Она пренебрежительно посмотрела на меня, после чего не глядя взяла три ключа под стойкой, и со стуком положила их пере до мной.
— Четвёртый этаж, двери в конце коридора, один резец за сутки, четыре за атнивку, шкурка за месяц.
Я перевёл деньги в привычные. Средний медяк за сутки или малый серебряк, что в двадцать пять раз больше — за месяц. Уверен что это самые ужасные комнаты за бешеные деньги, впрочем в таком заведении сильно ужасными они быть не могут, а уединение мне на руку, в магии потренируюсь. Да и денег не то чтобы не хватало. Я молча пролеветировал на стойку одну среднюю серебряную монету.
— Завтракать и ужинать будем тут же, как закончится сумма — сообщите мне пожалуйста.
Уверен будь у неё резерв побольше, а выдержка послабее, со мной бы что-то случилось. Я передал один ключ Китафу, и указал головой на лестницу слева от стойки.
— Четвёртый.
Длинный кивнул и пошёл. Я двинулся следом, но на первых ступеньках остановился.
— Советую спросить вашу служанку, как именно прошла встреча Огля с родственниками. После этого надеюсь у вас хватит чувства такта подождать денёк, прежде чем высказывать моему учителю всё, чего он заслуживает.
— Она моя дочь! — донеслось мне в спину.
Ну дочь и дочь, мне с ней детей не крестить. Я прикинул возраст девушки и выдохнул, по крайней мере не Огля дочка. Может он и переживёт встречу с прошлым. Сейчас меня больше беспокоил ключ. Я впервые видел ключ на этом континенте, и меня интересовали цены на замки для сытого потрошителя. Северяне предпочитали другие габариты. Впрочем сначала нужно было справиться со старинным врагом воина-дракона — лестницей.
Глава 11
Громкий стук в дверь, прервал мою молитву. Нет, я конечно слышал как Огль поднимался по ступеням, но надеялся что он постучится к Китафу, или сразу попадёт к себе. Судя по звукам, учитель был сильно пьян, а как разговаривать с таким Оглем — я не знал. Он конечно любил выпить, особенно хорошее вино, но всегда знал меру.
Я открыл дверь, и оценив ситуацию сделал пол шага в сторону. Места было не то чтобы много, но хватило и мне, и рухнувшему Оглю. Впрочем это всё. Больше места на полу не было. Остаток занимала кровать, тумбочка и табуретка с тазиком и кувшином воды.
— А увифа? — спросили меня с пола.
— Понятия не имею… на каком языке ты сейчас говоришь, — ответил я.
Огль попробовал перевернуться, но кровать помешала планам. Я говорил что комнаты нам достались крохотные? С трудом собравшись, мой наставник сделал неимоверное усилие, и подтянул колени к животу. Не став издеваться, я помог ему усесться на полу.
— Я стл лушшим, — заявил мне Огль с трудом сфокусировав взгляд, — а накрмить никого не смгу. Пф-ф-ф!
Он развёл ладонями, и чуть не свалился, но я помог удержаться.
— Раздевайся и ложись спать, завтра поговорим, — выдохнул я.
С трудом мы смогли реализовать этот нехитрый план, и я положил Огля в кровать, придётся поменяться комнатами. Впрочем разницы особой не было.
— А вот ты ни-ко-го, — пробормотал наставник когда я укрывал его, — и даже Жердь при-ик! Лок и пр-рес-питш.
Огль уснул, а я перешёл в соседнюю комнату. Похоже придётся заделаться психоаналитиком, иначе это грозит потерей друга. Потому, что с пьяницей я дружить не смогу.
Ночь прошла спокойно, даже тазик, который я поставил на пол у изголовья, не сообщал об эвакуации содержимого желудка через рот. А вот утром этот самый тазик сообщил о попытке Огля встать с кровати. Мы с Китафом чуть не столкнулись в коридоре. Он пропустил меня и встал позади. Картина маслом — точнее плакат о вреде пьянства. Один мужик под пятьдесят в исподнем сидит на полу, и держится за голову. Тазик мелодично крутился рядом, умудряясь ничего не задевать. Завершающий аккорд этого танца заставил Огля болезненно поморщиться. Вот он сообразил продышаться, и видимо запустил ману по кругу, потому как, цвет лица из сероватого быстро становился обычным смуглым. Не таким как у местных, у них загар был чуть темнее чем у наставника, мы ведь почти всё лето шастали по лесам.
— Где мы? — наконец выдал Огль.
— В доходном доме сеньоры Януд, — ответил я.
Китаф, поняв что ничего страшного не происходит пошёл досыпать, а я остался наблюдать за похмельем «мужчины в самом расцвете сил». Наставник потёр лоб.
— Не помню.
— Чего не помнишь?
— Скандала не помню, — посмотрел на меня снизу вверх Огль, — Атти не могла меня пропустить без скандала.
— Могла, если её об этом убедительно попросить.
Огль оценивающе на меня посмотрел.
— Ну да, ты со своими приёмчиками из другого мира мог.
Он кряхтя встал, посмотрел на пространство под кроватью, где хранилось ночное ведро, и пошагал к лестнице. Как был, в исподнем. Я понял что тоже не против облегчиться, и осознал всю глубину женского коварства. Туалет находился внизу. Быстро влез в штаны, накинул рубаху и догнал Огля. Он шёл осторожно боясь потревожить то ли гудящую голову, то ли переполненный мочевой пузырь. В общем не до разговоров ему было.
