— Мы русские! С нами Бог! — выпалил я. Правда, в Союзе так не говорили, но Андрюхе понравилось — сколько силы в этих словах.
Тихо раскрыли хлипкие ворота, впереди был прямой, но очень короткий участок дороги. Буквально через десяток метров он заканчивался поворотом налево. Дорога только одна, не ошибешься.
Андрей несколько минут колупался под рулем, что-то там скручивая, потом выскочил из кабины, отрыл боковую крышку, влез туда, пощелкал чем-то — наверное, насос прокачивал. Вернулся в кабину. А я остался в кузове, вооружившись Калашниковым.
Движок ЗиЛ-164 в ночной тишине загрохотал так, что наверняка даже глухой услышал. Я от досады аж скривился. Ну все, сейчас начнется…
Секунд сорок Андрей выжидал. А когда в воротах показался какой-то душман — скорее всего, тот самый ишак, что был владельцем сего агрегата. Что-то закричав, тот принялся махать руками, бегая туда-сюда перед машиной. Оружия у него не было.
Ну, оно и понятно, ведь в кишлаках живут не только боевики, там крестьяне, из которых большая часть это торговцы, строители. Еще женщины, старики и дети.
— Да иди ты в пень! — крикнул Андрей и выжал педаль газа.
Грузовики тронулся с места, фары включать не стали — неудобно, конечно, но так безопаснее. Конечно, был риск налететь на стену или в какую-нибудь канаву… Душман попытался открыть дверь, но я навел на него ствол и тот, заметив меня, сразу же отвалил. Унесся куда-то в дом, я лишь проводил его взглядом.
Андрей повел машину вперед, пока на пути было чисто.
Свернули налево, прямо. Я держался за борта, держа автомат наготове. В принципе ничего феноменального не происходило — мало ли куда ЗиЛ поехал? Его тут наверняка все знали. Время, правда, неподходящее, ну да ничего…
Примерно через минуты полторы, мы последний раз свернули и увидели прямую дорогу, выходящую из кишлака.
Я хлопнул ладонью по крыше и водитель ускорился.
Но тут началось. Впереди показались два бегущих навстречу вооруженных моджахеда, знаками показывающие остановиться.
— Жми! — крикнул я, склонившись к окну с водительской стороны. — И фары врубай по моей команде!
— Понял! — ответил тот, резко вдавив педаль газа.
Машина ускорилась — конечно, резко не получилось, это ведь не трехосный вездеход КамАЗ 5350. Силовая установка всего на сто лошадей. Да и то, от безупречного обслуживания и «хорошей» жизни у абреков, движок явно был уставший. Но все же мы поехали быстрее.
Видя, что транспорт не останавливаемся, они вскинули оружие.
— Врубай свет! — заорал я, снова склонившись к кабине.
Андрей и включил. Правда, загорелась только одна — от второй, судя по всему, осталось одно название.
Тусклый свет свое дело сделал лишь наполовину — душманы не стали стрелять. А вот я, пристроив Калашников поудобнее, начал бить одиночными. Срезал одного, второй успел убраться в какой-то проулок. Когда мы проезжали, он открыл огонь по кабине — Андрей вскрикнул, но продолжил вести машину дальше. А я, подкараулив душмана, снял его короткой очередью.
Вокруг уже черт знает что творилось — отовсюду выскакивали местные жители, почти все были безоружные. А вот дальше, уже у самой границы кишлака был деревянный шлагбаум, перегораживающий выезд. Там же стоял одинокий сарай, у которого уже бегали переполошившиеся душманы… Сейчас нас будут встречать!
Я перекатился вправо, зафиксировал автомат между кабиной и кузовом, взял на прицел. Точнее, попытался — по неровной и ухабистой дороге грузовик нещадно трясло и качало.
Когда до шлагбаума оставалось метро пятьдесят, я открыл огонь. В нас тоже начали стрелять, но как-то совсем не дружно. К счастью, по колесам бить они не додумались. Наоборот, едва первые пули засвистели по стенам сарая, духи тут же трусливо попрятались.
— Тарань! — заорал я Андрею. — Тарань шлагбаум!
Тот вдавил педаль в пол. ЗиЛ ускорился, быстро сокращая расстояние.
Три секунды, пять. Семь.
Духи снова открыли огонь, но тут по ним ударили сразу из нескольких стволов. Били откуда-то слева и сверху.
— Наши! — радостно вскрикнул Андрей.
С громким треском разогнавшийся грузовик проломил хлипкий шлагбаум, только обломки полетели во все стороны. Проносясь мимо сарая, я швырнул гранату.
Гулко грохнуло — кому-то точно досталось, ведь граната упала точно в гущу лежащих за камнями душманов.
Проехав метров тридцать, я затарабанил по крыше.
— Все, все! Стой!
Нужно было дождаться наших… Я припал на мешок с землей, пристроил Калаш, перевел флажок на одиночные.
Едва первые душманы показались из-за стен сарая, я отрыл прицельный огонь. Я насчитал четверых, один из которых получил пулю буквально сразу и упал на землю. Надеюсь, что у них не было РПГ, иначе нас бы очень быстро превратили в один большой горящий факел.
Из кишлака уже бежали другие моджахеды, правда, в темноте было не разобрать, сколько их там. Слева послышалась стрельба — это спускались со скалы Корнеев, Самарин и остальные. Времени у нас было мало — если не успеют, нас свяжут шквальным огнем. Если грузовику пробьют шины, мы с места не сдвинемся.
Автоподкачки не было, а даже если бы и была, сомневаюсь, что она бы работала после стольких лет службы у душманов. Насколько я помню, такая система впервые была реализована на ЗиЛ-157, но не на всех модификациях. Это уже потом она вошла стандартную модификацию всех последующих моделей военных грузовиков.
После очередного выстрела, сухо щелкнуло. Закончились патроны.
Я быстро вытащил из кармана второй магазин. Там оставался еще один, а потом придется камнями кидаться…
По грузовику стреляли, как из винтовок, так и из автоматов. Но мой прицельный огонь не давал им возможности для маневра. Это позволило выиграть несколько секунд.
Слева раздались шаги, посыпались камни. Краем глаза увидел Самарина, за ним спускался Женька Смирнов.
— Быстро в машину! — крикнул я.
Один за другим парни начали забираться в грузовик. Рядом со мной свалился Корнеев.
— Соскучился? — произнес он, уложив на мешок СВТ-40.
— А то! — хмыкнул я.
Винтовка это другое дело — первым же выстрелом, Паша снял крайнего стрелка слева, причем точно в голову. До пятидесяти метров это даже не дистанция, а так, одно название.
Позади меня еще кто-то открыл стрельбу. Зря, конечно. Нужно было экономить патроны — у нас их немного, а впереди
— Все! Все! Гони! — закричал Самарин. — Гони! Все здесь!
Но Андрей почему-то не тронулся с места, хотя движок по-прежнему тарахтел. Что-то случилось⁈
— Женька, глянь что там! — рявкнул я, не оборачиваясь.
Тот среагировал сразу. Скатился с кузова и прячась за бортом, бросился к кабине. Несколько секунд все было по-прежнему. Хлопнула дверь.
А позади нас трещала довольно хаотичная стрельба — к тем, что были у поста, подбежали другие моджахеды, из кишлака. Тоже открыли огонь.
Грузовик дернулся, изменился темп работы силовой установки. Скакнули обороты.
ЗиЛ-164 резко тронулся с места, быстро набирая скорость.
— Все, прекратить стрельбу! — крикнул я, понимая, что дальнейшая неприцельная стрельба из движущейся машины, просто не имела никакого смысла. — Прекратить! Экономить патроны!
Все, кто был в кузове, перестали стрелять.
А через несколько секунд мы и вовсе скрылись за скалой, что спускалась с ближайшей гряды. Стрельба со стороны противника тоже резко стихла. Смирнов продолжал гнать вперед, чуть снизив скорость — все-таки незнакомая горная дорога, ночь. А у нас только одна рабочая фара, да и та тусклая.
Несколько минут мы еще ехали по прямой. Потом водитель постепенно начал сбавлять скорость, вскоре мы остановились. Несколько секунд двигатель еще тарахтел, потом водитель его заглушил.
Я отстранился от автомата, приподнялся. Мы посмотрели друг на друга — у всех лица напряженные, грязные. У кого-то заросшие, как у партизан.
А потом одновременно радостно заорали:
— Ура-а! Получилось!
— А-а! Да!
