— Верно говоришь, верно! — раздался женский звонкий голос.
— Значит, на складах у нас задержится нереализованная продукция. А на нее уже уйдет нитка, да упаковка. А лимиты нам выделили на план плюс два процента на вероятный брак. И перерасход ресурсов приведет к тому, что мы провалим месячные планы к концу года. Лишимся премий и зарплату нам снизят. Поэтому я и считаю, что рвать жилы, если план спущен и нет срочной необходимости перевыполнять его — это и есть волюнтаризм. Будет задание партии и правительства срочно нарастить выпуск, так в две смены работать будем, но выполним это задание. А так. лишь бы сеть плести, а там трава не расти — так мы делать не будем!
— Верно!
— Правильно говоришь, Максуд.
— Так это и есть задание партии, я ведь его озвучил! — трепыхнулся с места Хрущёв.
— То есть, ты хочешь сказать, Никита Сергеевич, что это задание тебе поставила партийная организация? Области или города? Говори, парторг, я ведь пойду и уточню, так что давай, кто конкретно тебе такое задание поставил? Или это твоя личная инициатива?
— Это инициатива партийной организации, поддержанная сверху. — попытался выкрутиться Хрущ, но не в этот раз.
— Что-то я не помню, чтобы такой вопрос на собрании партийной организации обсуждался, а я был на всех заседаниях, ни одного не пропустил. Предъявите протокол, товарищ парторг?
— А?… Что? Нет, в сейфе лежит, после собрания предъявлю…
— Нечего тебе предъявлять, Никита, не было такого! — неожиданно из зала осадили Хрущёва, который внезапно из бордово-красного стал мертвенно бледным.
— Теперь по поводу программы строительства жилья для работников и работниц фабрики.
Народ притих, потому что этот вопрос касался почти что каждого.
— Я был в горкоме партии и говорил с инструктором Подшиваловым, Лукой Силовичем. Ситуация такая, товарищи. Наш завод имеет отличные показатели по выпуску продукции и низкому уровню брака. Это действительно так, товарищи! В Астрахани мы вошли в тройку с самыми высокими показателями. И Лука Силович гарантировал нам выделение лимитов на стройматериалы для строительства жилья для наших работников. Хватит семьям наших работников и работниц ютится по баракам да съемным углам! Более того, низкий показатель брака позволяет выделить дополнительные лимиты, технику, от нас только строители для выполнения подручных работ. Мы тут в цеху покумекали и решили, что сможем уменьшить смену рабочую на десяток человек, как вы понимаете, сильных мужиков, которым грузы таскать не привыкать. Это без потери темпов работы в цеху. Еще два человека можно снять со склада и двух из транспортного цеха, одного даст заводоуправление. Вот, получится достаточное количество рабочих на подсобные работы. Так что нет никакого смысла эту программу останавливать, наоборот, городская партийная организация заинтересована в том, чтобы как можно быстрее наши товарищи переехали из бараков в улучшенное жилье. Так зачем нам ютится в бараках, если мы можем начать строится, да еще не снижать при этом плановые показатели фабрики?
— Даешь жильё! Хватит жить в бараках!
Да, аудитория явно оказалась на стороне Мирзоева. Тот невозмутимо переждал, когда выкрики смолкнут, и продолжил:
— Как написал товарищ Сталин, «достойному работнику — достойное жильё!» А раз мы получились этого достойны, то и нечего задних пасти! Если всё как следует организуем, то уже к концу года часть наших людей из бараков отселится! Кто «за» это предложение, прошу голосовать!
Поднялся лес рук.
— В речи товарища Хрущёв прозвучала критика некоторых положений проекта новой Конституции. Не понравилась товарищу парторгу положение о роли партии, так его руководство как раз и показывает, что в производственные дела, в которые он ни ухом, ни рылом, парторгу влезать и не надо! Партия направляет и занимается идеологией! И это правильное решение, товарищи! Как и правильно то, что выборы будут проходить среди нескольких кандидатов. И если тебя, партийного активиста, народ не хочет видеть в руководстве, ибо ты ничего в делах производственных не смыслишь, так прокатят тебя на выборах! И это заставит партийных руководителей к своей работе относится более ответственно и прислушиваться к голосу народа! И никакого комчванства, товарищи!
Раздались аплодисменты.
— И зря товарищ парторг боится, что понаехавшие бывшие смогут снова прийти к власти. Кто проголосует за белого офицера, который воевал против народа? Никто! Так чего нам боятся возвращения бывших? Пусть трудятся и своими силами доказывают, что достойны прощения за свои грехи перед народом! И еще, по поводу права наций и республик на отделение от СССР. Кто-то верит в то, что кто-то захочет отделиться? Нет! Так зачем держать этот принцип в Конституции, если им никто не будет пользоваться? Товарищ Сталин не раз подчёркивал, что теория Маркса-Ленина-Сталина не догма, а руководство к действию. И если сейчас нет никакого смысла в отделении от СССР, то зачем этот принцип оставлять в законе?
— Верно!
— Неча бумагу переводить!
— Народ и партия едины! Не надо нам отделения!
Раздались выкрики с мест.
— Теперь еще по поводу персоналий, тут товарищ парторг предложил выдвинуть в делегаты съезда и партийной конференции групп товарищей, с собой во главе. Хочу заметить, что тут наш партийный руководитель грубо нарушил устав и порядок, принятый в нашей большевистской организации. Делегатов съезда может выдвинуть только областная партийная конференция, а не рабочий коллектив. А кого выдвинули на партийную конференцию? Друзей и собутыльников товарища Хрущёва? Это что такое, как не групповщина и кумовство? Предлагаю за волюнтаризм и кумовство снять Никиту Сергеевича Хрущёва с должности парторга нашей фабрики! Кто за это решение? Кто против, кто воздержался? Подавляющим количеством голосов решение принято!
Никита с ужасом смотрел на лес рук, голосовавших против него. Он уже понимал, что это — конец. Его партийной карьере, его надеждам, его поддержке.
— Предлагаю выдвинуть парторгом организации мастера сетевязального цеха, Клавдию Васильевну Рощину.
И это предложение прошло практически единогласно, против голосовала только небольшая группка «друзей» Никиты Сергеевича.
— Поставить перед партийной организацией вопрос об исключении Никиты Хрущёва из партии за кумовство и волюнтаризм!
И это решение прошло уже практически единогласно, поскольку даже собутыльники бывшего парторга голосовать «против» не рискнули.
Митинг вскоре закончился принятием резолюции в поддержку нового проекта Конституции, большинством голосов предложили оставить название страны СССР.
* * *
Астрахань. Набережная
19 марта 1936 года
По набережной медленно шли два человека, оба одеты в полувоенные френчи без знаков отличия, у обоих в руках вместительные кожаные портфели. И, если в одном легко было узнать бывшего парторга и коммуниста, Никиту Сергеевича Хрущёва, то второй, невысокий, щуплый товарищ в очках с массивными плюсовыми линзами, постоянно прищуривавший близорукие глазки, сверкая гневным взглядом из-под тяжелых густых бровей, старался выглядеть максимально незаметно.
— Да, обосрался, ты Никита! Серьезно так обосрался! А мы возлагали на тебя серьезные надежды…
— Пал Ильич, так это… не ожидал я, что враги мои так резко выступят… Вот…
— Не ожидал он! Ты обязан был этого Мирзоева и всю его шайку заранее, подчёркиваю, заранее, исключить из партии и опорочить! А там, мы бы и донос сострочили, за них бы органы взялись. Потом отпустили бы. но это потом! После того, как дело сделано, они уже не страшны! Как же так. Никита, а?
— Да. сказать нечего, не доработал!
— Вот именно! Больше таких ошибок не допускай.
— Так я всё делал согласно инструкциям…
— Всё, да не всё! Я тебе на главную ошибку указал. Вторая — какого черта ты поднял вопрос о жилье? Тебе наоборот, надо было самому этот вопрос поднять! В положительном ключе! А потом его и саботировать! Что же ты так нелепо сработал, грубо… Людей надо привлечь не только красивыми лозунгами, а заботу о них показать. Переходящий флаг им до одного места, а вот своя квартирка или комната в коммуналке совсем не так, понимаешь?
