и вышел в коридор.
— Я пытаюсь воспроизвести комплекс гимнастики цигун под названием «восемь кусков парчи». Не мог бы ты мне помочь и понаблюдать за моими занятиями. Все ли я правильно делаю?
— Конечно, господин. Я знаком с этим видом управления ци. Когда вам будет угодно?
— Думаю, завтра утром будет отлично.
— Хорошо, господин, — произнес Лин.
В приподнятом настроении я добрался до своей комнаты. Умылся, немного подумал и полностью помылся в тазике. После дня занятий это было кстати. Прохладная вода быстро сняла тяжесть и усталость. Взбодрившись, я подумал о том, что перекусывал только в обед.
Посмотрел на стол и только сейчас увидел, что он сервирован. Кто-то озаботился моим пропитанием.
На столе были даже серебряные приборы и кувшин какого-то напитка. Я понюхал и опознал в нем ягодную настойку. Возможно вино. Глотнул совсем чуть-чуть. Действительно ягодное вино. Может чуть крепковато, но вкусно. Что ж, возможно, перед сном выпью немного, чтобы расслабится.
Перекусив, я достал книгу и улегся в кровать.
На улице уже темнело и мне пришлось вставать и искать свечи и огниво. Нашел то и другое и несколько минут пытался зажечь фитиль. Потом вспомнил, что нужна ветошь или сухая трава и нашел пучок рядом с тем местом, где изначально стоял подсвечник.
Теперь процесс прошел быстро.
Я лег в кровать и открыл книгу.
В дверь постучали.
— Входите! — крикнул я, не вставая с постели.
Я думал, что вернулся Петя и решил заглянуть ко мне перед сном.
Дверь открылась. На пороге стояла Настя.
На ней была надета тончайшая ночная рубашка. Не знаю из чего она была сделана, но сквозь неё я легко различил обнаженное тело.
Девушка закрыла засов на двери. После чего замерла, позволив мне рассмотреть себя.
Я жадно и не скрываясь смотрел, останавливая взгляд то на набухших сосках, то на темном треугольничке волос, просвечивающих сквозь ткань.
Я чувствовал, как под одеялом член наливается кровью. Но несмотря на возбуждение я просто лежал и рассматривал Настю.
— Повернись, — чуть осипшим голосом приказал я.
Девушка развернулась, продемонстрировав мне упругие округлости ягодиц.
— Теперь иди сюда.
Настя подошла. Она стояла и смотрела на меня сверху вниз, чуть прикусив нижнюю губу. В ее глазах пылал огонь, отражая пламя свечей. То обещание, что я разглядел на поляне рвалось наружу.
Будь я неопытным юнцом, каким должен был быть по мнению окружающих, то набросился бы прямо сейчас на девушку и кончил через три минуты, не доставив удовольствия подруге. Но, к счастью, это было не так.
— Ты что-то хотела? — спросил я, выделив слово «хотела».
Настя бросила взгляд на книгу, что я отложил на подушку и сказала:
— Я залезла в вашу библиотеку, господин. И хотела украсть редкие книги.
— Это большой проступок, — согласился я.
— Я бы хотела искупить свою вину, — сказала девушка и поджала губу еще сильнее.
— Это были очень редкие книги. Уверена, что справишься?
— Я буду очень стараться!
— Тогда приступай, — хрипловато сказал я и откинул край одеяла.
Сейчас было бы хорошо, окажись я в кровати совершенно голым, но я не планировал ролевых игр на сегодня.
Ткань штанов натянулась так, что готова была лопнуть.
Настя оперлась на одно колено о край кровати, поддернула ночнушку чуть выше, чем было нужно, продемонстрировав себя во всей красе, и перекинула ногу через меня.
Наклонилась ко мне и попыталась стянуть штаны.
Член был как деревянный, и штаны не снимались.
Я заметил легкое недоумение в глазах девушки и протянув руку, придержал его.
Настя изогнулась и стянула с меня лишнюю одежду. Повернулась и уставилась на моё достоинство.
Со своими новыми способностями я услышал, как она сглотнула.
Да, роду Шустовых было чем удивлять женщин!
— Что-то не так? — чуть улыбнувшись спросил я.
— Все в порядке, господин, — ответила Настя, наклонилась и, чуть помедлив, обхватила головку губами.
У меня из груди вырвался продолжительный выдох, как только я почувствовал жар ее губ.
Медленно и неторопливо девушка, то скользила языком, то принималась целовать меня. Пару раз погружаясь так глубоко, что я чувствовал, как во что-то упираюсь.
В своей прежней жизни мне не часто доводилось получать минет. Несколько раз с профессионалками, пожалуй. Но тогда все было не так. Я вдруг понял, что такое «знание дела» у Насти вовсе не от практики, а от огромного желания. Сейчас я видел разницу. Огромную разницу. В ее движениях, в том, как она немного неловко держит член обеими руками. Девчонка то прикрывала глаза и начинала постанывать, то открывала и пыталась найти мой взгляд. В серо-голубой бездне я видел только жажду. Жажду быть со мной и сделать так, чтобы я был доволен.
Тело девушки то вздрагивало, то начинало выгибаться, стараясь прижаться промежностью к моей ноге и скользнуть по ней.
Я видел, как ее соски терлись о ночную рубашку. Того и гляди начнут разрезать ткань.
Поняв, что хочу большего, я протянул руку и запустив пальцы в ее короткие каштановые волосы потянул голову на себя, заставив выпустить член изо рта.
Настя поняла меня, словно мы были любовниками долгое время. Подалась вперед, зависнув надо мной.
Я протянул левую руку, продолжая гладить ее волосы правой, и придержал член. Девушка сильнее раздвинула ноги и плавно начала опускаться на него.
Её шея напряглась, выгибаясь и задирая лицо вверх. Губы раскрылись и изо рта вырвался стон, перерастающий в протяжное «О» по мере того, как я проникал все глубже и глубже.
Не дойдя до самого конца, девушка замерла и глянула на меня немного виновато, словно извиняясь.
Я улыбнулся и погладив её по щеке, опустил обе руки ей на ягодицы. Принялся ласкать то сдавливая, то разводя в стороны.
— Тише, маленькая, тише, — едва слышно произнес я.
Настя выдохнула и принялась двигаться вверх-вниз. Сначала тихо, затем все быстрее и быстрее.
С каждым разом она садилась все ниже и ниже, пока не коснулась своим лобком моего. Замерла в нижней точке и протяжно застонала, выгнув поясницу до предела. Я почувствовал, как внутри сжало член.
Я её чуть приподнял руками за попу, предложив продолжать двигаться. Она снова меня поняла с первого раза.
Движения, чуть скованные вначале, с каждой секундой превращались в плавные и ритмичные. В такт им Настя начала постанывать.
Большая упругая грудь двигалась вверх и вниз прямо над моим лицом. Я приподнялся и попытался поймать сосок губами. С первого раза не удалось. Настя, заметив мои попытки, наклонилась чуть ниже, и я смог схватить и задержать твердый сосок губами. Принялся ласкать языком, временами чуть прикусывая.
Стоны стали громче и продолжительнее. Я перенес одну руку на грудь и сдавил её, второй рукой на пояснице по-прежнему помогая опускаться Насте до самого низа.
Движения все ускорялись и ускорялись. Стоны превратились в беспрерывное «О, да!», чередующееся со вдохами.
Теперь можно было не помогать рукой на пояснице. Амплитуда движений стала большой и глубокое проникновение доставляло мне огромное удовольствие. Весь мой мир вдруг сузился до этих движений и голоса Насти. Вокруг перестало существовать абсолютно все. Остались только эти бесконечные «о, да!» и неимоверно прекрасное тело молодой девушки.
Я чувствовал вкус пота на губах, когда ласкал грудь Насти. Мои руки скользили по мокрой спине, вцеплялись в ягодицы, заставляя девушку чуть ускорится. Я, не отрываясь, смотрел ей в лицо. На прикрытые глаза, полуоткрытый рот, на беспрерывно двигающиеся губы, произносящие одно и то же. На вздернутый милый носик. Видел, как по вискам и щекам текут капли пота. Я был довольным собой, гордился тем, что имею такое. Был рад владеть ей сейчас безраздельно, единолично, только я.
Настя ускорилась настолько, что её «О, да!», выдох, «О, да!», выдох, слились в беспрерывное: «ОдаОдаОда». Затем она резко замерла, словно все тело свела единая судорога, посидела и вдруг обмякла. Упала на меня грудью, уложив голову на подушку рядом с моей.
Вот только мне этого было мало.
Я нашел губами ее губы. Поцеловал. Настя открыла глаза. Ответила на поцелуй. Ее губы расслабились, были мягкими и солёными.
Руки сами собой принялись ласкать ягодицы, спину, грудь. Я все ещё был в ней и медленными движениями тазом принялся входить и выходить. Туда и обратно. Почти полностью вышел, вошел. Медленно, затем быстрее и снова медленно.
Губы налились и поцелуй
