— Давайте, Вернер, вспоминайте: где тут есть ещё двери или какие-то другие пути отхода. А я пока посмотрю: может, какая-нибудь подсказка отыщется в вещах этих неудачников, — сказал я и полез в свои карманы, вспоминая: совал ли в них какие-нибудь ключи?
— Нет здесь ничего, кроме этой двери, — буркнул в ответ Вернер. — Те, что есть, ведут совсем в другие помещения.
Как раз в этот момент я нащупал связку и с характерным звяком вынул ключи из кармана.
— О! Вы нашли ключи! Давайте их сюда, — тут же обрадовался мой невольный товарищ по несчастью.
— Ладно, уломали бесхарактерного! Если хоть один из них подойдёт к этому замку, то нам повезло, если же нет… Впрочем, чего гадать? Давайте просто попробуем открыть дверь.
Зажав пальцами самый длинный ключ, я вставил его в замочную скважину и провернул пару раз. Тихо щёлкнув, дверь открылась, явив нам пустое пространство. За дверью никого не оказалось. Мы попали в то самое помещение, с которого и начинался наш путь на дрезине по этой гномьей железной дороге.
— Вперёд! — без лишних раздумий тут же скомандовал я.
— Подождите, — тормознул меня Гроссман. — Куда вы в таком виде пойдёте? Ототрите хотя бы кровь с лица!
— Это и вам не помешает сделать, Вернер.
— Да, но на вас крови больше, чем на мне.
— Ваша правда: крови на мне гораздо больше, чем на вас.
Пока мы выясняли, на ком больше крови, внезапно открылась противоположная дверь, ведущая на выход из подвала, и в помещение вошли двое. Я моментально вскинул пистолет, но выстрелить не успел. Лишь увидев оружие, они мгновенно ретировались, предпочтя за лучшее не вступать в бой.
— На выход, быстрее! — крикнул я, на ходу раздеваясь и срывая с себя некогда дорогую батистовую рубашку.
Накинув пиджак на голое тело, я наскоро стёр сорочкой кровь с лица. Затем сунул окровавленную тряпку в карман и рванул из подвала, держа наготове автомат. Вокруг было уже пусто. Только где-то неподалеку вдруг взревел мотор, затем послышался шум отъезжающего автомобиля, и всё вновь стихло.
Дворами мы быстро дошли до здания, в котором размещалась фирма Гроссмана и буквально прошмыгнули в подъезд. Там мне предоставили возможность более тщательно смыть с себя кровь, сменить рубашку и вызвать машину из посольства.
— Держите меня в курсе всего, — напутствовал я перед отъездом Гроссмана. — Завтра с утра или даже сегодня поздно вечером я дам вам ответ. Хотя после всего случившегося я начинаю сомневаться в ваших силах.
— Не надо сомневаться. Мы со всем разберёмся. Ваша жизнь будет вне опасности.
— Хм, вы за свою переживайте! А уж о себе я сам как-нибудь позабочусь. Одно могу сказать наверняка: здесь меня больше ничего не держит, и скоро я уеду. Но, раз уж вы не хотите выделять мне людей, мне нужна хотя бы шпионская аппаратура.
Вернер, верно оценив произошедшее, неожиданно проговорил:
— В свете последних событий мы можем передумать и всё-таки выделить вам людей.
— Нет, не надо. Просто обеспечьте меня необходимой аппаратурой. Мне позарез нужны все эти фотоаппараты, радиостанции и подслушивающие устройства. А людей, как он и обещал, выделит Штрелец из числа военных. Этого будет достаточно.
— Но я не могу выдать вам аппаратуру: она числится на балансе нашей организации. Сразу после использования всё должно быть снова сдано на склад или храниться там.
— Ну, так украдите её и передайте мне! Мне не нужны целые аппаратные. Дайте то, что можно увезти в машине, и мы будем в расчёте за этот случай.
— Хорошо, — сдался Вернер, — вы получите то, что хотите. Надеюсь, оно вам пригодится.
— Несомненно. Но даже если не пригодится, я отправлю её в Эфиопию или продам, в крайнем случае.
— Гм, — хмыкнул он. Такой расклад Вернера мало устраивал, но деваться ему было особо некуда. — Мы обеспечим вас всем требуемым, но только после того, как вы подтвердите наши договорённости.
— Вероятнее всего так и произойдёт. Жду от вас завтра все компрометирующие документы.
— Деньги утром, вечером стулья.
— Хорошо живёте! — по классике отозвался я на это.
— А вы как бы хотели? Мы живём честно и по правде. Но сегодня мы не сильно хороши.
— Ясно. Завтра я вам позвоню.
— Я буду ждать.
Автомобиль подъехал к самым дверям этой конторы. Спрятав под пиджаком весь свой арсенал, я уселся в машину, чтобы тут же рвануть на ней в посольство. Весело, весело встретим Новый год! Или как там принято говорить? Время покажет? Едва зайдя в посольство, я отправил в Эфиопию несколько шифрованных телеграмм, а заодно и сразу позвонил Абале Негашу. Пусть проверит всё и подпихнёт министра обороны к активным действиям.
Разумеется, ответ из Эфиопии пришёл положительный. Впрочем, я в этом не сомневался! Просто следовало обыграть всё так, словно я не имею никакого отношения к решению правительства. Скорее всего, за мной всё же велось наблюдение. И я не исключал, что в этом замешан кто-то из сотрудников посольства. Интересно, кто же это отважился напасть на меня с целью захвата? Непонятно. Как и конечная цель этого нападения тоже покрыта мраком, а спросить я не успел. Да и наверняка они ничего не знали. Зачем посвящать обычных исполнителей в суть вопроса? Узнать, какой организации принадлежали эти люди, можно, но времени уже нет: уезжать пора.
На следующий день я позвонил в контору. Трубку снял Гроссман. Хм, а я-то пребывал в полной уверенности, что больше его не услышу. Но нет, он был свеж и, судя по голосу, почти бодр.
— Правительство Эфиопии подтвердило все наши договорённости.
— Отлично, тогда и все наши предложения остаются в силе.
— Деньги за ваши услуги поступят на счёт уже сегодня.
— Как только это произойдёт, вам всё передадут.
— Я жду до вечера, — проговорил я и отключился.
Около шестнадцати часов к посольству подъехал старый грузовичок с будкой. Из него вылезли трое, среди которых я с удивлением обнаружил и бывшего генерала Штрелеца. Он стали доставать небольшие коробки и заносить их в посольство. Мне же позвонили сотрудники пропускного пункта:
— Говорят, вам тут документы привезли. Принимать?
— Да, я их давно жду.
Совместными усилиями мы проверили все ящики и отправили их на хранение в мой кабинет. Мне ещё предстояло ознакомиться с ними досконально, но это потом. Я расплатился с грузчиками и пригласил Штрелеца в комнату для переговоров. Изобразив знаками, что нас могут прослушивать, я нёс всякую чушь про старые и никому ненужные бумаги и одновременно писал на бумажке насущные вопросы.
Переписка длилась минут пять, после чего я смял листок и сжёг его в пепельнице. Пришлось для правдоподобия даже раскурить сигарету, оставив её тлеть в пепельнице. После этого я отвёл Штрелеца к выходу, тихо спросив его в коридоре:
— Когда ждать ваших людей?
— Аппаратуру вы получили: она в трёх синих ящиках. Её, правда, немного, но вам вполне хватит и этого. Люди подъедут к вам в Москву 15 июля, остановятся в гостинице на краю города и позвонят вам в посольство.
— Хорошо, вот телефон, по которому они смогут меня найти, — я сунул ему бумажку с заранее написанным номером. — Я буду ждать. В Эфиопии тоже готовы принять новых переселенцев. Так что: вперёд, на покорение Чёрного континента! И он одарит вас не только болезнями, укусами ядовитых насекомых и невыносимым климатом, но и откроит новые цели и придаст смысл жизни. А заодно и обеспечит деньгами, чтобы воплотить эти цели в жизнь и дать удовлетворение чувствам и уму.
— Гм, — хмыкнул генерал Фриц Штрелец, не зная, как отреагировать на эту новость. Да и что тут скажешь? — Спасибо, восточные немцы этого никогда не забудут.
— Главное, чтобы они это хотя бы вспоминали! — грустно усмехнувшись, вспомнил я известную поговорку про то, что Родина тебя не забудет, но и не вспомнит.
— Немцы никогда и ничего не забывают, герр Баста.
— А забудут, так я напомню. Спасибо за совместные дела и помощь, — я протянул руку, и Штрелец крепко её пожал.
