В общем, приоткрыл я дверь, тихонько прокрался внутрь и нос к носу столкнулся с майором Прудниковым, завернутым в одно лишь полотенце... Морда у офицера была красная, распарившаяся, сам он весь в поту. Он как раз закончил процедуры...
Вот я попал!
Глава 18. Договор
— Савельев?! — глаза у майора полезли на лоб. — Я не понял! Какого хрена?
— Э-э, товарищ майор... Здравия желаю, — растерянно пробормотал я, спешно придумывая какую-нибудь отмазку. В голову тут же пришло золотое решение — в любой непонятной ситуации, коси под дурачка. Не так сильно влетит. — А вы здесь откуда?
— Что? Да ты обалдел, ефрейтор?! Это офицерская баня! — и без того красное лицо комбата побагровело еще больше. — Что ты здесь делаешь?
— Мне наши дембеля сказали, что в баню можно сходить. Ну, я и пришел, — я сделал максимально невозмутимое лицо и пожал плечами. — Откуда ж я знал, что тут для офицеров?! Третий день ни помыться, ни постираться... Ладно, я вас понял! Разрешите идти?
— Иди! Напишешь объяснительную Зубову! Наряд вне очереди!
— Есть наряд вне очереди! — я уже открыл дверь, когда вновь раздался его голос.
— Стоять, товарищ ефрейтор!
Я остановился, повернулся в недоумении.
— Дембеля, говоришь? — уточнил он.
— Так точно.
— У тебя десять минут. Через пятнадцать ты должен быть у меня в кабинете! Ясно?
— Так точно, товарищ майор!
Тот вышел в соседний предбанник, что-то бормоча себе под нос про оборзевших стариков, из-за которых молодые страдают.
Прокатило. Ведь рассказанная мной версия очень смахивала на правдоподобную. Выходило, что молодой и зеленый я, еще не зная распорядка на неделю, подошел к дембелям с вопросом — где можно помыться, а те и решили надо мной пошутить, отправив его на место помывки офицерского состава. Хорошо хоть он не упомянул про то, что баня находилась с обратной стороны гарнизона. Ну и факт того, что я оставил место несения наряда и самовольно покинул место дислокации... Да-а, что я совсем распустился. Раньше за собой такого легкомыслия не наблюдал. Наверное, осмелел, чувствуя, что за плечами комитетские...
За десять минут особо не попаришься, но помыться — с головой. Старые шмотки собрал в вещевой мешок, переоделся в свежую «Белугу». Второго комплекта военной формы не полагалось, а подменного фонда не было. Ну и ладно, не такая уж и проблема.
Ровно через пятнадцать минут я был у входа в палатку Прудникова. Тот и сам опоздал минут на пять.
— Уже здесь? Заходи! — пробурчал майор, входя внутрь.
Сел за свой стол, достал какой-то блокнот, отрыл его. Постучал пальцами по столу, затем задумчиво посмотрел на меня.
— Савельев, по поводу бани — еще раз подобное повторится, накажу по всей строгости. На первый раз ладно. Зубову говорить не буду, смысла нет. Я с тобой хотел поговорить по другому поводу...
— Я вас слушаю, товарищ майор...
— Мне позвонили из штаба, почему-то там сильно интересуются твоей кандидатурой. В чем причина? У тебя, что какой-нибудь дедушка генерал, а бабушка министр культуры?
— Нет. Совсем нет.
— Тогда может ты начальника штаба из пожара спас? Или боевое знамя грудью прикрывал?
По голосу понял, что с одной стороны ему интересно, а с другой волнительно — кого ему в батальон засунули? Он и нервничал и опасался и, вполне возможно, испытывал смутное желание поскорее от меня избавиться. Любой нормальный офицер будет рад избавиться от внимания сверху, причем не важно, чем оно вызвано.
— Нет. Ничего такого я не делал.
— Тогда в чем причина?
— Не могу знать, товарищ майор, — тут мне пришлось соврать. Ну в самом деле, не говорить же мне, что я косвенно был завербован Андреем для каких-то, пока еще не поставленных мне задач?!
— Говорить не хочешь? Твое право! — вздохнул Прудников, затем ухмыльнулся и добавил. — Только вот кое-кто из сержантского состава сообщил мне, что ты явился прямиком из военной контрразведки, с какой-то там хитрой проверкой на завод «Юпитер»! Да и звание твое вовсе не ефрейторское. Как это объяснишь?
Я вздохнул. Вот же блин поглумился над Витьком — надо же как все раскрутилось. Я пошутил, а связист взял да и слил меня комбату. Ну вот и как людям доверять?!
— Всего лишь легенда для дембелей. — спокойно произнес я. — Вы ведь меня к ним в палатку засунули, чтобы мне жизнь медом не казалась? Вот и пришлось мне спешно придумывать себе легенду. Согласен, слишком дерзкое и необдуманное заявление, но тогда я не об этом мыслил. Однако сработало же?
Майор пристально посмотрел мне прямо в глаза, словно пытался там разглядеть обман.
— Ладно, опустим этот момент, — наконец ответил он, закрыв свой блокнот. — А напомни, куда тебя распределил Зубов?
— Как раз на «Юпитер».
— И чем ты там занимаешься?
— Помогаю женщинам из лаборатории в оформлении и регистрации патентов на устройства. ЭВМ им вчера починил.
— Тут вот еще какое дело. Мне вчера вечером звонили с завода. Какой-то начальник отдела чего-то там... Степанов, кажется... Спрашивал меня о твоей кандидатуре, кто и почему. Совсем охренели! Я его естественно послал подальше, сведения о личном составе не подлежат разглашению, тем более для посторонних гражданских лиц. И все же, это натолкнуло меня на определенные мысли... Почему такое внимание к тебе?
Я вздохнул. А почему бы не рассказать?
— Да в общем-то мне и сказать особо нечего, — ответил я, подбирая слова. — Я же вам говорил, чем занимался на военном аэродроме — секретным делопроизводством. Уже с ходу вижу все недочеты, ошибки. Так вот, в кабинете этого самого Степанова, обнаружил коробки с неучтенной электронной продукцией. Без серийных номеров, идентичные друг другу, а патенты к тому же, даже не зарегистрированы. Неожиданно явился начальник и увидев меня в на своем рабочем месте, сильно перепугался, видимо, за судьбу этих самых коробков. Меня вежливо выставили наружу, а затем все вынесли из кабинета. При этом сам Степанов заметно нервничал. Так что, я думаю, причина в этом. Мою фамилию там знают, звание тоже. А вот как вышли на вас, ума не приложу.
— И что было в коробках?
— Какие-то микросхемы. Я не разбираюсь.
— И все?
— Ну да.
— «Левак», самый обыкновенный, — хмыкнул Прудников, беспечно махнув рукой. — В заводских масштабах, три коробка это крохи. Тоже мне важная информация. Савельев, ты конечно, внимательно-наблюдательный — это похвально... Но никакого коварного заговора среди руководства завода искать не нужно, потому что его нет. Да с этого «Юпитера» знаешь, сколько магнитофонов уже было украдено и продано? Ха, не сосчитать!
— Я не о том, товарищ майор. Катушечные магнитофоны это так, ширма. Вы же знаете, что завод работает в сфере оборонной промышленности!
— Разумеется, я знаю. И не нужно говорить о том, чего не понимаешь! — отрезал Прудников. — А про коробки забудь.
— Как скажете, товарищ майор, — не стал настаивать я. Сразу понял, что это абсолютно бесполезно — не было нюха у майора на такие вещи. Простой комбат, которому только и нужно, что бойцами руководить...
— Больше ничего не хочешь мне сказать?
— Нет, ничего. Хотя, нет... Товарищ майор, просьба есть, личного характера.
— Просьба? — Прудников удивленно поднял бровь. — Савельев, ты не оборзел?
— Нет, — честно ответил я, глядя ему в глаза.
— Ты еще свой косяк с баней не разгреб!
— Так то ж не моя вина, откуда я знал-то? — возмутился я.
— Тихо! — прикрикнул майор, снова постучав пальцами по крышке стола. — Ну и чего тебе надо?
— Увольнительную, — спокойно произнес я, уже примерно понимая, что меня ждет.
Комбат едва не подавился от возмущения.
— Чего тебе? Увольнительную?
— С меня причитается, товарищ майор! — поспешил добавить я. — Коньяк, элитный армянский! Вы такого никогда не пробовали. Ну?
Прудников смотрел на меня взглядом, который можно было толковать как угодно. Наверное, сейчас в меня полетит что-то тяжелое, а на крайний случай, возможно, даже четвертование. К счастью, все обошлось.
