— Инструктаж закончен! — подполковник Захарченко закрыл папку. — Капитан, ведите свою группу на склад вооружения, у вас тридцать минут на все! Затем сразу же грузиться на вертолет!
Глава 22
Одна голова хорошо, а умная голова еще лучше
Прибыв на оружейный склад, мы быстро получили экипировку, правда, не совсем ту, на которую рассчитывала большая часть группы.
Вопреки ожиданиям, нам настоятельно порекомендовали, чтобы все облачились не в стандартные КЗС, а в национальные афганские костюмы свободного покроя. Мы не должны были выделяться. Цвет одежды либо коричневый, либо темно-синий. На ноги одели «Кимры» — кроссовки советского производства — очень удобные, вот только с прочностью у них было не очень хорошо. Армейские берцы в этом плане куда надежнее, вот только духи их не носили. На голове шапка-пуштунка, какие были широко распространены у местного населения, в том числе и у самих моджахедов.
Поверх костюма надели усиленные жилеты-разгрузки КНР, набитые запасными магазинами, гранатами, аптечками. Там же были отдельные ножны с холодным оружием, резиновый жгут, мина, бинокль и много других мелочей, которые существенно облегчают жизнь, если возникает ситуация, в которой они нужны. Каждый получил своеобразную сумку-переноску — в ней сухой паек «Эталон № 5» на трое суток, фляга с водой. Ни бронежилетов, ни касок мы не брали — в предстоящем нам задании они были и не нужны. И опять же, душманы их не носили.
Самарин, как самый крупный из нас, хотел вооружиться пулеметом Калашникова. Но посчитали, что он слишком тяжел и неудобен — ведь группа должна двигаться быстро и налегке. Поэтому ему достался РПК с двойным боезапасом. Шут получил СВД с улучшенным прицелом — стрелок из него хороший, проверено не один раз. В своем рюкзаке он дополнительно нес несколько мин МОН-50.
Кэп, Герц, Хорев, Урду и я — вооружились модифицированными автоматами Калашникова, два с НСПУ, три с подствольными гранатометами ГП-25 «Костер». На каждого имелось несколько выстрелов ВОГ-25. Каждый из нас получил по пистолету Стечкина, и по два запасных магазина к каждому.
Вес на каждом колебался от десяти, до двадцати пяти килограмм. Тяжелее всего было Димке Самарину, но ему не привыкать. За полгода тренировок он хорошо отъелся и давно уже привык таскать на себе тяжести.
По заранее реализованной легенде, мы группа душманов, которая идет в удаленный горный кишлак. Урду, как переводчик, мог обеспечить контакт с местным населением. Встречи с остальными группами ГРУ были исключены, а если такое все-таки произойдет, то был предусмотрен инициативный обмен световыми сигналами. Рации не было — слишком тяжела, да и опять же, дух с советской «Р-159» за плачами — сильно подозрительно и не укладывается в легенду.
Вообще, конечно же, многое не укладывалось. Мы были похожи на душманов, но опытный глаз легко бы определил, что мы таковыми не являемся. И по поведению и по повадкам. Нас этому учили, но честно говоря, практики в этом плане было немного.
Получив все необходимое, мы выдвинулись к взлетно-посадочной полосе, где нас уже ожидала готовая к вылету вертушка Ми-8, обвешанная НУРСами. Ее сопровождал Ми-24 — район не безопасный, поэтому без прикрытия летать было как минимум неспокойно. За последние годы войны душманы приловчились сбивать советские вертолеты, используя оружие поставляемые союзниками. Но хваленого Стингера в Афгане, пока ещё не было.
Быстро загрузившись на борт, мы сразу же взлетели. Было уже одиннадцать ночи.
Готовность к прибытию на точку составляла двадцать две минуты. Пока летели, ни о чем не говорили — все, что имело отношение к заданию, уже обсудили во время экипировки и подготовки к боевому выходу. Каждый адекватно подошел к делу и понимал, что все — учения закончились. Дальше — Афганистан, где ошибка командира или любого участника группы приводит к непоправимым последствиям. И хотя нас заверили, что ничего серьезного не ожидается, все равно было как-то не по себе.
Нет, страха не было. Лишь понимание того, куда и на что мы идем. Понимание, что как только перейдем границу, помощи в Пакистане ждать просто неоткуда.
Связи у нас не было вообще, зато имелся связной.
Правда, не здесь. И не очень надежный.
Согласно проведенному ранее инструктажу, нам нужно было пройти по маршруту девятнадцать километров, добраться до границы Афганистана с Пакистаном, после чего скрытно ее пересечь и добраться до лагеря, рядом с небольшим поселением. Название на карте имелось. Именно там нас и должен был ожидать так называемый связист. Все то время, пока мы были в пути, он должен был просто наблюдать.
По словам аналитиков, Захарченко сделал вывод, что вероятность того, что душманы потащат украденный «Закат» именно туда, крайне мала, но при этом не исключена. Сложность была в том, что обнаружить формирования душманов, совершивших нападение на колонну советской военной техники, в составе которой и была специальная аппаратная, попросту не удалось. Поднявшийся ветер ограничил видимость, поэтому разведка с воздуха практически ничего не дала. Решение о том, что душманы хотят продать шифровальную аппаратуру американцам, было лишь уверенным предположением. В горах было много троп, которые духи знали более чем хорошо, а значит, могли идти и ночью. Скорее всего, они просто успели выскользнуть из того района, где проводилась разведка.
По истечении обозначенного времени, вертушка сделала круг над относительно чистым местом, зависла метрах в десяти от земли. Ми-24 в это время кружил над сектором, высматривая возможного противника.
Но вокруг было тихо и спокойно. Темное время суток хотя и не лучшее для десантирования, тем не менее имело свои плюсы. Вертушки на небе не видно, а вертолетный рокот мог идти откуда угодно. Для опытных пилотов подобное не составит труда, а других в Афгане и не было. Это поначалу, когда только ОКСВА только заходил в ДРА, было потеряно несколько вертушек, частично по причине неопытности работы экипажей в горной местности.
— Все, выгружаемся! — громко скомандовал бортовой техник, открывая дверь и готовя спусковую систему.
Группой из Ми-8 не десантируются, только по одному с коротким интервалом. Можно через рампу, но так обычно не делали. Десантирование выполнялось по одному фалу. Тяжелее всего было первому бойцу — нижний конец фала болтался и крутился во всем стороны, отчего и самого человека вертело по сторонам, учитывая хаотичные потоки ветра, поднятые работающим несущим винтом. Сразу по приземлении, его задачей было держать фал, но так, чтобы ему на голову никто не приземлился.
— Первый пошел! — скомандовал бортовой техник.
Им стал Димка Самарин — как самый большой и тяжелый. Сев на пол, он пристегнулся, чуть наклонился вперед и с характерным тихим жужжанием, скрылся из вида.
— Второй пошел! — подал команду техник, убедившись, что с первым десантируемым все в порядке.
Не прошло и двух минут, как вся группа в полном составе покинула борт Ми-8. Все прошло нормально, противника на точке не оказалось. Набрав высоту, Обе вертушки сделали неполный круг, затем ушли на обратный маршрут по направлению авиабазы. Не прошло и минуты, как все утихло и даже вертолетный рокот быстро растворился в естественном природном фоне.
Мы остались в тишине и темноте. Было полнолуние, мертвенно бледный лунный свет хорошо освещал место высадки, поэтому картина окружающего мира выстроилась без проблем.
— Ну, вот и все! Теперь мы сами по себе! — заметил Игнатьев, сверяясь с выданной нам картой. — Так, направление… На юго-восток. Вот через то небольшое ущелье. Помните, наша задача не идти напролом, а проникнуть скрытно. Это значит, что в бой мы не вступаем, при контакте с душманами себя не выдаем, используем любой рельеф местности, любое укрытие. При встрече с мирным населением не конфликтуем, не светимся. Впереди девятнадцать километров, времени на все это дело немного.
Неподалеку был слышен шум реки. Вот только саму ее видно не было.
