— Да.
— Ну, вот и прекрасно. Значит, сам все понял. Да, это мой новый парень, — ехидная улыбка скользнула по лицу девушки. — И я с ним очень счастлива. Так что, уйди с дороги!
— Настя, постой! — не сдавался Смурной. — Ты не можешь бросить меня! — кричал он вслед удаляющейся девушки.
— Я уже это сделала. Так что не звони мне больше. Пока, жених, — подмигнула она парню и, демонстративно бросив букет в мусорку, отряхнула руки и продолжила шаг.
* * *
Смурной вернулся к машине, ударил ногой по колесу, нецензурно выругавшись. Сел за руль и дал по газам. Он был в бешенстве. Злость, ненависть, обида переполняли его, мешая свободно дышать. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, жадно глотая воздух.
— Я этого просто так не оставлю, — угрожающе произнес он и прибавил газу.
* * *
Настя, стянув туфли возле двери и даже не взглянув на встречающую ее мать, прошла к себе в комнату. Обида, ненависть и ярость душили и ее тоже.
Она плюхнулась на диван, потянулась за ноутбуком, открыла крышку и погрузилась в мир всемирной паутины.
— Настя, дочка, — показалась в дверях мамина голова, — с тобой все в порядке? На тебе лица нет.
— Мама, прошу, оставь меня. Ладно? — злобно ответила девушка.
— Но, что произошло?
— Я хочу побыть одна. Не доставай меня! — уткнулась Настя в экран ноутбука.
— Ты ужинать будешь? — не теряла надежды поговорить с дочкой Ольга Николаевна.
— Мама! — рявкнула та. — Оставь меня! Прошу!
— Хорошо. Как скажешь, — женщина закрыла дверь в комнату дочери и, тяжело вздохнув, вернулась в кухню.
* * *
— Значит, говоришь, у Ангелины неприятности, — усмехнулась Настя, оставшись в комнате одна. — Ты еще не знаешь, что такое неприятности…
Глава восемнадцатая. Хорошая весть
Ужин был готов. Запах жареной курицы наполнил кухню. Обеденный стол разделили между собой тарелка с салатом из свежих овощей, открытая банка шпротов, бутерброды с красной икрой, украшенные зеленью, нарезанный дольками лимон и миска с только что сваренной картошкой, посыпанной укропом.
— О Аллах! Какое благовонье! — султан, не забыв про гигиену, вытирая после мытья руки полотенцем, зашел в кухню.
На нем был все тот же Майкин спортивный костюм.
— Прошу к столу, — жестом предложила ему Ангелина сесть.
Она тоже успела принять душ и переодеться в свой любимый махровый халат.
— Что за праздник? — отодвинув стул и усаживаясь, улыбнулся Мурад. — Столько снеди за одним столом я еще не видел.
— А ты чего хотел? Опять пельмени? — усмехнулась Лина, отодвигая свой стул. — Ах, да, чуть не забыла, — она подошла к холодильнику и вынула из морозилки бутылку «Армейского».
— Что это?
— Успокоительное, — Лина поставила коньяк и достала из верхнего шкафа два тюльпана. Наполнив их шоколадного цвета напитком, девушка села за стол.
— Что за праздник, говоришь? — Ангелина подняла бокал кверху. — Начинаю новую жизнь, — как тост произнесла девушка.
Султан поднял свой бокал. Раздался звон стекла.
Ангелина залпом опустошила бокал и, поморщившись, потянулась за лимоном.
Мурад следил за каждым ее движением.
— Ну, чего застыл? — спросила она, заметив растерянный взгляд своего собеседника.
Юноша повторил за ней, опрокинув бокал.
— О, Аллах! — он вскочил с места и заметался по кухне. — Дай же скорее воды!
Султан подбежал к раковине, схватил кружку, стоявшую неподалеку, открыл кран с холодной водой и, наполнив последнюю до краев, опустошил.
— Что это? — скривив лицо, он посмотрел на Лину.
Та не смогла удержаться от смеха.
— Ты хочешь отравить меня, девка? — обиженно произнес он.
— Ты бы видел свое лицо, — сквозь смех проговорила она. — Возьми лимон, будет легче.
Мурад подлетел к столу и одну за другой начал запихивать дольки лимона в рот, при этом еще больше скривив лицо.
— Что это такое? Горче красного перца.
— Да, шампанское, конечно, поприятнее будет. Но это тоже неплохо.
— Как можно это пить?
— Это коньяк. Отлично успокаивает нервы, — подняла Лина кверху указательный палец.
Коньяк сделала свое дело. Уже через минуту султан почувствовал легкое головокружение. Стало спокойнее на душе, потянуло на откровенность.
— Я хотел поговорить с тобой, — продолжил он.
— Я вся внимания, — Ангелина наполнила свою тарелку салатом и приготовилась выслушать Мурада.
— Тот наш вчерашний разговор, — он замолчал.
— А ты про это? Да забудь уже, — махнула девушка рукой и, взяв со стола вилку, приготовилась отужинать.
— Прости, если обидел тебя. Если задел твои чувства, — язык у Мурада немного заплетался.
— Да хватит уже об этом! — остановила его Лина, поняв, что еще одного откровенного разговора ее сердце не выдержит.
— Мы не можем… — продолжал султан ее мучать. — Я видел Ямур, — выпалил он на одном дыхании.
— Где? Во сне? — Ангелина оторвала взгляд от своей тарелки, переведя его на Мурада.
— Это был не сон. Я видел ее воочию.
— Да брось ты уже сочинять. Быть того не может.
— Но почему? Если я прошел сквозь века. Она тоже могла это сделать.
— Но ты же сказал, она умерла, — и тут Ангелина, заметив отблески слез в глазах своего собеседника, поняла, что зря вспомнила об этом.
— Но это правда.
— Ладно, допустим это так. И где же ты ее видел?
Султан опустил глаза. Ему так хотелось обо всем рассказать Ангелине, но он не мог не сдержать слова.
— Я видел ее на улице… Издалека, — султан сочинял на ходу. — Я должен выяснить, кто она.
— И как ты это сделаешь?
— Я еще не думал об этом. Но мне нужна твоя помощь.
— А я-то чем могу тебе помочь? — Лина почувствовала, как легкий румянец покрыл ее щеки, выдавая задетые чувства.
Мурад поднялся с места, подошел к девушке и, взяв ее нежно за руку, продолжил:
— Ты должна обучить меня езде на машине.
— Что? — Ангелина поперхнулась и одернула руку. — На чём? На шайтанской повозке? Я правильно тебя поняла?
— Зачем перевирать слова? Я же ясно выразился, — возмутился султан.
— Высочество, совсем ума лишился? Это тебе не коня оседлать. Ты дорогу-ту переходить боишься. Как будешь ездить? Да и зачем тебе? Ты уже передумал возвращаться?
— Конечно, нет. Но я хочу обучиться этому искусству. Я — отличный ученик, поверь, — снова взял он руку девушки. — Фехтованию обучился за три дня, да и грамоте за ночь. Ты же знаешь об этом.
— Допустим, — не сдавалась девушка. — Но у меня даже машины нет. Она в ремонте, ты же знаешь.
— Но я прочел в интернете, что можно взять автомобиль напрокат.
— Я же сказала, нет! — Ангелина вновь одернула руку и принялась уплетать салат. — Садись уже ешь, пока все не остыло.
— Так ты поможешь мне? — с надеждой в голосе спросил Мурад.
— Подумаю, — с набитым ртом ответила Ангелина.
— Тогда я с удовольствием отужинаю, — султан вернулся на место и начал с салата. — А это что за яство? — указал на бутерброды с красной икрой.
— Попробуй, — Лина приподнялась и, аккуратно взяв пальцами бутерброд, протянула его султану.
Тот откусил и, зажмуриваясь, ответил:
— Очень вкусно.
— Еще бы, — усмехнулась девушка. — Это икра. А теперь попробуй это, — с этими словами она наткнула на вилку шпротину и поднесла к самому носу султана.
— Что за запах, — отпрянул он. — Эта рыба не свежая? — заткнул он нос.
Лина засмеялась.
— Это «братская могила».
— Могила? — глаза султана округлились.
— Так мы называли «Шпроты» в детстве, — пояснила Лина.
— Но как можно есть это?
— Ничего ты не понимаешь, — махнула она рукой и отправила шпротину в рот.
Султан поморщился.
— И не надо так на меня смотреть, — буркнула она. — Не хочешь, не ешь. Тебя никто не заставляет.
— Подай-ка мне лучше горячего, — откинувшись на спинку стула, командным голосом произнес Мурад.
— Слушай, высочество, ты не обнаглел? Подай — принеси ему, — ответила Лина, но все же встала с места, и вскоре Мурад уже наслаждался сочным куриным мясом.
— Вот это другое дело, — улыбнулся он, ловко управляясь вилкой.
— Между первой и второй, — Ангелина потянулась к бутылке коньяка и, наполнив бокалы, добавила. — За то, чтобы ты наконец нашел свою любимую и успокоился.
— Все же тебе неприятно слышать об этом, — уловил он язвительный тон собеседницы.
— Я же сказала, мне нет до этого никакого дела, — не смогла она скрыть вновь появившегося румянца на щеках.
— Пусть будет так, — улыбнулся султан и, зажмурившись, опрокинул бокал.
Ужин продолжался. Следующей темой для разговора стала подруга и соседка Ангелины. Девушка сетовала Мураду на то, что Майя вновь вернулась к Алику. Но в глубине души она радовалась тому, что осталась вдвоем в квартире султаном. И как она не гнала прочь эти мысли, все же продолжала на что-то надеяться.
