— Прости. Я не хотела тебя обидеть, — уткнулась я носом ему в шею. Почему-то его запах именно в такие моменты для меня был безумно приятен.
— Не надо обманывать. Я хочу доставлять тебе удовольствие. Я люблю тебя, и для меня это важно.
— Прости, — всхлипнула я, растрогавшись.
— Ну, ты чего? Не плачь, — звучал его голос испуганно. — Я не…
— Я тоже тебя люблю, — выдохнула я. Сначала воцарилась поразительная тишина. Только мои всхлипы портили момент, но через пару минут я успокоилась. Чтобы понять, в чём, собственно, дело, пришлось приподняться.
Выражение лица Милона меня откровенно напугало. Он просто замер с выпученными глазами. Дышал ли? Я даже помахала у него перед лицом, но это не дало необходимого эффекта. Пощупала лоб, пощёлкала пальцами — безрезультатно. У меня начиналась паника. Я даже шустренько стала сползать с кровати, чтобы бежать за целителем. Что-то же с ним случилось? Может, паралич какой внезапный? Сердце уже билось где-то в горле.
— Ты любишь меня? — вдруг прохрипел Милон. Я резко развернулась к нему. И ещё быстрее забралась на кровать.
— Как же ты меня напугал, — прошептала я, заключая его лицо в свои ладошки. — Не делай так больше. Я уже столько успела себе надумать…
— Ты меня любишь? — прошептал он вновь. А до меня начало доходить. С сильным опозданием я поняла, что случилось. Даже усмехнулась.
— Я люблю тебя, Милон. Не знаю, как это случилось и когда, но это так, — говорила я, смотря ему в глаза, продолжая держать лицо в ладошках. Именно поэтому мне прекрасно была видна гамма эмоций мужчины. Я впервые видела мужские слёзы так близко, хотя они не покинули глаз. Он просто сморгнул, а со следующим вдохом произнёс:
— Я не смел даже надеяться. — Неземная улыбка озарила его лицо. — Любимая моя.
Больше никаких связных слов мы в ту ночь не произносили. В спальне творилось таинство объединения душ и сердец, слышались хриплое дыхание, стоны и горячечный шёпот. А утром я проснулась от лёгких прикосновений к лицу, шее и плечу.
— Прости, что разбудил, — прошептал он, целуя в уголок губ.
— Я бы не отказалась так всегда просыпаться. Хотя к хорошему быстро привыкают. Нет, всегда не надо, — улыбалась я, не открывая глаз. Настроение было великолепное. Может быть, именно поэтому я не обратила особого внимания на хмурое выражение лица Фроста. А вот Ифор меня обеспокоил. Глаза красные от явного недосыпа, сам всклокоченный и хмурый.
— Есть новости, — произнёс Фрост. И только сейчас до меня дошло, что случилось что-то из ряда вон, ведь оба они оказались у моих покоев, когда мы с Милоном выходили из них. Всё настроение улетучилось мгновенно. В напряжённой тишине мы прошли за Фростом до кабинета.
— Маг заговорил.
25
— Если вкратце, то получается, что экс-герцог Дюранец вступил с верховным магом в сговор по захвату власти. Конечно, герцог собирался сесть на трон, а магу отдать в полное ведение всех магов страны. И не знаю уж, чем руководствовался экс-герцог, предлагая такое, но со временем верховный решил, что просто магов ему мало и он сам желает править. Останавливало его лишь то, что он, как настоящий карьерист, семью завёл для отчётности, хотя сыном обзавёлся. А вот воспитанием парня не занимался, я бы сказал, что маг с сыном и знаком-то не был. Он умудрился даже упустить момент, когда семья переехала. Вот тогда он упустил свои дела, не уследил за утечкой информации. Отцы узнали о его делах как раз в этот период. И ему оставалось только бежать. А дальше судьба преподнесла ему сразу несколько подарков. Сначала наши следователи съели самую очевидную версию и признали его умершим. Да, всё его имущество в нашем государстве конфисковали за его преступления, но имущество в других странах надо было отдельно взыскивать через переговоры с другой стороны. Как ты понимаешь, наши не стали заморачиваться, ведь он «погиб». А тем временем у него подрастал второй подарок от судьбы — внучка с минимальным магическим даром. И девочка оказалась намного амбициознее отца, скорее в деда. Она быстро смекнула, как получить желаемое. И втайне от окружающих развивала лишь одно направление ментальной магии.
Фрост прервал рассказ тяжёлым вздохом.
— Она очень виртуозно научилась обходить большинство артефактов, защищающих от принуждения, — взял слово Ифор. — Талантливая девочка прекрасно играла тихую и покорную овечку. И только верховный разглядел суть во внучке. А спустя пару лет она неожиданно для всех стала…
— Королевой Икерии, — выдохнула я, понимая, какую змею принимала у себя. И ведь несмотря на то, что её талант не смог меня подчинить, я поверила в её раскаяние.
Ну что сказать? Осознавать собственные ошибки неприятно. А когда фантазия и разум нарисовали последствия такой оплошности, мне стало нехорошо. Голова закружилась.
— Элен, — подхватил меня под локоть Ифор. И только сейчас я подумала, что перед такими новостями стоило сесть. Но как-то не пришло в голову.
— Милая, ну не стоит же так переживать, — с другой стороны подхватил меня Милон, — всё же обошлось. Ты избранница Богини. Тебя не удалось подчинить.
— Полагаю, что короли Икерии — послушные марионетки своей королевы? — проговорила я, проигнорировав речь Милона.
— Да. Верховный научил внучку некоторым навыкам. Она смогла закрепить своё влияние на королей.
— Что ей нужно? Она уж точно не собиралась сесть на трон Шамбуры. Или это был такой союз по принципу «ты мне, я тебе»? — сглотнула я, надеясь на последнее.
— Она продвигает проект гаремов, то есть мужчин для утех. Пока его не приняли лишь потому, что международные законы не позволяют этого. О других возможных планах королевы Икерии магу не было известно. Одно точно: она очень жаждала убить избранницу Богини.
— Ну да. Мне достаточно показать метку, чтобы верующие люди стали исполнять мои указания. И никаких лишних телодвижений, тем более магии.
— Вот именно. После подписания мирного договора, а точнее, во время него она осознала, что ты на фоне веры намного могущественнее неё. И ты стала приоритетом. Только маг не знал её планов. Она уже давно не делилась с ним. Только разрешила лично доказать, что и старый маг на что-то способен.
— А у него не вышло. Наверняка ей это уже известно, — выпрямилась я на диване, на который меня совместно усадили Милон и Ифор.
— Ну почему же. Он был очень близок к своей цели, но опять случилась ты, — невесело ухмыльнулся Фрост, а на моё недоумение добавил: — Это его «безобидные» артефакты были разбросаны в моём кабинете. Это он поставлял запрещённый препарат, через подставных людей продавал графине Цулако. И хотя он несколько завуалировал его свойство, что-то добавив, основное действие сохранилось. И да, графине действие препарата было прекрасно известно. Более того, оказывается, верховный лично вмешивался в ситуацию, потому что эта дура дала препарат подругам, чуть ли не подсадив аристократов на него.
— Ничего, собственно, не изменилось. Он просто отсрочил их участь, — хмыкнула я, — так зачем ему это всё было нужно?
— Ради внучки старался. Он жаждал объединить территории, а следовательно, и богатства, — потирал плечо Фрост.
— Нам опять ждать войны? — спросил Милон вмиг охрипшим голосом.
— Нет, — мотнул головой Фрост. Его движение повторил Ифор, но без слов.
— Нет. Она уже показала себя намного хитрее. Идти на конфликт в открытую, когда другим странам стало известно о метке, она не станет. Готовьтесь к политической и шпионской войне, — вздыхала я, понимая, что данный конфликт затянется надолго.
Мы ещё некоторое время обсуждали возможные их действия и наши ответные. Ровно до тех пор, пока мой желудок не высказал нам своё неодобрение. Сразу как-то обнаружилось, что уже время обеда. Мужчины засуетились. Приятно было до какого-то неадекватного кайфа. Представилось вдруг, что я такой пушистый жирный кот и вокруг меня бегает сердобольная кошатница, причитая о моей худобе. Вот так приблизительно я себя ощущала.
