— Это там Быстрая на коне? — тыча пальцем куда-то за спину собеседника, только и смог сказать раздавленный его аргументацией бородач в коричневом.
— Прикинь. Не подранная, не поломанная и, вон, похорешевшая даже. А Толстая, если ты не признал, это та рыжая ободранка из блошиного угла, которую ты как-то Вонючкой обозвал, проходя мимо. Хотя да, твоей вины тут нет, ведь раньше у нее не лицо, а месиво было. Без глаз-то она в последнее время не очень хорошо на лобастых охотилась, сослепу где-то меч свой потеряв, вот и побиралась, мешаясь под ногами у достойных нахолмцев. Но, видно, неудачно, раз уже подыхала с голоду, когда ее ко мне принесли добрые люди. А теперь, гляди ж ты, Соколиный глаз прям! Чудеса, правда, Гунд? Но научный материализм строго отвергает, поэтому не переживай. Это всё фокусы циркача-сектанта. Так ведь вы меня зовёте? Никакой магии нет, короче, — немного поглумился тот, к слову, кто в прошлой своей жизни и сам был воинственным скептиком и насмешником над темнотой и глупостью всяких там верующих с прочими суеверными болванами, как он их всех называл.
В этот миг двадцатиметровый диск, на котором несколько месяцев назад Лин Абель и сам впервые оказался в этом мире, чуть засветился и на нем вдруг оказались несколько десятков обнаженных фигур молодежи до двадцати лет.
— А-ай, что за...
— Где я...
— Я умерла...
— Что случилось...
— И-и-и-и-и!!!
— Что там, что там?
— Не смотри, извращенец!
— Двенадцатая, — с невеселым видом выдал Привратник.
— Тихо все!!! — перехватив инициативу, врубил свой коммандный Командор, при этом сняв с головы круглый шлем с высоким жестким гребнем, довольно длинным козырьком, весьма широкими нащечниками и сегментным назатыльником. Ну и с пером, куда ж без этого-то. Даже с виду наголовье это было куда легче аналогичного стального. И вот, любовно поправив отросшие волосы, позёр продолжил горланить. — Внимание, одежда лежит вон там. А сейчас все быстренько оделись и приготовились слушать! Я кратко введу вас в курс дела, и потом отвечу на несколько вопросов по существу. Так что повремените с расспросами. Что замерли? Рыцаря на коне не видели?
— Кто ты?
— Тупой? Сказал же, что как только оденешься, я всё расскажу. И только после этого — вопросы. Живее, молодежь! Замерзнете. Осень как бы. Зима, хе-хе, близко.
— И это вот одежда? Что за...
— Да! Почему такая легкая?
— О! Отличный вопрос, девушка. Так и быть, начнем с него. И раз представитель Гильдии всё еще здесь, то переадресуем его ему. Скажите, господин Гунд, что Нахолмск имеет предложить молодым людям?
— Работу! — попытался было врубить агитацию Привратник, но не тут-то было. — В Гильдии вы получите шанс...
— Ага, бесславно сдохнуть за вот такой шикарный плащ, как на этом бородатом звиздоболе в войлочной шапке. Шикарно! Ладно, Привратник, иди уже в свой Нахолмск. Вам всё равно тупо нечем перебить соцпакет Надобрывинска.
— Но я не договорил...
— Я продолжу за тебя. И всё скажу как есть! Итак, молодежь, приготовьтесь услышать горькую истину. Вы сейчас в другом мире. Тихо! Неважно, как и почему. Будете потом теоретизировать о причинах. Сейчас же важно принять факт, что назад никак не вернуться. Увы. Смиритесь, но не спешите падать духом. Многие здесь уже несколько десятков лет живут, а началось всё тридцать два года назад и до сих пор продолжается. То есть ежегодно сюда попадают новички, как вы сейчас. В общем, прошлого у вас, считай, нет. Но! Есть будущее. И вам предстоит его сейчас, ну или позже, выбрать. Здесь нас, выходцев из Длинной Империи, менее пяти сотен. Четко могу сказать лишь о численности моей общины. Сколько там вас, Привратник? Молчишь? Ясно, вы, уроды, даже не считаете, кто уже сдох, а кто еще нет. Молодцы, что сказать. Как вы поняли, молодежь, здесь образовалось две фракции. Нахолмск, где вам предложат либо жить как хотите, занимаясь проституцией например, либо пахать на так называемую Гильдию, которая за все эти годы привела к тому, что нас тут ВСЕГО с полтысячи, притом что новички прибывают два раза в год. Прикинули в уме порядок цифр? Осознали перспективы трудоустройства в славной Гильдии, для которой ценность вашей жизни такова, что они даже своё население не считают? Нравится вам такое?
— НЕЭ-Э-ЭТ!
— Но есть и еще одна община. Её организовал я, прибывший этой весной такой же новичок как и вы. И сейчас посмотрите на меня и моих людей, после чего сравните с во-о-он теми, спешащими сюда чудо-богатырями. Ага, те что с дубинами и пешком. Толстая, шугани-ка их. Но не рань и не убивай никого. Косой хоть и тварь, но я не лью кровь наших. Вы слышали, новички? Вы наверняка подумали, что я, такой грозный, в броне, на коне, со стволами в руках моего отряда, тупо запугиваю вас, давлю, вынуждая принять мое предложение. Но это не так. Я и слова вам не скажу, если вы отправитесь не с нами, в Надобрывинск, а останетесь здесь, в Нахолмске. Ну а когда послушаете истории старожилов, например девочек из борделя, ага, милая, таких же некогда утонченных и неспособных держать меч в руках, так вот, тогда я через недельку ещё раз наведаюсь, сделав предложение. И нет, вы не угадали. Не последнее. И не на худших условиях. И нет, не только красотки для гарема мне нужны, милая. Я нуждаюсь в тех, кто тупо образованнее любого из местных, которые если и умеют читать, то только святое писание. А потому мне нужны все вы! Каждый из вас, кто по здешним меркам светило наук, но кому, увы, суждено сдохнуть как колдун на первом же костре у местных фанатиков. Не выжить вам среди них, если за вами нет отряда с пушками. Как есть у меня(многозначительно). Но нас мало, и мы должны держаться вместе, а потому я буду раз за разом неустанно предлагать вам пойти за мной. Нет, не в качестве пушечного мяса в мое воинство, как ты, парень, наверняка подумал, скорчив лицо. А потому, что мне ценна любая жизнь каждого из наших. Каждого носителя уникальных в этом мире знаний, аккумулировав которые, мы однажды создадим здесь островок привычной нам цивилизации. Прикормив же всяких там угнетённых бедолаг из местных, поставим их в итоге под ружье, сражаться за наши жизни. Нет, умник, вижу в твоих глазах скепсис, поэтому сразу заверю, пригретые чужаки не получат оружия, с помощью которого смогут потом задавить наше меньшинство. Да и для этого у меня есть как раз моя гвардия. Исключительно из наших. А для меня «наши» — только те, кто попал в этот мир через вот этот круг под вашими ногами. И да, глазастая, ты верно подумала. Равенства в моей общине нет. Есть Закон, общий для всех, но равенства нет. Есть я, царь-король-император-диктатор, есть мои ближники, эти могучие воины с лучшим оружием и броней, и есть все остальные, чьи жизни мы защищаем, предоставляя выбор трудиться в той области, которая по душе. То есть полиция, пожарные, учителя, медики, научники, мастеровые, крестьяне, рабочие, служащие, обслуга, шлюхи. А что ты так поморщилась, лапочка? Я никому ничего не навязываю. И не моя вина, что для кого-то этот род деятельности ближе и понятнее, нежели, например, на кухне работать. О, наверняка сейчас не у одного из вас возник вопрос. А чем же это я такой особенный, что так много на себя беру? Как сумел столь многого добиться за столь малый срок, когда как Гильдия уже тридцать лет тут кое-как еле-еле душа в теле? Достоин ли я быть абсолютным монархом над вами, яркие вы мои и самобытные индивидуальности? Что ж, отвечу так. Толстая, давай.
На этих словах Абель стянул левую латную перчатку «пессочные часы» и отставил в сторону ладонь. Куда в следующий миг прилетел гиперзвуковой пятиграммовый снаряд. Ладони, короче, как и не бывало.
— Пиз...
— Спокойствие! Только спокойствие! — с трудом держа фальшивую улыбку, заверил какую-то несдержанную зрительницу бледный шоумен. После чего приложил к ране Кощея, заранее обернутого в свиток с ритуалом исцеления, ну и на глазах у изумлённой публики натурально отрастил себе новую кисть. — Вуаля! Кто-нибудь так же может? Нет? Надеюсь, я ответил на вопрос о моей достойности места правителя. Намекну, доброго правителя! Моя гвардия, поголовно из некогда калек, не даст соврать. Да и вообще, пока я правлю Надобрывинском, никто из его жителей не умер, все целы-здоровы. Так что это, полагаю, куда больше, чем может предложить Нахолмск.
