меня? — вспылил Снежная Буря, и чашка с вином в его руке превратилась в льдину, которую тот швырнул в человека. Просто физически, без техники.
Хоть шума наследник наделал много и привлёк внимание, но что произошло дальше не понял никто: чашка почему-то полетела в Короля Снежных Лис, а тот превратил её в снежную пыль с помощью мгновенно отросших когтей. Хватило одного удара. Явно какой-то секретный приём, что-то вроде взрыва.
— Ты оскорбил моего отца⁈ — обрадовался поводу напасть Снежная Буря.
— Чем? Не ты ли швырнул в него ледышку? — Тихий Омут опять даже не взглянул на лиса.
— Я швырнул её… — слова застряли у Снежной Бури в горле. Чуть не признался, что провоцирует драку перед лицом старших, — … случайно. Меня взбесила твоя грубость!
— О! — искренне восхитился человек и повернул противно улыбающееся лицо в сторону первого принца Снежных Лис.
А потом опять отвернулся и с серьёзным видом принялся искать что-то в салате.
— Я вызываю тебя на поединок за пренебрежение к нашему Лисьему Роду! — зашипел вскочивший Лис. В логической цепочке пропало одно-два звена, но никто из присутствующих не стал указывать на это. Большинству не было дела до таких мелочей, кто-то жаждал развлечений и желал посмотреть сражение. Таких было не много, после Испытаний у всех передоз от наблюдения за «гладиаторами».
Конечно, Снежная Буря не сразу решился. Он наблюдал за реакцией гостей на пиру и только когда убедился, что как минимум у Тихого Омута нет заступников, решился на вызов.
— Сдаюсь. Признаю твою силу. Ты молодец и герой, — от улыбки человека начало подташнивать.
— Ты так легко не отделаешься! Ты позоришь секту, — лис перевёл взгляд на старейшину Длинного, который едва не поперхнулся вином. Меньше всего ему хотелось вмешиваться в разборки младшего поколения: никто из них не имел никакого отношения к Пику Меча, а про Пик Травников он и сам мог бы сказать, что они позорят секту.
Почувствовав на себе взгляды со всех сторон, глава делегации секты Духовных Корней принял решение:
— Ученик Пика Травников примет вызов, — «Пик Травников» Длинный выделил особо и пристально глянул на подопечного.
— Зачем? — удивился тот. — Сын метнул в отца ледышкой. Зачем нашей секте Духовных Корней, — Тихий Омут выделил название секты и слово «нашей» по аналогии с Длинным, — вмешиваться во внутриклановые разборки?
Председатель собрания оскалил львиные клыки.
— Я швырнул её в тебя! Ты отбил её в отца! — признался Снежная Буря в провокации. — Что теперь скажешь? Примешь вызов?
— Нет. Ты слишком силён, — сказано было так, что издёвка сквозила из каждого звука. Даже некоторые Звери захихикали, чем подогрели психоз Снежной Бури.
— Тогда на колени и проси пощады! И отдавай свой пространственный пояс, раз уж ты признал меня своим повелителем.
Да, именно таков дуэльный кодекс: вызывающий на сражение автоматически как бы ставит вызываемого на один уровень с собой. Например, принц вызывая на бой простолюдина, повышает его статус. Если же тот отказывается, то автоматически возвращается на своё место. И это не просто условность. Значит, отказавшийся — вне рамок дуэльного кодекса и его можно прирезать на месте.
— О! Так это было ограбление, — человек покивал с серьёзным видом, потирая подбородок, а потом опять мерзко улыбнулся, взглянув на лиса. — Что же ты сразу не сказал, что обычный разбойник? Я бы не стал говорить с тобой как с достойным младшим господином Снежных Лис.
Всем зрителям нравилось происходящее, кроме пожалуй нескольких исключений вроде Губ Черешни и Длинного. Особенно довольно улыбался второй брат: когда старший портит свою репутацию, ему это на руку. Вдруг в глазах отца он подрастёт на фоне наследника и этот титул перейдёт к нему?
Но глянув на Кроля Снежных Лис, надежды пришлось оставить. Видимо, отец одобряет поведение любимца.
А ещё в глаза бросалось то, что Снежна Гора, младшенький, сидит с предвкушающим видом. На что он надеется?
— Думаю, будет справедливо, если младшие померятся силами, — рыкнул Лев, выпуская свою ауру, от которой всем стало тяжело дышать. Почему-то только Алая Слива не напряглась от этого жеста, хоть дыхание её и участилось. — Без применения техник и оружия, раз уж мы в чужом дворце. Не стоит его разрушать.
— Раз лисёнок захотел мой пояс, пусть ставит взамен свой, — Тихий Омут обратился к самому сильному. Он старался держать голос ровным, но давление со стороны Льва заставляло слова литься рывками.
— Справедливо, — рыкнул Лев. — Отдайте мне ваши пояса. Судить будем мы с уважаемыми братьями, — Лев посмотрел на мужчин справа и слева от себя. И Король Снежных Лис, и старейшина Длинный кивнули. Хоть они находились ближе всех к источнику подавляющей ауры, выглядели оба бодрячком.
Оба младших отдали пояса главному судье. Только Снежная Буря хотел порадоваться, заметив, насколько тяжёл пояс человечка, как понял, что что-то в этом деле не так: уж больно странно ухмылялся непутёвый младшенький. Он пытался скрыть свою ухмылку, но не мог. Ехидство пёрло из всех щелей, коих на голове, как известно, семь.
Естественно, сражение не стали проводить в пиршественном зале, вышли наружу, во двор, мощёный плиткой. Хоть убойные техники и запрещены по условиям поединка, но если один практик запустит другого в полёт, то тот, как пушечное ядро, может натворить дел.
Все, кто проходил испытание совместно с Тихим Омутом, представлял себе сражение как череду исчезновений товарища и ударов из слепой зоны. Они были уверены, что у того есть шансы на победу. Не гарантированно, и даже не пятьдесят на пятьдесят, но всё-таки есть.
А пояса и вовсе вызывали неподдельный интерес у всех участников. В отличие от артефактов внешнего мира, они не аннулируют полностью массу хранимого в них. Было заметно, что оба пояса тяжелы, особенно пояс человека. Если Снежная Буря мог оставить вещи в клане, то вот наверняка все добытые на Испытании сокровища Тихий Омут носит с собой. За ним пристально следили только в конце состязания и что он мог напихать в хранилище — для всех загадка. Опять же, как известно, в пояса нельзя заглянуть духовным зрением и нельзя вынуть один предмет, только всё сразу, хранящееся в одном пространственном камне.
Оттого-то почти все зрители уверены, что никто не перепрятал самое ценное после того, как была сделана ставка. Гора вещей должна
