— Садись, я попробую снять боль, — тихо проговорила она, указывая на стул.
Я закрыл дверь, сел на стул и снял шапку. Милена подошла сзади и поднесла руки к моей голове. Некоторое время ничего не происходило, а потом боль стала проходить.
— Ты творишь настоящие чудеса, — похвалил я её.
— Ничего особенного. У тебя нет серьёзных травм. Хорошо выспись, и завтра голова болеть не будет, — Милена прекратила процедуры. — Извини, мне надо собираться.
Я повернулся к ней:
— Почему ты хочешь уехать?
Милена пожала плечами и подошла к сундуку:
— Меня тут ничего не держит. У меня здесь нет родственников.
— Но зачем ты тогда поехала со мной?
Милена ответила не сразу. Наверное, она и сама не знала, зачем.
— Должна была.
— Зачем?
— Ты бы умер без помощи целителя.
— Но ведь в Талахе были и другие раненые.
Милена снова промолчала. Я встал со стула и подошёл к ней. Она бросила на меня вопросительный взгляд. На её меланхоличном лице появилось какое-то трагическое выражение.
Я легонько обнял её рукой за талию. Чувствуя, что Милена не сопротивляется, притянул к себе и стал покрывать поцелуями её щёку. Она обернулась, и наши губы встретились. Некоторое время мы так и стояли, наслаждаясь близостью. Я сильнее стиснул талию девушки, а она прижалась ко мне, став абсолютно послушной и податливой.
А потом, она словно опомнилась и отстранилась. Отошла на шаг. На щеках её разлился густой румянец. Она тяжело дышала — видимо, от возбуждения.
— Нет… Мы не должны. Нам нельзя, — пробормотала она.
— Почему?
— Я помолвлена. Ты же знаешь.
— Ты любишь его?
— Что? — Милена нахмурилась. — Люблю? Э… Не знаю. Я его видела один раз… А это важно?
— Тогда зачем уезжать? Я бы очень хотел, чтобы ты осталась.
— Зачем?
— Как зачем? Ты прекрасная целительница и просто хороший человек. Здесь ты в безопасности, здесь у тебя есть всё: дом, твоё дело, деньги, защита. Кто знает, найдёшь ли ты своих родственников? Может быть, они уже служат нашему врагу, а может, их уже нет в живых. Кто знает, что тебя ждёт в дороге? Головорезы Добромира разъезжают по центральным княжествам, грабят и убивают. И ты так рвёшься в эту неизвестность? Когда я верну свои земли, мы обязательно найдём твою родню.
Страдальческое выражение не покидало лицо Милена. Девушка выглядела растерянной.
— Мне тяжело тут находиться… Ты не понимаешь, — замотала она головой.
— Я понимаю.
— Я не знаю что делать. Прости меня.
— Оставайся, — сказал я. — Сейчас твоё место здесь. Я всегда тебе рад.
Милена вздохнула.
— Ну тогда… Можно я перееду в город? Наверняка есть те, кто сдаёт дома приезжим. Остальные женщины, кажется, не очень рады, что я занимаю здесь целую комнату. А если тебе или кому-то ещё понадобится помощь, ты всегда сможешь послать за мной.
— Хорошо, я велю найти тебе жильё в городе.
— Спасибо большое, но это вовсе ни к чему. Я отправлю Лану, она сообразит, что делать.
— Спасибо, что не покинула меня, — я взял Милену руку. — Для меня это важно.
Милена смущённо улыбнулась, ну руку не убрала.
Мы расстались на хорошей ноте. Милена пообещала сообщить свой новый адрес, сказала, что я всегда могу зайти, если пожелаю. Кажется, все остались довольны. Только у меня внутри что-то щемило от осознания того, что больше не буду видеть за трапезами её милое личико. Я постарался отогнать от себя эту тоску. Ну что за глупости? Баб что ли мало вокруг?
И всё же было в Милене что-то особенное, недоступное. Наверное, это и подогревало интерес к ней.
Впрочем, при том количестве забот, которые на меня свалились, на мысли о девушках оставалось совсем мало времени.
Поскольку устроить смотр новобранцев сегодня не получилось по объективным причинам, мероприятие перенесли не следующий день. На рассвете два сына княгини тахтакупырской явились в условленное место.
На тренировочной площадке, предназначенной для упражнений с магическими техниками, собрались я, Рогволд, Святослав Игоревич, Олег и Милослава Борисовна со своим воеводой. Один её сын оказался совсем молодой — ему едва ли пятнадцать исполнилось. Второй был моим ровесником, но выглядел гораздо старше: ростом вымахал выше меня, а его подбородок обрамляла весьма солидная для таких лет тёмная борода.
Младшего звали Милослав. Княгиня хотела устроить его оруженосцем, чтобы, когда придёт время, он продолжил службу в моём отряде. Старший, Боян, являлся кандидатом непосредственно в дружинники. Оба владели чарами воздуха — магией, широко практикуемой тахтакупырской знатью.
Первым продемонстрировал свои таланты Милослав. Он умел создавать воздушный клинок, который пробивал обычный, не зачарованный доспех, а так же — воздушный кулак, т. е. плотный поток воздуха, способный произвести некоторые разрушения. Навыки были не самыми выдающимися, но учитывая возраст парня, вполне приемлемыми. Роговолд сказал, что Милослава можно оставить у нас оруженосцем и посмотреть, что из него получится через три года, а тогда уже решать, брать в дружину или нет. Тысяцкий попросил отдать парня ему, поскольку его собственному оруженосцу недавно исполнилось семнадцать, и того самого следовало переводить в дружинники.
Старшему устроили испытание посерьёзнее. Олег вышел против него в поединке, и они дрались на саблях. Несколько раз Боян оказывался на земле. Олег был не просто сильным богатырём, но ещё и искусным фехтовальщиком.
Второе испытание заключалась в том, чтобы поразить цель копьём на скаку. С этим парень справился легко. А вот из лука он стрелял не слишком метко.
Затем следовала проверка телесной крепости. Олег тыкал Бояну копьём в живот и грудь. Наконечник не имел зачарования, но удары всё равно были столь сильны, что могли бы с лёгкостью пробить насквозь обычного человека. Однако Боян выдержал всё.
Под конец парень продемонстрировал свои магические техники: воздушный кулак, воздушное копьё и клинки. Его чары оказались сильнее, нежели чары брата — воздушные лезвия крошили каменную кладку и, словно топором, разрубали чурки. Но дальнобойностью не отличались.
— Что скажешь? — спросил я тихо у Роговолда, чтобы не слышала Милослава Борисовна, стоявшая в стороне. — Подойдёт такой в нашу дружину?
— Оружием плохо владеет. Надо учить. Но чары сильные, — оценил Рогволд тремя скупыми фразами.
— Думаешь, взять?
— Твоя воля, Святослав.
— Ну вот ты бы с ним вышел на поле боя?
— Это только в бою и можно понять. Но думаю, из парня выйдет толк, — уклончиво ответил он.
— Хорошо, берём обоих, — объявил я и громко. — Ты, Милослав, будешь оруженосцем у моего тысяцкого, пока не достигнешь семнадцати лет. Ты, Боян, пойдёшь к нам дружинником.
Два коня, щит и копьё у Бояна уже имелись, поэтому мне не требовалось их покупать. Но князь должен был сделать новому дружиннику подарок — так заведено. Я решил преподнести ему зачарованную чешую, поскольку из доспехов у парня были только кольчуга с зерцалом, старые наручи и незатейливый шишак с полумаской.
Пришлось заниматься и государственными делами. Ингвар разбирал челобитные, что писали горожане, и некоторые передавал мне.
В основном писали всякую фигню. У кого-то сосед украл барана, у кого-то дом покосился. Похоже, горожане считали, что великий князь должен лично решать эти вопросы. Такую мелочь Ингвар направлял старейшинам — местному судебному органу.
В челобитных люди жаловались не только на бытовые проблемы, но и на тёмных духов. Я прочитал пару таких писем — они напоминали сюжет дешёвого ужастика. Что с этим делать, я не знал. Обратился к Казимиру, тот сказал, что это — фантазии, что челядинам часто что-нибудь мерещится. А если кто-то действительно считает, что ему угрожает злой дух, пусть идёт к жрецам, у тех есть соответствующие услуги.
В ряде писем горожане жаловались на колдунов. Ингвар сказал, что за последний месяц уже пять раз кто-то кляузничал о том, что соседи занимаются тёмной магией. В таких случаях следовало отправить дружинников и проверить. У Казимира имелась управа по тайным делам, и подобные челобитные шли в эту контору.
