и с тех пор ходит у того в учениках.
Только они вдвоем подошли к шатру, как из него раздался скрипучий голос Шамана:
— Нер'Гол, останься у входа, сле… кхе-Кхе…ди, чтобы никто уши не грел.
Вождь же, не сбавляя темпа, отодвинул шкуру, служившую входом, и вошел внутрь, оставив снаружи ученика Шамана.
Внутри царил полумрак, свет пробивался в шатер лишь сквозь редкие щели в стенах, и небольшую дыру в потолке. Заметить Шамана только зашедшему Нер'Тогу позволил тусклый огонек, пляшущий на курительной трубке старика. Глаза Вождя постепенно привыкали к мало освещенному пространству, вырисовывая силуэт хозяина этого места и, по совместительству, второго по влиянию орка в поселении. Его когда-то мускулистое тело исхудало, оставив после себя почти что скелет, обтянутый кожей и остатками мышц, которые, по каким-то причинам, все еще сохраняли часть былой силы.
— Присаживайся, чего как не родной, разговор будет долгий — он указал рукой с трубкой на свободную лежанку, расположенную напротив него. Нер'Тог не стал отказывать в гостеприимстве и занял предложенное ему место, тем более бывал он тут не так часто, как мог бы, из-за чего плохо знал внутреннее убранство. Некоторое время они молча сидели друг напротив друга — Шаман втягивал дым из своей трубки, а Вождь всматривался в его закрытые белой пленкой глаза. Не выдержав затянувшейся паузы он начал первый:
— Ты оставил ученика за порогом, почему?
— Он уже… кхе… знает, так что быть здесь сейчас ему незачем.
— Не доверяешь?
— Нет… Кхе… почему же? Просто он все ждет пока я не отправлюсь на встречу к предкам, хотя время мне еще не пришло. Ведь ему… Кхе-кхе… не стать полноценным Шаманом пока я хожу по этой земле…
— …А помочь он тебе в этом не может, так как тогда духи откажутся его признать — закончил за него Вождь.
— Именно так, однако наши небольшие… кхе-Кхе… разборки никак не коснуться племени, да и не за этим я тебя позвал.
— Видение?
— Да, оно.
— В последний раз, как я помню, твои глюки спасли охотников от засады саблезубых много зим назад?
— Верно, кхе, и с тех пор я не видел даже самого незначительного знамения, проводя всё время во тьме… Кхе-кхе… Я даже думал, что дар оставил меня, однако… кхе-Кхе… недавно я разглядел в ней проблески света, а за ними пришло и видение.
— И что ты видел?
— Я видел…. угрозу — начал Шаман. — Далекую, как небо в ночную пору, опасную, словно самый свирепый хищник, и в тоже время смутную, словно в тумане… Кхе-Кхе… древнюю, словно горы. Она придет не от нас, а откуда-то извне, где нас никогда не было…
— Что именно ты разглядел, Шаман? — почти что прорычал Нер'Тог. Предсказания этого старика раньше всегда отличались большим количеством подробностей, а также часто сбывались, если никто не пытался их предотвратить. Сейчас его кровь еще не до конца остыла после прошедшей схватки, поэтому он не смог сдержать раздражение от непонятных изречений старика Зула, который, в ответ, даже не сдвинулся с места. Он лишь сказал неожиданно твердым и уверенным голосом:
— Если не успокоишься — я встану и вдарю тебе как следует.
Нер'Тога это, к его же удивлению, проняло, заставив по новому взглянуть на сидящего неподалеку орка. Никогда прежде тот не вел себя подобным образом, а значит все не так уж просто с этим видением…
Шаман же, словно ничего только что не случалось, продолжил.
— …Я видел, как множество хижин из камня обращаются в руины, видел, как вечернее небо окутывает тьма — то летели невиданные ранее чудовища, коим не было числа, видел огонь, что пожирал многовековые кроны, видел множество смертей, я видел… Конец…
На последних словах он сильно закашлялся, схватившись за грудь. Его приступ длился так долго, что Вождь уже было собирался позвать на помощь ученика Шамана, когда старец, прекратив свои страдания, резко поднял руку, останавливая его.
— Нет нужды. Ни ты, ни я, никто из нас не доживет до того времени. Наш долг, ради Племени, ради орков, найти эту заразу еще в скорлупе и не позволить ей отрастить крылья…
Вождь задумался… Несколько десятков ударов сердца спустя, он пришел для себя к какому-то выводу и спросил Шамана:
— Что говорят Духи?
— Они хранят молчание. Из-за того, что мои видения вне их власти, они сомневаются. Решение за нами, Вождь. ОНИ его… Кхе-кхе… поддержат…
* * *
Стая птиц медленно и уверенно летела по небу на юг, привлекая внимание молодого орка. Его погнали на дальний патруль, целью которого была проверка границ с соседним племенем, вот только до этого он никогда подобным не занимался, от чего периодически тормозил группу высматривая признаки угрозы там, где её не могло и быть. Вот и сейчас, осматриваясь вокруг, он приметил летящую над ними стаю.
Птицы его привлекли тем, что это были ему знакомы за счет частых походов с охотниками в ближний лес — они жили на деревьях и пели только если рядом с ними не было крупных хищников, чем и пользовались охотники, которые по этому пению находили свою добычу. Вот только, почему стая летит в сторону Великой Пустыни, где, по рассказам соплеменников, на многие дни пути невозможно найти даже лужу воды, не то что хоть какое-нибудь дерево…
Однако его дальнейшие мысли прервал громкий голос, раздавшийся позади.
— Чего завис, охотник? Железнозубые по небу пока еще не летают, — сделал ему замечание старший воин, — а вот глупый один орк сейчас отправится в след за этими пташками, если не перестанет глазеть куда не попадя во время патруля.
— Да я сам тебя запущу… — огрызнулся зеленокожий в ответ.
— Ага, если не помрешь к тому времени, как сможешь на меня хотя бы замахнуться. За окружением лучше следи, олух.
— Понял… понял…
Выкинув из головы все лишнее, молодой орк вернулся к своим обязанностям, ибо своя жизнь дороже каких-то птиц…
Двое монахов спорили о флаге. Один говорил:
— Движется флаг.
Другой:
— Движется ветер.
Мимо проходил Лин-чи. Он остановился и сказал:
— Ни флаг, ни ветер — движется ум!
"Притча из интернета"
* * *
К югу, недалеко от орочьих племен, раскинулась гигантская пустыня. Она заняла приличную часть всего континента и разведчики, когда-либо туда отправившиеся, либо сгинули от неистовой жары и отсутствия влаги, либо вернулись так не найдя конца вечной засухе. Из-за этих неудач орки бросили попытки узнать, что же там находится, а после и вовсе перебрались в более богатые растительностью
