Впрочем, полагаю, дорогая кузина, что пушки, и дипломатические скандалы, не слишком-то интересуют тебя и твоих подруг… Потому-то собственно говоря, я и испытываю ваше терпение, оставляя самые лакомые кусочки на десерт.
Итак — «Чайка» и ее таинственная владелица!
Корабль — действительно прекрасен, и он вполне оправдывает свою репутацию самого быстроходного судна на всем Океане. Но поражает в нем даже не это, а… Говорят, раньше в Империи строили подобные корабли. Корабли, предназначенные не для войны, и не для перевозки людей и товаров, а для путешествий и развлечения царственных особ. Сейчас же, увы, даже наш король, выходя в море, вынужден довольствоваться тесной каютой обычного военного корабля, самую малость облагороженной стараниями придворных лакеев. «Чайка» же, хотя и создавалась, по уверениям нашего генерала, как торговый корабль, в последствии была переделана своей владелицей в подобную, как говорили в древности, — «jahtu». Просторные, и удобно обставленные каюты. Большой обеденный зал, где может свободно разместиться общество из полутора дюжин человек. Никакой показной роскоши, однако вся обстановка сделана из очень дорогих материалов, чрезвычайно изящно и с большим вкусом. Весь корабль, чем-то напоминает мне шкатулку для драгоценностей, что наверняка стоит в будуаре каждой дамы. — Роскошный предмет, предназначенный хранить и оберегать настоящие сокровища! …Признаюсь, дорогие барышни, — я сразу влюбился во владелицу и создательницу, (а генерал подтвердил слухи, что Одивия Ваксай, сама участвовала в проектировании кораблей, что сходили с принадлежавших ей верфей), этого прекрасного судна, даже ни разу не увидав ее в живую. И в мою голову, невольно затесалась крамольная мысль, что может быть и правда — стоит позволить женщинам учиться, ну хотя бы на архитекторов, и тогда мы все получим возможность жить в столь же прекрасных и уютных домах. Шучу конечно! Однако, я теперь вполне понимаю несчастного сатрапа, влюбившегося в особу со столь неоднозначной репутацией. — Полагаю, это была в высшей степени выдающаяся женщина, и вероятно из нее вышла бы прекрасная жена!
Знаю. Вы в своем кружке, частенько перемалывали ей косточки, обсуждая слухи и сплетни, до сих пор обильно плодящиеся вокруг этой загадочной личности! И потому, конечно же, я не смог не попытаться разговорить генерала оу Дарээка на эту тему, благо — он был хорошо знаком с этой загадочной персоной… Поначалу, генерал отвечал на мои вопросы весьма неохотно. Но, у вашего покорного слуги есть свои таланты, и постепенно, проявив свое искусство дипломата, я сумел заставить нашего грозного героя, стать куда более откровенным.
Увы, первым делом должен развеять слух, будто бы оу Дарээка был влюблен в Одивию Ваксай, и задушил ее в приступе ревности, узнав, что она оказала предпочтение мооскаавскому сатрапу. Уверен, никаких «…так не доставайся же ты никому» и «…молилась ли ты на ночь…», вопреки уверениям «очевидцев» «случайно» оказавшихся «в тот момент» в спальне генерала, — не было, и быть не могло. Даже не столько по словам, сколько по тону и взгляду генерала, я понял, что он не испытывал к этой девице никаких романтических чувств, однако явно относился к ней с теплом и заботой, словно к близкой родственнице. Как, например, отношусь к тебе я, дорогая кузина.
…И да. — Генерал уверил меня, что она и правда принадлежит к древнему валкалавскому роду, эмигрировавшему в Тооредан где-то около сотни лет назад. В этом свете, предложение руки и сердца, поступившее от Вааси седьмого, стоит рассматривать не столько в романтическом, сколь в прагматическом ключе. Ведь это дало бы сатрапу формальное право на захват Ваалаклавы, и весьма способствовало бы принятию населением тех земель, нового властителя… Впрочем, размышления об этом, скорее заинтересуют моих начальников, нежели столь юных и прекрасных созданий как ты и твои подруги.
Да — генерал подтвердил, что эта Ваксай, и впрямь показала себя весьма предприимчивой особой, сумев в короткие сроки заметно приумножить доставшееся ей от погибшего отца, богатства. И что якобы наш славный герцог Моорееко — бессменный хранитель и приумножатель казны королевства, весьма интересовался ее идеями и планами. А Ваася Седьмой, так и вовсе предлагал ей должность министра финансов всей Сатрапии. Что, впрочем, можно скорее отнести на счет пылких чувств юного жениха, нежели холодного расчета государственного мужа.
Однако — нет. Генерал оу Дарээка, с гневом и негодованием, отверг все намеки, на мужеподобие Одивии Ваксай. Утверждая, что она была вполне изящной и миловидной девицей, прекрасно воспитанной и образованной.
…И вот тут-то вот, я и подхожу к главной загадке, которую я пока так и не смог разгадать. Ты и твои подруги, читая это письмо, наверняка заметили что я говоря об Одивии Ваксай употребляю прошедшее время. А вот генерал, всякий раз упоминая эту особу, говорит так, будто она все еще жива, и только отправилась в продолжительный вояж. Сначала, я относил это к вполне естественному нежеланию генерала, поверить в гибель человека, которого он искренне любил и уважал. Но со временем я понял, что он и правда верит в возвращение Одивии Ваксай и своего друга и помощника оу Готора Готора, так же бесследно пропавшего вместе с этой особой. Генерал отнюдь не показался мне натурой сантиментальной и склонной к долговременному сплину, скорее я готов предположить что он знает Нечто, что будет держать в большом секрете, и о чем будет молчать и в пьяном угаре, и даже под пытками. Так что, увы, — тайну пропажи невесты мооскаавского сатрапа, мне раскрыть пока так и не удалось… Но это не значит, что я не буду пытаться!
Что ж, дорогая кузина. Мы подходим к знаменитому проливу между Южной и Северной землей, — Воротам в Срединное море. Нас начало изрядно болтать на волне, (видишь, я уже научился говорить морскими терминами!), так что пользоваться письменным прибором, становится все более затруднительно. Это письмо, я передам с общей почтой в тоореданский форт на одном из островов, «затыкающем» вход в пролив. А вот следующее, боюсь, возможно будет переслать только с попутной оказией.
…На сим, позволю себе откланяться, оставаясь вашим преданным братом и другом,
оу Аалааксом Вууром.
Оу Игиирь Наугхо. Десятник
Последующая погоня, проходила без особых волнений. Спокойствие десятника было потревожено только в городке Киимр. В Киимре, караван «Стрелка» простоял несколько дней, так что невольно, отряду стражников тоже пришлось задержаться в городке, и тогда-то, воспользовавшись подходящим моментом, Игиир наконец смог увидеть чужака собственными глазами… Поселились они в харчевне, соседствующей с большим караван-сараем. Заведение, прямо скажем, было достойно исключительно самых гадких слов. — Грязь, тараканы, клопы, отвратительная кухня и убогие комнатки на втором этаже, большую часть которых занимали весьма сомнительные личности. Зато, из окон этого второго этажа, был хорошо виден двор соседнего караван-сарая. Все остальное, было уже делом техники. Один раз увидав следы «Стрелка», там на месте непонятного освобождения бандитского полона, Хееку уже никогда в жизни, не спутал бы их с другими. А уж определить хозяина следов и вовсе не оказалось проблемой — благо, тот похоже даже и не пытался скрываться.
Зато, что-то такое, чужак делать явно пытался, активно посещая административные здания города Киимр. Немного помахав листом с полномочиями и посветив мундиром, Игиир быстро обзавелся бездной новой информации. — «Стрелок» называл себя Иигрем Рж’коовым, рожденным в какой-то безвестной глухомани под названием Россия. Назвался офицером в отставке, что намекало на принадлежность к благородному сословию, и это вероятно было правдой, ибо соответствовало его манере держать себя с окружающими… Да. Поручились за чужака некий кредонский купец и начальник его охраны, что уже наводило на определенные мысли… Раздав немалое количество взяток, «Стрелок» легализовался в Сатрапии, выправив себе подорожную аж до самой столицы, куда следовал якобы с целью поступить в Мооскаавский университет. Что ж — студент, хорошее прикрытие для любого вида деятельности, — окружающие относятся к ним достаточно снисходительно, и не удивляются никаким безумствам и странным поступкам этой одуревшей от переизбытка молодых сил и задора, братии.
Открыв счет в банке, положив туда весьма немалую сумму, «Стрелок» завершил работу над образом респектабельного и добропорядочного человека. Что, с одной стороны — явно облегчало работу Бюро по слежке за ним, а с другой — наводило на размышления. Человек, засветивший свои деньги в банке, явно послан не для разовой акции, а для долговременного внедрения. Вопрос — с какой целью?
Сведя эти сведения вместе, и добавив к ним всю добытую информацию по кредонскому купцу оу Моовигу, и дальнейшему пути следования его каравана, оу Наугхо отправил доклад в Мооскаа через местное отделение Бюро, и последовал далее за «Стрелком», присоединившемуся к попутному каравану. Буквально через неделю, в очередном городке, он получил инструкции, подписанные замом директора Бюро. В них десятника весьма хвалили, намекали на всяческие блага и награды, а также подтверждался приказ — по возможности, проследить и войти в доверие к «Стрелку». В отделения БВБ, в дальнейшем велено было не обращаться, зато даны адреса явок особых групп расставленных по пути следования «Стрелка», и пароли, сказав которые, можно было привлечь себе на помощь тайных агентов БВБ… Все это произвело на оу Наугхо сильное впечатление. Впервые он почувствовал, что задействован в действительно серьезной операции. Причем — играет в ней, отнюдь не последнюю роль.
