Как тать? Как ваш супруг или как его сын. Это же от ударил стрелой в мою спину вместо того, чтобы встретиться в честном бою лицом к лицу, как ты тут вякала.
— Он слишком юн для этого!
— Убивать благородного в спину уже подрос, а ответить за это мал еще?
— Если у вас претензии к графу или виконту дер Долинол, обратитесь с жалобой к его величеству королю Иманта.
— На что мне жаловаться? Сейчас возьмём виру за нападение и вернемся домой. Жалуются те, кто сам не может за свои обиды спросить.
— Убирайтесь! Не сегодня, завтра вернется граф Фриго с победой, тогда я за ваши жизни не дам и белки!
— Ха-ха! Насколько я знаю, некромантия у нас под запретом. И попридержи язык, несчастная вдова! А не то прямо сейчас вызову твоего сыночка на дуэль, и вашему королю придется искать нового графа из другого рода в эти земли. Второй-то еще не дорос до короны.
— Ты не смеешь! Мне всего пятнадцать! — проснулся стрелок, решил мужество проявить.
— А мне целых шестнадцать! И твой отец не постеснялся взять меня в плен, чтоб потребовать выкуп. Пожалуй, я также поступлю. Прикажу тебя связать как следует, а потом потребую выкуп.
— У нас ничего нет, вы не сделаете этого. Это бесчестно.
— Весь ваш род сплошное бесчестье и недоразумение. И ты еще не представляешь, глупая женщина, насколько ты права — у вас ничего нет!
Всё это время слуги, стоящие вокруг своих владетельных господ, были недвижны как изваяния. А вот теперь они приобрели какое-то волшебное свойство перемещения — также не шевелясь, они ухитрились дистанцироваться от господ на пару метров. Какие тут слуги дальновидные, сразу просекли, что эти господа перешли в разряд нищебродов.
— Виконт, скажите, что ваши слова про графа Фриго были шуткой! — до тетки дошло, что она вдова. Не быстро.
— Ваш муж, отец и сюзерен напал на наши земли, был убит в бою и закопан там, куда так стремился. Надеюсь, его тело послужит процветанию нашего графства.
Для юного наследника мой спич оказался слишком оскорбительным, видимо поэтому он весьма некуртуазно бросился на меня, стреляя сосульками. Сосульки разбились о мою одоспешенную грудь, при этом лицо виконта тоже разбилось. Мой еще менее куртуазный пинок снес ему челюсть и погрузил в глубокий животворящий сон. Ну или в бессознательное состояние, я не врач, мне эти мелкие подробности ни к чему. Из моей свиты успел среагировать только один, запомню его. Он не успел ткнуть парнишку мечом до того, как я уделал пацана, но хоть попытался! Вот такие с реакцией и готовностью действовать мне и нужны. Впрочем, как и думающие. Да всякие нужны, особенно верные. Как сказал один царедворец, определив на многие века кадровую политику топ-менеджмента: «Умных много, верных мало!»
Мамаша замерла в своём кресле, в её глазах читалось отчаяние. Своими действиями сын подписал себе смертный приговор и одновременно утерю прав на графский титул для всей семьи.
— Этих троих в ту комнату, и тело тоже туда бросьте. Живой? Значит живого бросьте. Дверь запереть так, чтоб не открывалась. Столом подоприте, что ли! Слуг на кухню, пусть трудятся. Никого не обижать, служанок валять только по согласию! Замок и господ грабить будем, когда граф изволит прибыть. Слуг и деревню грабить уже сейчас, но вежливо, без ненужного мордобою и не до исподнего, а то кормить не будут. Всё награбленное в общак, потом Пров разделит. Мои три доли пусть пока у Прова и хранятся. И не крысятничать, смотрите мне! Без команды ничего не жечь, кто ослушается, пойдет к конюху на разговор.
— Будет исполнено, ваша милость! — как бойцы воодушевились-то! Самая любимая команда тут — разрешаю грабить.
Я не знаю, как решит Витор, а мне это графство не только обиду учинило, мне они под боком вообще не нужны. Я не я буду, если не уговорю отца снести этот замок к чертям. И деревни пожечь надо. Людишек жалко, но они заново отстроятся, а до тех пор не будут налоги в казну платить. Моя цель — чтоб графство Долинол стало образчиком нищеты и несчастья. Чтоб оба королевства говорили: «Долинол пошел на Прист, нет больше Долинола» Я бы, может, и замок этот не разрушал, но не думаю, что наш король Якоб Третий поддержит экспансию, не завоеватель он. И вообще, война ежели через наше графство пойдет, всё потопчут-пограбят свои же. И вешать своих королевских вояк не разрешат, и платить мы их толком не заставим. Так что без захвата обойдемся.
Как только определился с хозяйственными вопросами и наладил службу, я отправил гонца с докладом к отцу, так мол и так, замок захвачен, жду дельнейших указаний. Лошадей здесь нет, вывозить имущество не на чем, гоните свои лошадиные силы.
Почему я был так жесток с членами семейки Долинолов? Прежде всего, из-за поведения виконта. Если ты маг и готов биться — бейся в бою как благородный. Если ты диверсант или ниндзя и предпочитаешь бить исподтишка, будь готов к жесткому обращению, как со всяким диверсантом. Я же не возмущался, что меня спеленали. Угу, я просто грыз веревку. И еще нюанс — посидев взаперти сутки без воды, еды и выноса горшка, семейка воспримет приход графа как радость неземную, а не кару небесную. Прист сможет спасти их от злого дракона, то есть от меня, и отпустить на все четыре стороны как просветленных странников, познавших радость свободы и презревших земную суету.
Пока ждал графа, своего сюзерена, вспомнил реальную историю своего мира. Не всю, конечно, а один анекдот про героя войны восемьсот двенадцатого года Дениса Давыдова. Тот участвовал в заграничной компании нашей армии по зачистке Европы от Наполеона и его союзников, командуя авангардом, а конкретно подразделением гусар. И вот также как я сейчас, поехал разведать обстановку вокруг Дрездена, который собиралась взять с боем, потерями и славой наша армия. Заехал Давыдов сразу в Дрезден, не мелочась и не размениваясь на подсчет войск, обороняющих город. Ну и с ходу к коменданту города, мол имею честь обсудить с вами условия сдачи.
— Как сдачи, когда?
— Да вот завтра сровняем ваш Дрезден с поверхностью планеты, гражданских и собак изнасилуем, военных убьём.
— Милостивый государь, а наоборот нельзя? Чего вам эти собаки, да и гражданские зачем? Давайте вы их убьете всех, а военных того? — уж очень комендант,
