– Татик мне не нравится. Тин или Кор? – решила я его дожать. По тому, как он скривился на первых двух сокращениях, сделала вывод: – Кор. Однозначно Кор.
– Да, пусть будет так.
– А меня не надо сокращать. И так имя не длинное, – раздался голос из-за спины. – Да и не к лицу как-то.
– Будешь выпендриваться – станешь Пони, – быстро придумала я. Татинкор рассмеялся, я тоже посмеивалась, а Понтер смотрел на меня в ужасе.
– Я надеюсь, что ты пошутила.
– Пошутила, не переживай, – махнула я рукой, – но предупредила.
Татинкор ушёл в ванную, я забралась назад на середину кровати, даже приготовилась спать, но шорох рядом не давал расслабиться. Я повернулась спросить, что он там возится, но не произнесла ни звука. А всё потому, что Понтер переодевался. И, как истинный принц, выбирал, что надеть. Только вот брюки нашлись быстро, а сорочки ему не нравились. А потому он стоял ко мне спиной, обнажённой спиной. И видимо, мужская спина – мой личный возбудитель. Боясь вдохнуть лишний раз, я наблюдала, как перекатываются мышцы под кожей, как одна из них рвано дёргается под длинным шрамом, начинающимся в середине левой лопатки и заканчивающимся почти у позвоночника.
– Чем это тебя так? – не удержалась я от вопроса. Понтер вздрогнул всем телом, видимо забылся или задумался, а потом замер.
– Я уж подумал, что вы спите, принцесса, – не ответил он.
– Я твоя будущая жена, так что можно на «ты» и по имени. Татинкор зовёт меня Фани, ты тоже можешь.
– Фани, – как-то странно произнёс Понтер. – Если бы не сегодняшний случай, ты бы не выбрала меня. Так что я не строю иллюзий.
Мне опять пришлось сесть в постели. Видимо, я сегодня и не лягу.
– Посмотри на меня. Понтер, – потребовала я, и он выполнил. – Не закрывайся от меня. Неважно, как я сделала предложение, не важно ничего. Главное, что мы будем делать с этим дальше. И твои выводы неверны. Да, сложись всё иначе, предложение я сделала бы тоже по-другому. Но получилось как получилось. Не будешь же ты меня всю жизнь за это винить?
– За что? – нахмурился он.
– За то, что нарушила твои планы. Вообще здесь оказалась. А теперь ещё и привязала тебя к себе.
– Ты не поняла, – покачал он головой.
– Так объясни. Если ты закроешься и будешь лелеять обиды, ничего хорошего не выйдет. Я, конечно, не могу помнить того, что происходило между моими родителями, но мама и отцы частенько рассказывают, сколько всего натворили и как чуть не потеряли друг друга. Отец Фрост очень долго закрывался от мамы, да и сейчас такое бывает, но редко, и мама быстро его выковыривает. Я не хочу такого повторения. Давай не будем совершать те же ошибки.
– А ты изменилась, – присел на край кровати Понтер. Сорочку он так и не надел.
– Да, последние события в моей жизни заставили кое-что пересмотреть. Многое воспринимается сейчас не так, как раньше.
– Ты правда рассматривала меня? Мне казалось, что ты уже определилась с женихами.
– Я определилась с одним. И не буду скрывать, Татинкора я люблю. Но это не значит, что тебя не смогу полюбить. Знаешь, его я тоже далеко не сразу полюбила, а может быть, и сама не понимала очень долго. В общем… – Я вздохнула, пытаясь подобрать нужные слова, но они не потребовались.
– Я тебя понял. Спасибо, – улыбнулся он.
– Не за что, – выдохнула я. А Понтер потянулся ко мне рукой.
– Не рановато ты решил соблазнить НАШУ невесту? – рыкнул Татинкор.
– Я же не виноват, что ты тормозишь, – парировал Понтер, впрочем убрав руку и улыбаясь.
– Я воспитан, в отличие от некоторых.
– Ой, давайте не будем, – хлопнула я по одеялу. – Нам спать осталось пару часов, а вы тут… хотите ссориться и мериться… – я запнулась, потому что мама в этом месте говорила неприличное слово, – воспитанием. Идите в коридор. Всё.
И на последнем слове демонстративно плюхнулась на кровать и накрылась одеялом чуть ли не с головой. Рядом послышались вздохи, шуршание, бормотание, и наконец-то мужчины легли с двух сторон от меня. И если я думала, что не смогу уснуть, то сильно ошиблась. Стоило мужчинам лечь, как меня унесло в сон.
Проснулась я в забавной, но дико неприличной позе. Я обвилась, как когда-то в лесу, вокруг Татинкора, а вот позади меня обнимал Понтер. Одна его нога лежала на моём бедре, а рука покоилась на животике.
– У меня такое странное ощущение, что у меня две невесты, – буркнул Татинкор.
– Почему такие выводы с утра? – усмехнулась я, думая, как выбираться, ибо Понтер крепко меня прижимал.
– С того, что у меня на руке лежит не только твоя прекрасная головка. Да и руки лишние пришлось с себя скидывать.
Я же представила, как Татинкор полночи отбивался от сонных приставаний Понтера, и не сдержалась. Я засмеялась, чем потревожила нашего принца.
– Бедненький мой, как ты пережил такое надругательство, – выдавливала я сквозь смех, но в конце концов уткнулась ему в грудь в попытке задавить смех.
– Да вот же. Звал, звал тебя на помощь, а ты спишь и не чувствуешь моего ужаса, – поддержал меня Татинкор, но и сам рассмеялся.
– Чего это вы такие радостные с утра? – спросил Понтер.
– Радуемся, что не нам сейчас на встречу с рабами идти, – ответил Татинкор.
– Ага. Вижу. Столько счастья.
– Неправда, – слегка шлёпнула я Татинкора ладошкой по груди, – он пошутил.
Стук в дверь смыл остатки внезапного веселья. Действительно, пора приниматься за переговоры.
– Принцессу приглашают на завтрак, – раздалось из-за двери. Ой.
Собрались мы быстро. И уже несколько минут спустя, натянув свою грязную одежду, отправились на завтрак. И вдруг у меня возник вопрос:
– А где хозяева?
– Ты уверена, что хочешь знать? – повернул ко мне голову Понтер. И да, я уже передумала. Не думаю, что они живы.
Завтрак накрыли в большой столовой. За длинным столом уже сидели наши воины и «гостеприимный» хозяин в сопровождении ещё четырёх рабов. Другие рабы прислуживали. И вот не было в лице их предводителя какого-то непринятия их положения. Сейчас, восседая во главе стола, занимая место хозяина дома, он чувствовал себя замечательно, прислуга была необходимым антуражем.
Хотя надо отдать должное, список требований был внушителен. И если первые пункты об отмене рабства, установлении им достойной оплаты за работу, предоставлении возможности уехать в другие земли были понятны и логичны, ведь люди хотели свободы, то следующие несколько выбивали дух. Жен они хотят, хотя бы по одной на десятерых. Вы только вдумайтесь: на десятерых. На логичный вопрос, что свободных женщин в стране на данный момент нет, даже младенцы уже помолвлены, откуда их взять, они ответили, что самый простой способ – законно увеличить максимальное число мужей, а можно и вообще отменить.
Споры были, но каждый настаивал на своём. Они хотели всего, а мы могли лишь часть. В итоге Понтер гарантировал им первые три пункта, а по остальным пообещал поговорить.
С Понтером уезжали двое воинов. И когда они вернутся, мы не знали. Мне он тоже пообещал, что скоро возвратится и всё будет хорошо. И я ему верила. Не знаю почему, может быть, мне этого тоже хотелось?
– Принцесса не составит нам компанию? Может быть, споёт для нас? – начал этот тип.
– А у вас есть инструменты? – удивилась я и краем глаза заметила, что Татинкор интенсивно моргает, будто сморгнуть что-то пытается. – У вас здесь так уныло. Ни одного цветочка нет, хотя целые поля изумительно красивых цветов, – надула я губы.
– Цветы надо заслужить, – появилась мерзкая улыбка.
– Песню тоже. В таком унынии и петь совсем не хочется. Вот если бы в моей комнате стояла ваза с тем замечательным цветком, может быть, и душа запела бы. Я же женщина, натура тонкая, чувствительная, тянущаяся ко всему прекрасному. Вот смотрю на этот дом и понимаю: женщины здесь никогда не было.
Во речь загнула. Сама собой горжусь. Главное, чтобы они повелись.
– Вам принесут цветок. Если хотите, всё здесь цветами засыплем.
– Что вы, это будет перебор. Много красоты тоже нехорошо. Всего должно быть в меру.
