соображающим, – Одно дело просто отсюда деньги взять и совсем другое, когда тут сейф. Мало ли какие в нем замки и секреты.
– Молодец! Если это Галя, то разбивать меня только ночью придут. Завтра придут. Такой гроб, – кивнул я на все еще стоящий в коридоре сейф, – незаметно и без шума не вынесешь. Открывать на месте надо, ключами и тихо. Сивого у Воронецкого теперь нет, а сам он только убивать умеет.
Борис без напоминания разлил по третьей. Мы чокнулись.
– Ориентировки по Саранску смотрели? – вспомнив, задал я вопрос.
– Из того, что тебя интересовало, за год там инкассаторы были и сберкасса. И еще ювелирка. Инкассаторы оба на глушняк! И оружие у них забрали, а водилу ранили, – Стас перестал жевать, – Думаешь, они? – он замер, отложив вилку.
– Думаю, – согласно мотнул я головой. – Воронецкий там на «десятке» отбывал, мог примериться и связи местные наработать.
Опера переглянулись и Борис опять наполнил стопки.
– Вот фото Воронецкого, которое до сидки. Которое он после освобождения на паспорт делал, позже будет. Ты же запретил официально интерес к нему проявлять, – Гриненко взглянул в мою сторону, очевидно ожидая одобрения или новых вводных.
Я разглядывал своего заочного оппонента. С карточки на меня смотрел серьезный мужик с привлекательным лицом и строгим взглядом. Уши обычные и без дефектов.
– Понял. Послезавтра вы мне тут на всю ночь понадобитесь, страховать будете. А мне как-то надо на ночь в оружейке ствол взять. Это вам хорошо, у вас оружие на постоянной носке! – жевал я уже по инерции.
– Ты рапорт завтра на Дергачева напиши, укажи, что по серии в пансионат поедешь на выходных. Он разрешит ствол на пару суток не сдавать, дело обычное. Дежурному пофиг, он рапорт вместе с карточкой-заместителем в ячейку сунет и всех делов-то! Придумай, кого тебе там допросить для серии необходимо, – подкинул толковую мысль Гриненко.
– Всё равно п#здюлей все огребем! – Борис обвел нас скучным взглядом, – Такие мероприятия там обязательно согласовываются! – он закатил глаза в потолок.
– Но ты не забывай, что Саранские дела резонансные, они у министра на контроле! Да и наши, которые с мокрым разбоем, тоже. Если их поднимем, то всё нам простят! Победителей, Боря, не судят! Минимум, досрочные звания! – Стас смотрел на напарника, про меня ему и так все было понятно.
– Ладно! – Борис разлил остатки «Столичной» и поставил пустую бутылку на пол к стене.
– А пряников мы обязательно огребем! – легкомысленно хмыкнул Гриненко, – Да! Надо повторно дом тетки Сивого обыскать! – что-то вспомнив, опер уперся в меня взглядом, – Я сегодня с Гущиным в СИЗО говорил, он утверждает, что Сивый часть хабара у тетки хранит!
– Обыщем! – не стал спорить я, – С Воронецким и Наташей разберемся и сразу обыщем!
– И вот еще что, если Воронецкого с Галей повяжем, будет еще премия. Раза в два больше. Это я точно обещаю! – решил я простимулировать оперов еще и шкурным интересом. Трофейный запас дензнаков позволял мне не жмотиться.
– Терпилы опять башляют? – Борис с интересом посмотрел на меня.
– Ну не государство же, Борь! – уверенно за меня ответил Гриненко, – А премия, это очень хорошо, у меня жена в декрет уходит, на одну зарплату жить будем.
– Вы на ночь машину найдите! Иначе на улице околеете! А в подъезде просидеть не получится, вас граждане спалят. Да и Воронецкий не лох, наверняка снизу и до чердака все проверит! – настоятельно посоветовал я операм.
Утром на оперативке я пробросил Данилину шнягу с поездкой в выходные в пансионат и по поводу рапорта на табельный ствол. Никто особо не удивился.
– К Дергачеву иди, мне дежурные не подчиняются! – буднично отреагировал начальник, – А серию, да, надо дорабатывать! И готовь дело к передаче.
– Ай да, Корнеев! Наш пострел везде поспел! – веселилась свежеиспеченная первая замша Алдарова, – Надо же, серию краж раскрыл!
После того, как оперативка закончилась, я дождался, когда все выйдут и прикрыл дверь.
– Чего тебе? – напрягся начальник, наверное, ожидая от меня очередной каверзы.
– Алексей Константинович, разрешите после обеда уйти, мне к зубному нужно, сегодня всю ночь не спал! – я жалостливо смотрел на Данилина, – В выходные врачей не будет, а мне все равно работать.
Начальник посмотрел на меня, как мне показалось, с некоторым облегчением и отмахнулся от меня рукой, надо полагать, давая разрешение.
Я поблагодарил товарища майора и быстро вышел, опасаясь, что неправильно истолковал руководящий жест и сейчас меня поправят.
С работы я ушел еще до обеда. Рапорт на ствол Дергачев мне подписал. Перед уходом я зашел к Зуевой с тем, чтобы предупредить ее о послаблении мне режима на сегодня. У нее сидела Юлия и они пили чай. По тому, как они замолчали и синхронно уставились на меня, я предположил, что чаепитие они совмещали с перемыванием моих костей. Отказавшись от приглашения почаевничать с руководством, я пошел в дежурку получать пистолет.
Я торопился, надо было успеть до перерыва на обед в спортивный магазин. «Старт» располагался через полторы остановки, а форы у меня было чуть больше получаса. Через двадцать минут я уже платил на кассе восемь рублей за стартовый пистолет и рубль за пачку жевело к нему.
Проверив комплектность и пощелкав вхолостую тугим спусковым рычагом, я, завернув промасленную коробку в газету, сунул ее в портфель. Одно дело из трех я сделал! Теперь надо спешить за приличными харчами. Вареной колбасой пыль в глаза дорогим гостям не пустишь.
