— Господин капитан, — Кеппен был мало того, что старше Сидорова, он еще в чине был выше, имея за плечами действительного статского советника, что в переводе на военные чины соответствовало генерал-майору. Из-за этого отношения двух мужчин складывались достаточно сложно, — ваше дело командовать вашими солдатиками, со своими людьми я уж как-нибудь сам разберусь, без подсказок со стороны.
— Да пошел ты в жопу! — Тихо, сквозь зубы процедил капитан, дождавшись пока начальство отойдет в сторону и не сможет услышать его эмоциональную реплику, — сожрет кого-нибудь из вас местная живность, это будут только ваши проблемы.
Он развернулся и пошел проверять то, как его люди устроились, и все ли получили положенную обеденную пайку.
Как Лешка — теперь уже Алексей Ефимович — попал в Африку это была вообще отдельной историей. Закончив юнкерское училище, он распределился обратно в свой полк сначала ротным субалтерном — забавно, но его обязанности практически не поменялись с тех пор как он был прапорщиком, — а потом спустя пару лет получил штабс-капитана и собственную роту под командование. Но вот дальше карьерный рост был практически закрыт, перескочить с должности ротного куда-то выше было сложно, просто потому что батальонов по штатному расписанию имелось в четыре раза меньше, чем рот, и соответственно вакансий перманентно не хватало, чтобы удовлетворить всех желающих.
Ну и конечно в такой ситуации преимущество в продвижении наверх отдавали молодым выпускникам военных вузов, у которых вся жизнь была впереди, и которые могли в итоге дослужиться и до генеральских орлов на погонах, а сорокалетние капитаны так не редко и уходили в отставку с должности ротного.
В последние годы правда с появлением в армии новых вакансий в штатном расписании — в первую очередь это штаб батальона, где теперь имелось две офицерские должности, плюс увеличение количества различных вспомогательных служб, так же требующих офицерского пригляда — продвижение по карьерной лестнице стало куда проще, что с другой стороны все равно не отменяло «бутылочного горлышка» между званиями капитана и майора.
Еще в качестве альтернативы всегда можно было, конечно, подать рапорт о переводе куда-нибудь на окраину империи, где толковых офицерских кадров хронически не хватало. Всякого отребья, из которого при желании можно было набрать хоть дивизию — навалом, а вот более-менее головастые командиры в задницу мира ехать не спешили, им и дома всегда применение находилось.
Алексею же неожиданно — хотя, как неожиданно, все сроки производства его в капитаны вышли, и нужно было либо давать чин, либо отправлять в отставку, — предложили скататься в Африку, забрать там навербованных черных рекрутов и вернуться с ними в Египет. Там как раз были расквартированы русские части охраны строящегося Суэцкого канала и отказалось, что черные рекруты из Африки переносят местную жару куда лучше белых русских из-под Рязани.
В качестве награды за такой вояж командование предложило ему капитанские погоны и возможность потом этими самыми же черными рекрутами командовать. С возможным последующим переводом на большую землю по окончанию командировки, но этот вопрос был командованием аккуратно опущен, так что капитан полагал, что придется ему все равно отправляться в отставку. Но уже капитаном — а может и майором, если повезет — и покатавшись по миру, что отдельно приятно.
— Я понимаю, счастье, с какой стороны не посмотри — сомнительное, — пожал плечами тогда вызвавший его полковник Егорьев, — однако других вакансий у меня для тебя просто нет. Либо в Африку, либо в отставку. На мир посмотришь опять же за казённый счет, а то поди дальше Царьграда никуда и не выбирался. А там львы, слоны, бизоны — где еще такое увидишь.
Мысли свои насчет всего этого африканского зоопарка тогда еще штабс-капитан Сидоров разумно придержал при себе, но на озвученное предложение в итоге согласился. Зачем нужно было возить чернокожих африканцев из колоний в Россию, он понять так и не смог, резоны насчет снижения демографического давления, упрощения заселения этих земель русскими переселенцами и в конце концов евгенических тонкостей по поводу привнесения в русскую кровь небольшой толики африканской для улучшения породы были для бывшего крестьянина слишком сложными.
Путешествие по морю-океану заполнилось капитану Сидорову бесконечной пьянкой в компании таких же командировочных офицеров и несколькими ужасными сутками, когда их пароходик попал в шторм на траверсе Африканского Рога, и его день и ночь мотало туда-суда подобно щепке в тазу. Взбесившийся вестибулярный аппарат, запах блевотины, шум бьющихся в борт волн, носящиеся с выпученными глазами по палубам члены экипажа… Тогда Алексей подумал, что идея выйти на пенсию простым штабс-капитаном была не так уж и плоха. Уж точно лучше, чем вариант с безвестным утолением где-то посреди взбесившейся морской стихии.
Но нет, они не утонули, и пароход в итоге благополучно пришвартовался у причала в Петрограде Южном, где внезапно оказалось, что туземный батальон, которым Сидоров должен был командовать благополучно уплыл на Дальний Восток для усиления китайской границы, через которую постоянно шастали всякие банды, состоящие из ханьского отребья. После присоединения северного берега Амура и Приморья к России было принято решение о депортации всех лиц ханьской национальности, — немногочисленных нужно признать — проживавших ранее на этих территориях, что последние восприняли без всякого восторга. Это естественно приводило к постоянным стычкам, набегам банд, прочим непотребствам и соответственно необходимости держать в тех местах достаточно значительные контингенты. Ну а африканцы в этом плане были банально дешевле чем русские. Да и не жалко их было, если говорить совсем честно.
И так Алексей, можно сказать, буквально подвис в воздухе. Учитывая тот момент, что телеграфной связи с метрополией в этих местах до сих пор не было — и ожидать ее появления в ближайшие годы было бы наивно — а возвращаться обратно без подопечных — вообще странно, капитан оказался в совершенно дурацком положении.
Тут ему и предложили взять на себя военное руководство охраной экспедиции, уходившей из Петрограда Южного в глубь континента с исследовательскими картографическими и миссионерскими целями.
— Некому взять у нас на себя такую ответственность, понимаете, господин капитан, — военный комендант города шестидесятилетний майор Петровский пригласил капитана к себе и принялся его тщательно обхаживать. Он не был Алексею прямым начальником и приказывать не мог, но видимо старику очень прижало, поскольку он с самого начала стал засыпать оказавшегося по случаю в этих местах военного весьма заманчивыми обещаниями. — Три сотни человек экспедиции. Одних черных носильщиков полторы сотни. Казаки, ученые эти, будь они не ладны, церковников целая куча. Тот же батальон фактически. Погуляете по Африке с полгодика, посмотрите местные красоты, а я за это время вам новый батальон наберу из местных, и можете возвращаться домой как планировали. Никакой опасности — местные дикари не используют огнестрел, а ротой солдат можно отбиться практически от любого местного племени. А я вам за это благодарность выпишу и к награде представлю, без гарантий конечно, но все равно плюсом будет.
Капитан немного подумал и согласился. Не то что бы ему сильно были интересны африканские красоты, но и бездельничать несколько месяцев на краю мира ему тоже совсем не улыбалось. Так и спиться не долго в самом деле. Ну а дальше были длительные сборы, формирование отряда и бесконечный, кажется, поход от Петрограда Южного на северо-запад в глубь континента к большим соленым озерам, о которых исследователям стало известно от местных чернокожих.
Сложнее всего было пересечь прибрежную полосу высоких холмов, являющуюся естественным водоразделом и отделяющую береговую лесистую местность от покрытой саванной континентальной. Пару раз на группу людей пытались охотиться большие кошки, вызывающие у жителя средней полосы России естественный интерес, однако их отогнали парой выстрелов в воздух. Была мысль поохотиться и добыть столь впечатляющий трофей, но что с ним делать на пути «туда», когда в ближайшие месяцы предстояло отмахать пару тысяч километров по незнакомой местности, было решительно непонятно.
