не стал. По первой собирался, но потом…потом в финчасти ему объявили, как само собой разумеющееся, что все деньги, полагающиеся летчику за сбитые фашистские бомбардировщики перечислены в Фонд обороны. Все двадцать с лишним тысяч. И Григорий резко передумал по поводу похода в милицию. Обойдутся. Документы, удостоверения и награды убитых ночью аккуратно подкинул к отделению, а деньги и драгоценности оставил себе. Получилось не слабо. По крайней мере, обеспечить пропитанием себя и приютившую его семью мог теперь вполне спокойно. И никакие угрызения совести не мучили.
«Казачка» он выследил через пару дней после приезда. Поразмыслил на следующее утро после ночной схватки, прикинул, что к чему, и решил, что наводчик вряд ли рванет к тайнику немедленно. Не узнает сразу о гибели подельников. Да и со службы так просто не скроешься. Так что, по любому выходило, что день-два в запасе у Григория имелись.
Поэтому он спокойно сходил в Академию, получил расписание предстоящих экзаменов и набрал в библиотеке нужные учебники и пособия. Получилась весьма внушительная стопка. И если за математику и физику Дивин особо не переживал — учили в Империи на совесть, мог бы еще фору местным ученым спокойно дать, — то вот русский язык, история и география вызывали у него законное опасение.
— Скажите, а экзаменаторы на сочинении здорово лютуют? — уныло поинтересовался он у закутанной в шаль старенькой библиотекарши в очках с толстыми стеклами, взвешивая в руке перетянутые шпагатом книги. Ей-ей, вместо гири можно использовать.
— Порядком, — «обрадовала» его женщина, казалось, ничуть не удивившись вопросу. Видимо, доводилось уже отвечать. — Бывает и так, что из десяти абитуриентов до зачисления доходят к концу проверочных испытаний всего один-два. Как раз на сочинении вылетают соколы. Считать-то вы все худо-бедно умеете, а вот связно излагать свои мысли…
— Ясно, — резко помрачнел экспат. И криво усмехнулся. — Что ж, дальше фронта не пошлют. Получу свой «неуд» и вернусь обратно в полк.
— А знаете, — задумчиво посмотрела на него библиотекарша, задержав долгий взгляд на внушительном «иконостасе» орденов и медалей. — У меня в поселке есть знакомая, которая вполне могла бы с вами позаниматься и подготовить к поступлению. Правда, — замялась женщина, — наверное, это будет для вас несколько накладно. Сами понимаете, время непростое и людям нужно что-то кушать. Денег она с вас не возьмет, а вот за продукты…
Григорий задумался. А что, собственно, хочется ему самому? По настоящему, без дураков. Поступить в Академию, закончить ее и двигаться по армейской карьерной лестнице в качестве командира или снова окунуться в огонь фронтовых боев простым бойцом? Черт его знает. Сложно все. Так-то вся предыдущая жизнь сводилась именно к офицерской лямке, что требовалось тянуть во славу Императора. С честью и достоинством. А здесь, на Земле, экспат вроде бы никому ничем не обязан. И может поступить так, как захочет. Совсем, как в девизе их клана: «Иду своей дорогой!» Там, правда, смысл был несколько иной, но, если особенно не придираться, то вполне можно было толковать и сообразно его нынешнему положению.
Оставалось, правда, не до конца ясным, какие планы насчет него имеются у Махрова и его организации. В то, что контролеры здешней реальности оставят его в покое, Дивин не верил. Не те люди, не та история. Сейчас они смотрят на выкрутасы бывшего имперского пилота сквозь пальцы, справедливо полагая, что инопланетный гость банально может сгореть в сбитом штурмовике. И дело будет закрыто само собой. Нет, границы-то допустимого очертили, позаботились. Григорий зло усмехнулся, вспомнив давнишний визит Махрова к нему в гостиницу.
— Вас что-то не устраивает? — робко осведомилась библиотекарша, выводя экспата из задумчивости. — Я, собственно, не настаиваю, — она принялась суетливо перекладывать какие-то брошюры.
— Нет-нет, — вскинулся Дивин. — Это я так, о своем. Адресок вашей знакомой подскажете?
В итоге все решилось, как нельзя лучше. Будущий репетитор — старушка, похожая на библиотекаря Академии, как родная сестра-близнец, только очки еще массивней, — не только наметила с летчиком план будущих занятий, но и подсказала, что в соседнем от нее доме есть возможность определиться на постой. Бедует, мол, там вдова с кучей ребятишек мал мала меньше и лишняя копеечка ей совсем не помешает. Равно как и твердая мужская рука. Обветшало хозяйство, захирело.
Григорий такому варианту искренне порадовался. С комендантом офицерского общежития их общение как-то не задалось. Майор решительно настаивал на том, чтобы Шварц исчез с вверенного ему объекта, не слушая никаких доводов Дивина. И согласился нехотя пустить экспата переночевать вместе с котом только на одну ночь. А потом — прочь с глаз в темпе вальса. Что тут скажешь, настоящий «некотяй»!
А вот Евдокия Петровна приняла известие о питомце летчика совершенно спокойно. Даже слабо улыбнулась и сказала извиняющимся тоном, что, дескать, они сами не могут себе позволить завести кошку, но дети явно будут в восторге. Тем более, что все заботы о пропитании хвостатого бандита экспат, разумеется, брал на себя.
На том и сговорились. Григорий оставил женщине небольшой задаток и смотался скоренько за своими нехитрыми пожитками. Разместился в итоге он в небольшой комнате, больше похожей на чулан. Было в ней бедно, но чисто. И даже имелась узкая кровать с продавленной слегка сеткой. В общем, после переполненных фронтовых блиндажей, наполненных «ароматами» проживания десятков здоровых мужиков, поистине царские хоромы. О чем Дивин не преминул сообщить Евдокии Петровне, нервно теребящей концы своего платка. Боялась, видать, вдова, что Герой-летчик уйдет, побрезгует ее скромным жилищем.
Шварц, кстати, тоже принял новый дом вполне благосклонно. Наградил, правда, несколькими царапинами назойливую ребятню, что решила сначала бесцеремонно потискать его будто здоровенную плюшевую игрушку, но потом милостиво разрешил себя чесать и гладить. И лениво жмурился, развалившись на кровати в компании малолетних поклонников.
— Огромный какой, — удивлялась Евдокия Петровна. — Почти, как собака. Я таких раньше и не видела даже.
— Так охотник, — объяснил Григорий, сдерживая улыбку. — Привык на аэродромах мышей и прочую живность истреблять, вот и отожрался. Мы ему за это даже медаль хотели дать, — засмеялся экспат, припомнив что-то.
— Как это? — не поняла вдова. — Коту — медаль? За какие-такие заслуги?
— Понимаете, тут вот в чем дело, — усмехнулся капитан. — У фрицев год назад из-за наших мышек полевых в войсках даже настоящая эпидемия бушевала. Аккурат перед Курском. Есть, оказывается, такая болезнь — туляремия, — которая передается как раз через грызунов. Гадостная, доложу я вам, штука: ломота во всем теле, лихорадка, тошнота — в общем, все тридцать три «удовольствия». Представляете, каково воевать с подобными симптомами? А в воздух подниматься? То-то и оно. Так вот, благодаря Шварцу у нас в полку ни одного инцидента от этой заразы никогда не было. Однажды даже такой случай произошел: новички к нам прибыли и один зеленый лейтенантик попробовал моего кота ногой пнуть. Не потому, что тот ему чем-то помешал, а просто ради дурацкого развлечения. Покуражиться решил. Так я даже вмешаться не успел — ребята из моей эскадрильи этому «шутнику» мигом бока намяли. А все почему: наслышаны были, что в других частях порой творится. И никто на больничной койке оказаться не хотел.
— Выходит, он у вас заслуженный? — Евдокия Петровна взглянула на кота по новому, с уважением. — Помогал проклятых фашистов бить?
— Именно, — подтвердил капитан. Заговорщицки наклонился к ней и тихо попросил. — Только вы ему об этом не говорите, а то нос задерет! И меньше чем за килограмм сметаны дом охранять откажется.
Женщина непонимающе захлопала глазами, а потом сообразила, что летчик решил пошутить, и заразительно рассмеялась.
— Скажете тоже!
На следующий день, а, точнее, ночь Дивин незаметно выскользнул из дома, когда все заснули, и рванул, что есть мочи, к сгоревшему бараку. До этого экспат днем уже прогулялся к нему и издалека осмотрел окрестности. Обычная такая рекогносцировка, ничего особенного. Наметил возможные пути подхода и отхода, прикинул несколько мест, где можно было укрыться. Внутрь барака не полез. Да и что там делать, если все равно не знаешь точно, где именно лежит награбленное. Вскрывать все половицы? Ага, лучше сразу объявление вывесить, что, мол, ищу сокровища, требуются помощники, оплата сдельная. Нет, лучше всего дождаться наводчика и взять того тепленьким прямо у тайника.
Ждать пришлось часа два. Капитан даже успел немного озябнуть. И потому пришлось оборачиваться
