За стенами превращенных в ДОТы домов прятались, по словам, продолжавшим меня просвещать Фонвизина, артиллерийские расчеты противника, готовые по приказу в любой момент вывести свои орудия на передний край и открыть пальбу. В намечающемся бою этим царским пушкарям я совсем даже не завидовал, ведь применять гладкоствольную артиллерию против вооруженных дальнобойными винтовками войск – идея очень и очень плохая, но, по счастью, противник об этом прискорбном для себя обстоятельстве совершенно не догадывается. Во-первых, сам факт наличия у нас новых пуль и винтовок для них должен оказаться сюрпризом. Были осведомлены о нашем новом вооружении монархисты или нет на все сто утверждать было невозможно, даже если и знали, они совершенно точно не придавали этому должного значения. Во всяком случае, по достоверным данным нашей разведки и донесениям перебежчиков, оснащать свои войска подобным вооружением роялисты не спешили, вероятно, в полной мере доверяя всем известным словам генералиссимуса «пуля – дура, штык - молодец». Во-вторых, опыта Крымской войны еще просто-напросто ни у кого не было. Отсюда и у нас, к слову говоря, тоже хватало офицеров (видать, все тех же поклонников таланта Суворова) с «гладкоствольными мозгами» не верящих в существенные преимущества нового оружия. Но, будем надеяться, наши скептики, если своих голов в намечающемся сражении не потеряют, то новыми извилинами в мозгах все же обзаведутся.
Вечер пролетел быстро. Солнце, крадучись украдкой, окончательно спряталось за горизонтом, и хотя небо на западе все еще тлело розовато-красным отсветом ушедшего дня, но законы физики неумолимы, с каждой минутой становилось все темнее, на город медленно, но неотвратимо опускалась ночь. Поблагодарив Фонвизина за познавательную «экскурсию» мы все вместе направились на ночлег в лагерь.
***
На следующий день в лагере лучшим стрелкам вручались новые винтовки или же, в виду их дефицита, в ряде случаев ограничивались новыми расширительными пулями («пули Минье») для штуцеров и винтовальных ружей и пулелейками к ним. Обычным солдатам-гвардейцам вооруженным гладкоствольными мушкетами также вручались бумажные патроны, снаряженные новыми пулями ("пулями Нейсслера"), а прибывшие в Гвардию инструктора наглядно показывали перед строем поражающее действие новых пуль.
Первым вызвавшийся пострелять из новых пуль унтер 5-й фузилерной роты Московского полка с интересом рассматривал, крутя в заскорузлых пальцах и так и этак, практически круглую «юбочную» пулю.
- И что, ваш бродь, ента пуля лучше обычной? – с явным скепсисом в голосе спрашивал гвардеец.
Слухи о новых пулях в гвардии ходили уже не первый месяц, но подтвердились они совсем недавно, с началом мая вместе с прибытием на передовую в действующую армию новых частей. Но вот так потрогать пули, рассмотреть их поближе, раньше такой возможности унтер был лишен. Призывные армейские части квартировали отдельно от гвардии, и их общение между собой все это время сводилось к минимуму.
- Да, лучше. Дальность и кучность выстрела этой расширительной пули для гладкостволов выше обычной в полтора-два раза. На-ко вот, - инструктор сунул гвардейцу бумажный патрон, в которую была упакована новая пуля, - сам лучше попробуй, пальни-ка по мишени.
- Далече до мишени-то, три сотни шагов, не добью …
- Расширительной достанешь, смелее заряжай и целься как я вам только что показывал!
- Как прикажете, давайте спытаем …
Сноровисто забив пулю в ствол железным шомполом, унтер навел ружье на мишень представленную в виде свежесрубленного дощатого забора, прекрасно имитирующего групповую цель.
- При такой предельной дальности, как я вам и говорил, чтобы придать пуле нужную траекторию, целиться нужно футов на четыре-пять выше мишени.
Инструктор отошел на несколько шагов, чтобы дым от выстрелов не мешал оценить результат. Он поднес к глазам подзорную трубу, наведя ее на забор-мишень, при этом, не забывая украдкой поглядывать на изготавливающегося к стрельбе гвардейца, прежде всего стараясь отследить за взятым им углом наведения оружия на цель.
Унтер, в точности следуя ранее полученным от инструктора указаниям, навел мушку своего ружья на шестифутовую мишень, а затем он начал с осторожностью поднимать ствол, мысленно разделив длину забора пополам унтер на эту самую длину и переместил прицел и еще фут сверху добавил, таким образом, задрав оружие выше виднеющейся вдалеке линии горизонта. Ветра практически не было, так что боковую поправку на ветер сегодня можно было не делать.
Все солдаты 5-й фузилерной роты Московского полка стояли как завороженные, с неподдельным любопытством наблюдая за действиями своего сослуживца. Из других рот полка уже доносились выстрелы, там происходило то же самое – солдатам вручали новые патроны, объясняли словами и показывали на практике как правильно прицеливаться и стрелять расширительными пулями.
Задержав дыхание, замерев на месте, унтер аккуратно потянул за спусковой крючок. Прозвучал выстрел, из дула мушкета выплыло облачко порохового дыма.
- Есть попадание! Отличный выстрел! Молодца, унтер! – обрадованно прокомментировал инструктор, отрываясь от своей подзорной трубы. – С такого предельного расстояния, если правильно целиться и стрелять в цель попадает только каждая третья пуля, но чем ближе до цели – тем возрастает точность, со ста шагов точность становится стопроцентная, в отличие от обычных пуль, у коих на ста шагах точность в среднем чуть выше, чем две пули из трех выпущенных. Но не будем отвлекаться и терять время понапрасну … следующие! Подходите сразу три бойца, сегодня по разу все гвардейцы вашей пятой роты должны будут стрельнуть под моим контролем.
Из строя вышло еще несколько смелых солдат, не побоявшихся в числе первых продемонстрировать свое стрелковое мастерство постороннему инструктору, строю сослуживцев и отдельно кучкующимся офицерам Московского полка. Последние внимательно, с большим интересом и плохо скрываемым удивлением, приятным удивлением, наблюдали за просто поразительной по точности прицельной стрельбой своих подопечных!
До рассвета было ещё далеко, когда в мою дверь вошёл присланный из штаба ординарец в сопровождении пары моих телохранителей - бывших морских гвардейцев, державших в руках масляные фонари.
- Генерал Фонвизин приглашает к себе главу Временного правительства … , - со всей возможной учтивостью сообщил присланный из ставки офицер.
Покидать кровать, в которой удалось поспать от силы пару часов - страсть как не хотелось.
Денщики-телохранители притащили начищенные до блеска сапоги, костюм тоже был давно готов. Протирая заспанные глаза и мучительно зевая, преодолевая собственную лень, я уселся на кровати. Расторопные денщики уже заносили кувшин с кипятком и ведро с холодной водой. Савватий тщательно выбрил моё лицо, а затем служилые быстро и профессионально меня экипировали. В комнате было неимоверно душно, моя кожа тут же покрылась испариной. Грядущий день обещал быть "жарким" - во всех смыслах этого слова.
Мой конь уже был готов к путешествию. Сунул ногу в стремя и вскочил на свое транспортное средство. Вместе с сотрудниками ССБ и ординарцами рысью, поднимая клубы пыли, поскакали в лагерь. Сразу за городом въехали в мелколесье, где среди стволов деревьев замелькали палаточные лагеря пехотинцев.
От левобережной Твери, где я квартировал до места дислокации войск, было рукой подать. Поэтому, не прошло и получаса, как мы въезжали в центральную часть еще спящего лагеря.
Со всех сторон слышались громогласные приказы унтер-офицеров. В свете факелов, звеня шпорами, у палаток виднелись силуэты собирающихся на вылазку конных разведчиков - на роль которых не без труда удалось подрядить гусар. Поблизости от конного разведывательного гусарского эскадрона располагалась лучшая наша егерская рота, набранная из лучших стрелков. Этих егерей мы планировали спрятать на местности и использовать их в качестве снайперских расчетов.
