какой-то задрипаный артефакт? Это же бессмысленно. Захоти он — и сам же наделает таких хоть целую гору. Но он продолжает рубить мою руку, держащую именно этот! Почему? Зачем?
— Зачем?!! — непроизвольно прохрипел я мучивший меня вопрос вслух. — Зачем он тебе?!!
— Зачем? — спокойно спросил он, продолжая рубить мою руку, перенеся внимание с локтя на пальцы. Но кости оставались неразрушимыми, а регенерация мгновенной. — Энергия! Вот зачем!
— Какая еще энергия?
— Та самая, что ты выжимал все эти два месяца из артефактов, порталов, Высших Магов, Источника Силы под Сигнайдом. Та самая, что копилась в нем, пока ты метался, как бешенная крыса! — зло выплюнул он. Видимо патовая ситуация, что сложилась в результате всего одной случайности, его начинала утомлять.
— Но, я же гасил ее…
— Именно, что «гасил», а не «уничтожал». Энергию нельзя уничтожить. Вот она и копилась в Кресте Дарителя, что ты таскал на своей шее… — продолжал рубить он, все больше и больше распаляяс.
— Крест Дарителя?…
— Артефакт Божественной Магии, который накопленную силу способен передать человеку надевшему его в виде Магического Дара.
— Так ты хочешь Силы⁈ — разочарованно прохрипел я.
— Я желаю стать Творцом! Творцом, а не просто Богом! — яростно выкрикнул он, даже на несколько секунд перестав рубить.
— Там не хватит на это, — ухмыльнулся я и тут же скривился от боли. — Это же крохи…
— Крохи? Да! — оскалился он мне в лицо. — Но этих крох хватит на Прорыв Хаоса, который не успеют отследить и блокировать другие Боги!! Они же тебя не видят!
— Ты же видишь…
— Ты сам пришел ко мне. Случайно. Только тогда я тебя увидел. И просчитал, — пакостный оскал стал еще пакостнее. — Так что другие Боги тебя… Нас не видят! А Прорыв Хаоса — это энергия! Энергия целого Мира!
— Но ты ведь тоже сдохнешь!
— Неет, — пнул он меня в нос. — Моя сила уже внутри Креста! Я чувствую, как она ассимилирует всю остальную в нем. И Прорыв будет ассимилирован. Хаос. Хаос безволен. Я растворю себя в нем, а его в себе! Энергия разрушения целого Мира станет моей энергией! Ее хватит для Сотворения нового Мира! Моего Мира! — я ожидал на этом моменте «злодейского хохота», но вместо него обрушился град ударов по чуствительным местам. Я аж взвыл от этого.
— Но если она уже твоя, то почему… — начал я мысль и сам же осекся. Конечно! Моя «особенность»! Я «гашу» энергию креста. Пока он на мне, или в моих руках, любая, насколько бы гигантская ни была, энергия не сможет вырваться наружу. Но что случится, если я его отпущу?
— Догадался, значит, — прочитал по моим глазам Сол. А точнее Солос. Любые сомнения в этом окончательно отпали. Он ускорился. Удары стали еще сильней и болезненней. Я зарычал.
И тут сквозь боль, я услышал страшное — треск в своем левом кулаке…
Солос тоже его услышал и расплылся в торжествующем оскале.
— Я выиграл, — спокойно сказал он, опуская меч.
— Бога? — удивился отец.
— Нет, не Всевышнего Творца, — поспешил поправиться я. — Просто Бога. Одного из многих. Высокоразвитое энергетическое существо.
— А в чем разница? — заинтересовался он. — Между убийством человека, и убийством Бога?
— Человек теряя тело, освобождает бессмертную часть души, что может переродиться снова, когда-нибудь. А Бог… Как такового физического тела он не имеет…
— Что тогда по-твоему означает «убить Бога»?
— Уничтожить его энергетическую структуру… Всю.
— Энергию нельзя уничтожить, — усмехнулся он.
* * *
— Значит Боги следят за угрозами и посылают Героев на их устранение? — спросил я. Отчаянье положения было настолько всеобъемлющим и подавляющим, что просто перешло в сознании некую черту, после которой оно (сознание) принудительно переключилось с травмирующей темы. Потому я и задал вопрос, впрямую к происходящему не относящийся и, возможно, в этой ситуации бессмысленный.
— Не обязательно героев. И не то, чтобы направляют. Просто выстраивается ситуация, когда при появлении угрозы, появляется и шанс. Цепочка событий вытягивается сама собой. Иногда «спасателям» не везет. Тогда вытягиваются новые цепочки событий… Миры полностью разрушаются редко. У них слишком силен инстинкт самосохранения. Или инерция, можно называть по разному. Тем значимее будет сегодняшнее событие, — видимо близость цели привела Сола в благодушное настроение.
Только я об этом подумал, как в меня снова ударил белый обжигающий луч от рук Бога.
— Стоит слегка форсировать процесс, — задумчиво произнес он, вглядываясь во что-то видимое ему одному.
— Но ведь ты же убьешь всех! Миллиарды живых существ! — прохрипел я сквозь бьющий в меня свет.
— Ты слишком мелко думаешь, — по голосу я понял, что этот гад усмехается. — Больше! Гораздо больше! Пара миллиардов есть на этой планете, а в этом Мире планет децилиарды децилиардов в степени гуглплекс. Люди просто не придумали названий таким громадным числам. Да вселенная этого Мира практически безгранична!!!
— Ты безумец! — зарычал я от злости и той самой ярости, что я десятилетия загонял под контроль. Зрение начинала застилать багровая пелена.
На остатках ускользающего разума я использовал свой последний козырь.
Дело в том, что тот индус, имени которого я не знаю, учил меня полному контролю своего тела. ПОЛНОМУ! То есть все в пределах моего тела подконтрольно мне. А клинки аватар Солоса находились сейчас в пределах моего тела! Тут вступала в дело моя «особенность». Если индус-Мастер мог остановить кровь вокруг меча вошедшего в его тело и намертво зажать его мышцами, раздвинув внутренние органы, так, чтобы не повредить их. Моя же «особенность» позволяла просто уничтожить металл в теле. Растворить его в себе. Бешенная регенерация могла это обеспечить.
И за время нашего «разговора» я медленно растворял клинки Божественного Оружия. Медленно, потому что Солос мог почувствовать это, ведь в их металле присутствовала его сила, которую «глушило» мое сопротивление. Но шанс, что он почувствует оставался. Пусть и не большой.
Тут же я откинул всю осторожность. Со звоном мечи «белых» служителей преломились и я сделал единственное, что мне пришло в голову: засунул треснувший крест себе в рот и проглотил его, чуть не подавившись и не порвав горло (а может и порвав, не до того было, в любом случае регенерация быстро это исправила) — крест был немаленький.
Дальше весь мой хваленый контроль слетел, словно пепел с углей, на которые плеснули бензином… посреди склада ГСМ.
Не стану врать, что не помню, что было дальше. Помню. Еще как помню. И безобразную брань, что рвалась из моей глотки, и разлетающихся сломанными окровавленными куклами аватар Солоса. И самого Сола в горло которого я вцепился зубами.
И как гасли и рушились его божественные структуры, как распылялась и рассеивалась его энергия. Как исчезало из этого мира Божество… Как оно умирало и билось в агонии более страшной, чем агония физического тела. И как я сам впивался и рычал диким бешенным зверем, как руки мои не позволяли Солосу развоплотиться и спастись бегством.
Как я убивал Бога…
* * *
— Энергию уничтожить нельзя. А вот энергетические структуры можно, — со вздохом ответил я отцу.
— А есть ли по-твоему стержень у этих структур, — с хитрой, даже лукавой улыбкой, спросил он у меня.
— Да, — задумчиво ответил я, вспоминая и анализируя свои чувства.
— А как ты думаешь, Богами рождаются? Они сразу появляются, как боги?
— Думаю, вряд ли, — ответил я, аккуратно перешагивая жука, ползущего по дороге передо мной.
— А откуда же они берутся?
— Эволюционируют, наверное, — задумался я. Как-то раньше мне такие мысли в голову не приходили.
— А из кого? — по доброму усмехнулся в усы отец.
— Из людей, наверное, — совсем тихо произнес я.
— А можно ли уничтожить бессмертную часть души человека?
— Нет, — вздохнул я, немного свободнее, чем до этого.
— Стало быть убийство Высокоразвитого Энергетического Существа не слишком отличается от убийства человека. Просто в этом случае, в качестве «физического тела» выступают те самые энергетические структуры наросшие вокруг «стержня» — бессмертной Искры Истинного Творца, что заложена в каждую душу. Если гипотетически «убить» такого Бога, то эта Искра уйдет на новое перерождение. Но вот только путь свой ей придется начинать с самого-самого начала, поскольку, чем выше забираешься, тем ниже и больнее придется падать.
— Вот оно значит как, — задумался я, глядя на лукавую улыбку, прячущуюся в седеющих усах.
* * *
В себя я пришел посреди разгромленного Собора, от которого остались
