и ушла.
— В баньку с дороги, Никита Васильевич? — чуть заискивающе спросил староста. — Сейчас ночь, но истопим. Пока располагаетесь, все будет готово.
Мне не нравилось, когда заискивают, но я готов был сейчас ему это простить. Потом поговорю наедине. Мне казалось, что староста хороший и надежный человек, просто сейчас он был не в своей тарелке.
— Нет, спасибо, — ответил я как можно мягче. — Обойдусь ведром воды.
— Немедля все принесут. Я распоряжусь.
— Сейчас я хочу немного отдохнуть, — я решил предельно четко обрисовать ситуацию для старосты. — А завтра мы побеседуем на счет безопасности и организации патрулей. Мне будут нужны сведущие в военном деле люди. И кто-то разбирающийся в стратегии оборонительных действий. Ну и сегодня, на случай погони, усильте патрули.
Староста замер на секунду, затем крякнул и кивнул.
— Всё сделаю! Устрою, насколько смогу. Военных у нас тут нет, но вы можете быть спокойны. У нас вся деревня предана вашему роду. Мы уже несколько поколений служим Шустовым, так что не беспокойтесь, Никита Василевич, тут вы в безопасности.
Я кивнул.
Вообще-то я переживал не о своём спокойствие, а о безопасности деревни, но говорить об этом не стал. Завтра, всё обсудим завтра. А сейчас я видел, что Иван уже валится с ног. Настя стоит и пытается зализывать раны на руке. Причем в буквальном смысле. Лушка выглядела самой бодрой, но я представлял, насколько она вымоталась сегодня.
Да и я сам едва держался на ногах.
— Дом готов, — сказал мне староста, выслушав доклад низенькой женщины, которой до этого давал распоряжение. — Можете располагаться. Вы точно уверены, что будете жить все вместе?
Кажется, Роман Дмитриевич пытался меня вразумить и дать возможность расположиться с комфортом.
— Уверен, — ответил я. — Пока мы поживем так.
— Хорошо, — согласился староста, видимо, отреагировав на мое «пока».
Со стороны ворот послышались какие-то крики и шум. Стража отпирала створки, успев совсем недавно закрыть их после нашего прихода.
— Что там такое? — спросил беспокойным голосом подошедший ко мне Иван.
— Кто-то пожаловал, — удивленно ответил Роман Дмитриевич. — Ночь на дворе, а у нас гости.
Недовольства в его голосе не было, только удивление и беспокойство.
Я собрался было идти и посмотреть, что происходит, но староста меня остановил, положив руку на плечо.
— Погодите, мало ли кто там.
Мне казалось, что если там враги и начался штурм, то шума было бы больше. А если одиночный лазутчик, то кто бы ему стал открывать ворота?
Тем не менее, я остался на месте, только нашел взглядом Настю и Лушку и кивнул за спину. Девчонки переместились так, чтобы оказаться позади меня.
Иван безо всяких знаков встал рядом, достав шпагу.
Я положил руку на гарду сабли, но доставать оружие не стал.
Шум стих. Вокруг все будто замерли. Или это только мне так показалось.
Из узкого прохода в захабе вышел мальчишка. Отсюда разглядеть его было сложно, хоть рядом и показался один из стражников с факелом в руке.
Неверный оранжевый свет озарил детские черты лица вошедшего. Ему было не больше тринадцати лет отроду.
Мальчишка сделал шаг вперед и за его спиной тут же возникла тень кого-то крупного. Не меньше двух метров ростом.
Еще шаг и тень превратилась в мускулистого мужчину шириной плеч способного потягаться с Ильей Муромцем. Свет факела подчеркнул широкие скулы и узкий разрез глаз.
В нескольких метрах передо мной стояли пацан и огромный китаец.
Мальчишка замер в круге света, расходящегося от факела. Сощурил глаза и стал вглядываться в темноту вокруг. Не лучшая идея, но привратник стоял рядом и не гасил факел.
Вдруг, задержавшись взглядом на мне, пацан рванул вперед. Прямо на меня.
Первой мыслью было, что это какой-то малолетний убийца-камикадзе и я напрягся, готовый принять удар на себя.
Но не добежав несколько метров пацан крикнул:
— Привет, братишка!
Я заморгал от неожиданности, а мальчик подскочил и крепко обнял меня, вцепившись в талию. Повис на мне словно клещ и, кажется, разревелся.
Опустив взгляд на неровно стриженный взъерошенный затылок, я похлопал пацана по плечу и произнес:
— Ну-ну, все хорошо. Петя.
Имя выскользнуло из глубин памяти в самый последний момент, но я точно знал, что это мой брат и зовут его Пётр.
Мальчишка поднял зареванные глаза на меня и шмыгнул носом.
— Я думал вы все погибли, — произнес он, перестав плакать.
Отцепился от меня, вытер лицо рукавом, оставив грязные разводы.
— Мы с мастером Лином услышали, что на дом напали и стали сразу пробираться сюда. Папа всегда любил эту деревню и говорил, если что случится, отправляться сюда.
Подошел староста и потрепал Петра по макушке.
— Все правильно говорил твой отец, — произнес он.
Я глянул на Романа Дмитриевича и кивнул, соглашаясь с его словами.
— Поселим вас всех вместе. Дом большой, расположиться есть где.
— Хорошо, — согласился я.
К нам подошел китаец и почтительно склонил голову. Одет он был довольно неброско, по-походному. Я скосил глаза, и заметил, что Пётр тоже очень просто одет. Единственное что бросалось в глаза — это небольшой нож на поясе. У китайца через плечо была перекинута походная холщевая сумка.
— Господин, наследник в целости и сохранности. Передаю его вам, как старшему в роду, — на чистейшем русском произнес гигант.
— Спасибо мастер Лин, — поблагодарил я. — Давайте все в дом.
Я огляделся вокруг, высматривая своих. Все были тут.
— Я провожу, — засуетился староста.
Дом оказался большим шестистенком с центральным входом и разгороженными правым и левым крылом. Никогда бы не подумал, что кому-то понадобилось строить такое в деревне. Но староста заверил, что здесь всегда останавливался мой отец, когда приезжал в деревню.
Вот теперь все встало на место. К сожалению, ненадолго.
— Тут обычно останавливались вы, когда еще приезжали с отцом, — сказал староста, и открыл передо мной дверь явно в детскую.
Ничего этого я не знал, а память на этот раз не подкинула идей.
По-видимому, я тут бывал лишь в далеком детстве. Иначе зачем бы старосте показывать, где была моя комната?
Что ж, это хорошо! Значит, я был не обязан что-то помнить об этом месте.
— Остановитесь в этой комнате? — тем временем продолжил староста.
— Нет, я остановлюсь в комнате отца. А тут будет спать Пётр, если захочет.
— Как скажите, Никита Васильевич, — ответил староста и чуть поклонился.
Комната отца оказалась значительно больше моей детской, что в общем-то было логично.
Низенькая женщина, вошедшая с нами в дом, увела моих товарищей селиться во второе крыло, и рядом остались только китаец и Петя.
Брат глянул на меня и спросил:
— У меня будет отдельная комната?
— Конечно! Если хочешь, — ответил я и глянул на старосту.
Тот кивнул и обратился к китайцу:
— Мастер Лин, пройдемте со мной, рядом с комнатой Петра Васильевича есть место и для вас.
Роман Дмитриевич с моим братом и китайцем ушли в детскую.
Оставшись один, я решил рассмотреть комнату.
Её расположение говорило о том, что отец любил тишину и уединение. Комната была самой дальней в крыле и отделялась от всех остальных какими-то чуланчиками или служебными помещениями.
У дальней стены стояла широкая деревянная кровать. Даже на вид она казалась тяжелой и прочной. На кровати лежала толстая перина, несколько подушек и одеяло.
Удобств в доме не предполагалось, тем не менее в углу меня ждало большое деревянное ведро, полное воды, кувшин и тазик.
Два стула, небольшой стол, за которым можно было есть и, при необходимости, работать, ларь в углу — вот, пожалуй, и вся мебель. На столе стоял подсвечник на три свечи.
В комнате приятно пахло свежескошенной травой и какими-то цветами. Осмотревшись, я нашел небольшой свежий пучок трав, подвешенный в углу под самым потолком.
Первым делом я решил умыться, а потом обойти своих. Проверить, как ребята устроились.
Вода была холодная, но я с удовольствием омыл лицо, шею и ноги. Сразу стало легче, спала тяжесть в ногах.
Вытершись полотенцем, что лежало на стуле рядом с тазиком, я отправился на разведку.
Первым делом прошел в другое крыло. Постучал в комнату справа и вошел, услышав ответ Ивана. Он был один в комнате и занимался снятием бинтов. Тряпка была пропитана кровью, отчего оставляла черные разводы на полу, куда Иван скидывал её. При свете единственной свечи было
