Из кузова тоже показались вооруженные люди, принялись занимать позиции за камнями, один плюхнулся в придорожную канаву. Всего я насчитал восьмерых. Двое остались стоять у машины, как на параде — были уверены в своем превосходстве. Водитель выудил из кузова пикапа РПГ.
Определенно, это не местные жители.
— Твою мать! — процедил я, глядя на эту гоп-компанию. Чуть повернул голову к Паше. — Узнал этих чертей?
— А то! — хмыкнул прапорщик. — Это же те самые духи, что американца сопровождали. Значит, за нас решили взяться моджахеды поопытнее⁈ Меня аж гордость берет, столько внимания и чести к моей никчёмной шкуре. Интересно, как же они догадались, что мы пошли на юг? Хотя, какая разница… Хм, ты гляди, а самого американца не видно. Интересно, почему?
— Да, так… — выдержав драматическую паузу, ответил я. — Перед самым взрывом артиллерийской мины, я его мордой о стену, а потом еще и руку сломал. Хотел добить, да не успел.
— А, вот это правильно! Ну и что мы будем делать?
Тем временем, оба моджахеда прошли несколько шагов и остановились. Вперед тот, что был с РПГ-2. Наверное, старший. Чуть поодаль, рядом с дверью, стоял еще один, с пулеметом Калашникова в руках.
— Руси! Шурави! Сдавайся! — громко крикнул он хриплым голосом, с сильным афганским акцентом. Над ущельем прокатилось эхо. — Или убивать вас будем! Всех будем!
— Ага, щас! — тихо процедил Корнеев, прильнув к прицелу. — В очередь становитесь, суки!
Снова повисла тишина. Где-то сверху тоскливо завыла какая-то птица, будто намекала на что-то.
Ситуация получилась крайне напряженная — раньше-то мы действовали скрытно, нагло и дерзко, прямо под носом у ничего не подозревающего противника. А сейчас нас застали врасплох, причем не абы кто. И мы явно в проигрышной позиции.
Попытаться уехать, не вступая в огневой контакт? Глупость — на пикапе нас быстро догонят и расстреляют из нескольких стволов. Устраивать позиционную перестрелку здесь, в ущелье? Возможно, но нас надолго не хватит, боезапаса очень мало. А вот у них, судя по всему, с этим проблем нет.
Не знаю, о чем в этот момент думали остальные. А я спешно анализировал ситуацию и оценивал риски. Все противники хорошо вооружены, даже если не брать гранатомет в расчет. Еще у одного пулемет Калашникова — это мощная дура, калибра семь и шестьдесят два, которая шьет все, что угодно, если нет брони. А деревянный кузов ЗиЛ-164 таковой не являлся ни в каком смысле. Едва мы попробуем тронуться, нас тупо изрешетят и дай бог, что хоть кто-то уцелеет. А потом, что им мешает нас просто догнать⁈
У старшего душмана в руках гранатомет. С сотни метров попасть по грузовику реактивной гранатой непросто, но вполне себе возможно. А душман перед нами явно не тот косоглазый Саид из кишлака, без опыта. Это обученный иностранными спецами головорез. По сути, у нас только одно преимущество — они считают нас загнанными в угол крысами, которых можно голыми руками брать. От безнадеги. Ну-ну…
— Макс? — послышался голос Паши. Он отстранился от мушки СВТ-40, покосился на меня вопросительным взглядом.
— Я думаю… — в голове шел сложный аналитический процесс.
— Ну, рус… Что молчишь? — снова закричал моджахед. — У вас один минут! Потом, мы стрелять! И всех убивать!
Так… Нужно вывести из строя их транспорт. По шинам отсюда не попасть, слишком далеко. Если Корнеев сможет снять их старшего, гранатомет на какое-то время перестанет быть опасным. Но, даже если попадет, на противнике может быть бронежилет. Нужно бить наверняка, точно в голову, но попробуй-ка это сделать с такого расстояния и без оптического прицела.
Даже если повезет и он пристрелит гранатометчика, это только часть дела.
Пулеметчик. Бить из пулемета прицельно на расстоянии ста метров, да еще и на весу — глупо, слишком большой разброс. Хрен попадет, разве что случайно. Для прицельной стрельбы нужно упасть на землю, занять позицию, раскинуть сошки, прицелиться. Это секунд двадцать. Если повезет, Корнеев сможет снять и его.
Вот только по нам сразу же откроют шквальный огонь из шести автоматов. Парням еще нужно как-то успеть запрыгнуть в кузов, а Смирнову влезть в кабину и тронуться. Но опять же, нас догонят. Нет, так нам не уйти… Нужно «выключить» пикап.
— Снимешь гранатометчика? — спросил я у прапорщика.
— Не… Слишком далеко. Был бы прицел, другое дело.
— Так, ладно… — я уже понял, что здесь придется действовать нестандартно. Громко добавил, для всех. — Тогда другой вариант. Давайте мне гранату, и пару магазинов.
— Э! Что ты задумал, Громов? — с подозрением спросил Кириллов.
— Пойду, побеседую, — просто ответил я, затем снова посмотрел на Корнеева. — Не парьтесь, погибать глупой смертью я не намерен! Всем быть начеку. Паша, как только я ликвидирую их старшего, бей по пулеметчику. Как хочешь бей. Все остальные сосредоточить огонь по пикапу, бейте из всего, что есть. Как только я отвлеку их на себя, всем в кузов и жмите вперед так быстро, как только сможете.
— Стой! — воскликнул Самарин. — Это не выход!
Но я проигнорировал.
— Эй! — заорал я, поднявшись во весь рост. — Моджахед! Иди сюда, один на один поговорим!
— Ты че творишь, Макс? — возмутился Женька. — О чем ты с ними говорить собрался?
— Выиграю время! — торопливо произнес я, забирая у Самарина гранату. — Будьте наготове рвать когти! За меня не волнуйтесь, потом подберете. Где-нибудь дальше.
Видимо, моя решимость была настолько сильной, что они не стали меня останавливать. В конце концов, все уже были в курсе, что именно с моей подачи и произошел этот немыслимый побег. Если я что-то делал, значит, так нужно. Значит, решение уже принято и оно верное.
Накинув ремень на шею, но при этом держа Калашников за цевье правой рукой, я медленно направился к моджахеду. Тот, перекинувшись парой фраз со вторым душманом, тоже пошел вперед. При этом гранатомет закинул за спину, а сам вооружился М-16.
Я намеренно шел немного быстрее, чтобы подобраться поближе. И не только поэтому — слева был большой камень, который можно было использовать как хорошее укрытие.
В левом кармане у меня лежала оборонительная граната. На нее была большая надежда.
Когда мы подошли друг к другу, расстояние от меня до их пикапа было где-то метров двадцать. До духа — метра два.
— Шурави, ты главный рус, да? — спросил душман, буравя меня насмешливым взглядом.
Весь его внешний вид говорил о том, что это не партизан. На вид лет сорок, морда перекошена. На голове арафатка. Это опытный боец который давно в деле. Военная форма, разгрузка, бронежилет. На поясе кобура с торчащей рукояткой пистолета. В разгрузке гранаты, запасные магазины. Конечно, он привык сражаться против неопытных бойцов и не знал, что перед ним стоит еще более зубастый хищник. Как известно, внешность сильно обманчива и противник должен поверить, что угрозы я не представляю. Душман видел перед собой грязного, оборванного, небритого пацана с автоматом…
— Да, да, я главный, — дрожащим голосом произнес я. Пришлось подключить актерские таланты.
— Сдавайся! — грубо ответил тот. — Или мы убивать всех.
— Что ты все заладил, убивать, убивать… — подумал я, а вслух ответил. — Мы не хотим умирать. Сдаваться? Как?
— Автомат брось! — душман ухмыльнулся. Расслабился.
Это я понял, заметив, что тот перенес вес на другую ногу. Винтовку поднял стволом вверх, держа ее только одной рукой.
Я кивнул. Демонстративно перебросил автомат Калашникова в левую руку, а правой медленно снял ремень с шеи. Бросил оружие к обочине, туда, где лежал запримеченный мной камень.
— Ну? — поинтересовался я. Намеренно сделал испуганное лицо. — Дальше, что?
Моджахед обернулся к своим, что-то громко прокричал. И именно этим моментом я и воспользовался. Резко выхватив из кармана наградной пистолет Иззатуллы, ловким движением пальца снял с предохранителя и выстрелил ему в колено. Сразу же сделал второй выстрел, только уже в грудь, чуть повыше верхнего среза бронежилета. Падая, душман хотел вскрикнуть, но захлебнулся собственной кровью.
