Ознакомительная версия.
– Не хотят.
– А чего они хотят? Чего надо-то?
– Я почем знаю? Хотя догадываюсь – опять жаловаться будут.
– Мы же их не трогали еще.
– Заранее жалуются, сволочи.
– Князя будить?
– Конечно. Глядишь, не выспавшись, злее будет. Давай, поднимай.
– Красиво идут, особенно музыканты, – одобрил Серега.
С высокого холма, куда срочно перетащили княжеский шатер, открывался неплохой вид на приближающееся посольство, медленное и печальное.
– И чего красивого? – не согласился Шмелёв. – Папуасы, бля… Наверное, хотят на нас впечатление произвести. Или купить.
– Сомневаюсь, что именно нас, – вставил Патриарх. – Не к Орде ли шли?
– Хотя бы и так, – вмешался Базека, у которого при виде богатых одеяний гостей заплясали в глазах золотые огоньки. – А попали к нам. А мы – скифы с раскосыми и жадными очами. Кстати, а кто придумал встать на самом солнцепеке?
– Можешь в теньке полежать, высокая политика без тебя прекрасно обойдется.
Кот и вправду послушался мудрого совета и смылся в шатер, откуда сразу же послышалось смачное чавканье. Ясное дело – скиф, только кошачий.
А посольство все приближалось с приличествующей случаю неторопливостью. Величавость момента слегка портили унылые физиономии конвоя имперских гвардейцев, которых перед тем вежливые лешаки встретили загодя и попросили разоружиться. Грубо попросили, честно сказать. С преизрядным рукоприкладством. Грекосы же, во избежание международного скандала и последующих осложнений, предпочли посчитать сие действие небывшим, но обиду, скорее всего, затаили. Не иначе от нее такие постные рожи.
Если не брать во внимание бесчисленных секретарей, слуг, носильщиков с громадным сундуком и просто множества подозрительных личностей, послов было трое. Первый, видимо, самый главный, чернявый и тощий старик, а два других – рангом помельче, но мордами шире. Так вот они какие – румийские кастраты! На баб похожи, только фигуры подкачали – безобразные фигуры, надо сказать. Ну… чай, с ними не спать. Тьфу-тьфу-тьфу, прости, Господи!
Тощий первым подошел к князю и поклонился. Коля слегка качнул головой, обозначая приветствие.
– Великий Император приветствует моими устами правителя здешних земель.
Шмелёв внутренне подобрался и услышал за спиной возмущенный ропот. В переводе с тонкого языка дипломатии, его только что оскорбили, фактически в душу плюнули и растерли грязным сапогом. Проще сказать – отказали не только в праве называться князем, но и поставили под сомнение законность власти вообще, не говоря уже об управлении другими народами и землями. Сиди, мол, в своем болоте, варвар!
«Что же… вы сами этого захотели».
– Глушата где? Тут к нему гости приехали!
Патриарх ткнул Шмелёва локтем в бок и зашипел:
– Сдурел? Черта на царство?
– На княжество. И успокойся, это временно – минут десяти хватит.
Из-за шатра выскочил верхом на козле пьяный до изумления рогоносец и изобразил великую обиду:
– А чо сразу я? Больше некому?
– Вот это видел? – Николай показал кулак. – Гостей принимай.
– Они чо, ко мне? – Глушата покачнулся в седле, громко икнул и с трудом сосредоточился, вникая в ситуацию. – А-а-а… так бы сразу и сказал! Эй, почтеннейшие, вы по процедурному вопросу? Обождите.
Румийцы побледнели от ужаса и попадали на колени, только сопровождавшие вельмож музыканты разбежались с криками, побросав инструменты. Выбравшийся из шатра кот послал несколько человек прибраться – и не так уж нужно, но жаба душит при виде валяющегося бесхозным имущества.
А черт обиженно хлюпнул пятачком:
– Ну и чо? Куда все свинтили? А кто копыто мое лобызать будет? Эй ты, старый хрен, чего молчишь?
Грекос в ответ только воздух ртом хватал. Глушата сплюнул ему под ноги и обратился к Николаю:
– Яну можно позвать? А то я рыбьего языка совсем не понимаю. Сам видишь – только жабрами хлопает.
– Но я думал… – наконец-то произнес посол. Но разве можно перебивать нетрезвого черта?
– А ну заткнись! Молчать, я спрашиваю! Меня на сегодня назначили повелителем – не с хреном собачьим разговариваешь! Еще вопросы? Молчать! Что? Молчать! – Рогоносец соскочил с седла, невероятным усилием удержал равновесие и, бесцеремонно сковырнув замок, поддел вилами крышку стоящего на земле сундука. – Чего это у нас? Ага, а у нас тут золото и камушки… Это всё мне? Молчать!
Глушата не стал дожидаться ответа, только махнул рукой, и два здоровенных лешака утащили драгоценные дары в шатер. Следом прошмыгнул алчно потирающий лапы Базека. Но вот наконец-то посол совладал с собой и выдавил через силу:
– А еще меня послал Великий Базилевс к Великому Князю Татинскому, Славельскому, Булгарского ханства покровителю, прочих земель и народов владетелю…
Заскучавший было черт перебил на полуслове:
– Тогда снимаю с себя полномочия. Княже, можно остаться пресс-секретарем?
– Это как? – тихо спросил Савва у стоящего рядом волхва.
– Сейчас прессовать начнет, – предположил Серега.
Получивший молчаливое одобрение Николая черт обернулся к румийцам:
– Прошу любить и жаловать – я теперь лицо официальное. А где посольские дары от вашего Базилевса?
Опешившие послы молча, но дружно показали глазами на шатер, откуда уже раздавался азартный перезвон и советы ходить с бубен.
– А вот и нет, не угадали, – не согласился рогоносец. – Это мое золото! И камни мои! Базека, сколько там?
– Мизер неловленный, – откликнулся кот. Но потом переспросил: – Или ты про деньги?
– Ага.
– Так, мелочи немного… Но нам с тобой хватит.
– Все равно мало. Во сколько посольскую одежду оценишь?
Базека не стал надрывать глотку, а сам вышел для осмотра. Но много ли времени нужно опытному взгляду?
– Сотни две дам, не больше. Вот у этого рубин поцарапанный, а у тех брильянты немного желтоваты. Хрень, короче говоря, а не брильянты. Тем более такая огранка давно уже не в моде. И тряпки пыльные… Они в них что, по улице ходят что ли? Моветон, как сказал бы один мой знакомый маркиз. Ну так что, отдаешь? Дороже все равно никто не возьмет.
– Я не покупать – князю в подарок.
– У нас намечается бал-маскарад?
– Нет, но совсем ничего не взять…
– Тогда и сотни хватит – княжескому величию приличествует скромность.
Глушата посмотрел на Николая, испрашивая одобрения, и тот кивнул, тщательно пряча усмешку в усах.
– Раздевайтесь! – Пресс-секретарь замахнулся вилами.
Через минуту посол чрезвычайный и два полномочных стояли в одних набедренных повязках, а чуть поодаль лешаки-танкисты с увлечением мародерствовали над слугами и конвоем.
– А теперь подите прочь! – Черт ударил левой рукой по сгибу правой, указывая направление. – Для нашей чести уроном будет с голозадыми обезьянами разговаривать – невместно. Прочь, я сказал. Молчать!
Николай не стал дожидаться развязки комедии и сбежал в шатер, где упал на мягкие подушки и уже во весь голос расхохатался. Появившийся следом Савва присел рядом в низенькое складное кресло и с кряхтением вытянул ноги. Когда вошел волхв, Шмелёв уже успокоился и просто всхлипывал, а заботливая русалка вытирала ему слезы собственноручно вышитым платочком.
– Значит, война? – Серега опустился прямо на расстеленный на земле ковер. – Не надорвемся?
– Война, – подтвердил Николай. – И заметь – не мы ее начали. Да и идет она уже давным-давно.
– Будешь мне объяснять.
– Именно.
– А Орда?
– А что Орда? Половину с Божьей помощью одолели, да и вторая от нас никуда не денется. Это так, пустяки.
Волхв промолчал, краем уха вслушиваясь в негромкое бормотание ученого кота:
– Это на корабли… пушек еще… И город в Крыму построю… два города. Хватит, нет? Займу… корону надо будет заказать… котам корона положена или как?
А у Патриарха совсем другие мысли крутились. Что война? Румийцы далеко, и пока их золото дойдет до возможного агрессора – всегда можно успеть подготовиться или нанести упреждающий удар. Тут иное не давало покоя:
– Послушай, Николай Васильевич, а кто такой Спящий?
А Шмелёв уже положил голову русалке на колени, зевнул сладко, до хруста в челюстях, и ответил с закрытыми глазами:
– Разве не видно? Спящий – это я.
Из записок Николая Шмелёва
«Мне опять снятся странные сны. Такие и раньше снились, но этот был особенно ярким и запоминающимся.
Я шел едва заметной тропинкой, вьющейся по огромному ржаному полю, и видел вдалеке, на самом краю, высокое дерево, в тени которого сидел, привалившись спиной к стволу, седой старик. Самое удивительное – знаю, кто он.
Тропка долго петляла, но вот дошел и сел рядом, разделив сосредоточенное молчание. Дедушка улыбнулся и достал из лежащей у ног котомки два яблока – одно протянул мне, а другое привычным движением вытер о подол вышитой рубашки и с хрустом раскусил сам.
Ознакомительная версия.
