Фурсов не ответил. Глянул на меня исподлобья.
— Ты не трогаешь Неронова. Он нужен нам живым. По крайней мере, сейчас. Потом делай что хочешь. Следующее. Никакой самодеятельности. Ты будешь делать все, как я тебе скажу. От и до. Ну что? Принимается?
— Принимается, — повременив ответил Фскшник.
— Ну и хорошо. Ладно. Уже поздно. Все устали. Езжайте по домам.
— А что Марина говорит? Ты уже несколько дней не ночуешь дома, — Степаныч кивнул на Нерона. — Сидишь в конторе, упыря этого сторожишь.
— Переживает, — пожал я плечами. — Но относится с пониманием.
— Она все знает? — Насторожился Корзун.
— Ровно столько, сколько ей нужно знать, чтобы не сильно волноваться, — ответил я. — Кроме того. Сегодня я кое-кого жду.
— Кого? — Удивился Степаныч.
— Значит, в этом и состоит твой план? — Задумчиво спросил Волков, сидя перед моим столом.
— Да. Все должно получиться. Хотя без риска не обойтись.
Волков вздохнул. Он пришел ко мне часов в одиннадцать вечера. Формально старый КГБшник прибыл, чтобы забрать пистолет Фомина. Однако, когда я рассказал ему, как продвигается дело, что Фомина все же было решено прикончить, Волков остыл и передумал.
— Значит, кафе Пальмира, говоришь, — задмумался КГБшник. — В час дня? М-да. Задачка будет непростая. Встреча посреди бела дня. Да еще и в людном месте.
— Я предвидел такой вариант. Да, провернуть все в таких условиях будет сложнее. Но, с другой стороны, Фомин станет чувствовать себя в безопасности. Не почует подвоха. Подобраться к нему будет проще.
— И ты доверишься Фурсову? — Недовольно спросил Волков. — А что, если он сдрейфит? Или просто кинет тебя?
— Уж поверь. Ни первого, ни второго я не ожидаю. Чтобы Фурсов сдрейфил? Нет, Сергей. Он из ФСК. Такие не дрейфят, сам знаешь. А еще, он слишком сильно хочет отомстить.
Волков покачал головой.
— Я ему недоверию. Он слишком ненадежен.
— Фурсов — самый лучший вариант. Лучше нам не найти. Он мотивирован и умел. А я не рискую никем из своих. Это всех устраивает.
— Повторяю, Витя, Фурсов ненадежен, — настаивал Волков. — Ты должен сегодня же позвонить Деду. Он достанет Фомина даже в Краснодаре. Так будет надежнее всего.
— Мы с тобой уже это обсуждали, Сергей. Я не стану обращаться к Деду Хасану.
— Не к месту сейчас включать гордость, — Волков подался ко мне, заглянул в глаза. — Пусть, ты принципиален, Витя, но повторяю: так будет надежнее. Гораздо надежнее. Хасан считает себя тебе должным. Он не подведет.
— Нет, — отрезал я.
Волков засопел.
— А с этим что? — Старик кивнул через плечо, за дверь.
Там, в общей комнате ночевал Нерон. Он лежал на диване и спал, после большой дозы обезболивающего. Для верности Степаныч приковал его наручниками к отопительной трубе, что соединяла радиатор под окном с общим отоплением конторы. Нерон, конечно, брюзжал, что ему неудобно спать, но быстро привык.
— Ничего. Как только все кончится, Нерон может идти на все четыре стороны.
— И ты его просто так отпустишь?
— Он умный человек. Не станет лезть, куда не просят. Для него собственная шкура важнее какой-то там мести.
— Он убил моего племянника, — напомнил Волков.
— Если у тебя есть к нему вопросы, Сергей, — я пожал плечами. — Можешь решить их, когда все кончится.
— Вечно вы, молодеешь, не прислушиваетесь к старшим, — устало сказал Волков, после короткого молчания. — Думаете, что вы все знаете. Думаете, вам все по плечу.
— Ты знаешь мой план, Сергей. Видишь в нем слабые стороны?
— Только одну — Фурсова.
— Это все эмоции, Сергей, — покачал я головой. — Ты не говорил с ним. Не знаешь, что у него на душе. А я знаю. Потому и доверяю ему самую ответственную часть плана.
Волков встал.
— Он подведет, — убежденно сказал старик. — Подведет, Витя. И тогда ты вспомнишь мои слова.
Волков хотел было уйти, но внезапно зазвонил сотовый телефон. Мы оба уставились на загоревшейся зеленый экранчик.
— Это Фомин, — насторожился я. — Мы не договаривались об этом звонке.
— Не исключено, что твой план уже дает трещину, — безразлично проговорил Волков и вышел вон из кабинета.
Я, проводив его взглядом, взял трубку. Ответил.
* * *
Волков закрыл за собой дверь кабинета и тут же прислушался. Внутри звучал тихий и размеренный голос Летова. Волков не слышал, о чем была речь, однако, решил, что это отличный шанс сделать то, что пришло ему на ум после разговора с Летовым.
Волков торопливо зашагал в общую комнату. Увидел, как под окном, на передвинутом диване, лежит, сжавшись калачиком, Нерон. ФСКшник спал. Рука его висела в воздухе, прикованная к отопительной трубе.
Волков тихо подкрался к Нерону. Несколько мгновений он просто смотрел на человека Фомина. Смотрел, не отрывая своего безэмоционального взгляда.
Фскашник пошевелился, с трудом перевернулся на спину. Что-то промямлил во сне.
— Нет, Витя, — прошептал себе под нос Волков. — Ты провалишься. А я — нет.
Вдруг Волков опустился. Вырвав подушку из-под головы Нерона, он тут же накрыл ею лицо оперативника. ФСКшник, толком не успевший проснуться, замычал под подушкой. Слабо затряся, зашевелился. Потом стал биться под сильными руками Волкова.
Нерастерявшись, Волков наступил ему коленом на грудь, чтобы тот не смог двинуться. Поглядывая на дверь кабинета, Волков просто продолжал душить ФСКшника. Только когда тот перестал двигаться, Волков снял подушку. Проверил дыхание. Фскашник был мертв.
Волков поправил плащ, надел шляпу, которую положил на спинку дивана. А потом он вышел из конторы и торопливо зашагал прочь.
Глава 26
— Да, Летов слушает, — сухо проговорил я.
— Прошу прощения, что звоню без предупреждения, — неожиданно вежливо проговорил Фомин на том конце.
Если раньше голос его звучал властно и отстраненно, то теперь тон как-то помягчел, в нем зазвучали заискивающие нотки. Признаюсь, меня это насторожило, однако, привычным делом, я не показал своих чувств.
— Я слушаю. Что ты хотел?
— Я так понимаю, наша с тобой сделка основывается на принципах открытости и доверии. Иного нам в такой ситуации и не остается. Только встретится и надеяться, что каждый из нас окажется достаточно совестливым, чтобы не выкинуть какую-нибудь глупость.
Что ж. Можно было констатировать, что Фомин что-то подозревает. Это было ожидаемо, и потому я не удивился. Сейчас нужно было просто узнать, что конкретно он задумал.
Я был убежден, что не стоит ждать от Фомина сиюминутной мести. Я намеренно, чтобы он не смог ничего спланировать, гнал его вперед, ставя такие условия и такие временные рамки, чтобы генерал просто не успел запланировать какую-нибудь более-менее серьезную «операцию». Судя по вспышкам его гнева, у меня это вполне получалось. С другой стороны нельзя терять бдительность. Даже самый продуманный план может пойти не по сценарию.
— По условиям сделки, после встречи один на один, ты передашь мне моих оперативников, — продолжал Фомин. — Мы обсудили, что для этого я могу привлечь своих людей с условием, что в город они не въедут.
— Я это помню.
— Мне придется проехать определенный путь до места, где содержатся мои люди. И я вижу тут кое-какой риск, Летов.
— Я гарантировал тебе безопасность в пути, — слукавил я.
— Одной только гарантии мало, Виктор. Очень мало. Прости, но я не верю твоим словам. Не верю, что моя безопасность будет полностью обеспечена.
— Что ты предлагаешь?
— Мне будет гораздо спокойнее, если мы обменяемся заложниками, — сказал вдруг Фомин. — Не надолго, на время дороги. Твой человек будет ехать в моей машине, вместе со мной. Соответственно, мой человек у тебя. Естественно, оба безоружные. Когда ты вернешь мне обоих моих подчиненных, обменяемся и заложниками. Пойми, Виктор, я прекрасно знаю, как работают многие люди твоей, скажем там, профессии. Не хотелось бы быть застрелянным в собственной же машине.
