Пора…
Проверил готовность пистолета, вылез из машины и нырнул в подъезд. Поднялся по ступенькам бесшумно, как кошка.
Нужно было взять с собой подкрепление. Но тут же отмел эту мысль. Я пришел не брать его живым, а отомстить… Сжал рукоять пистолета, сердце стучало подобно грому, казалось его слышно на весь подъезд. Но не из-за страха, его совсем нет… Я был сгустком праведного гнева.
Вот и нужная дверь. Я прильнул к ней ухом. Тишина, спят голубки… Подергал осторожно ручку, естественно, оказалось заперто.
Рука было потянулась к кнопке звонка. Но застыла на половине пути. Нет… Спугну. Вояка хоть и битый, но хитрый, сразу все поймет. Мне нужен другой план. Попросить кого-то из соседей? Тоже есть риск упустить гада. Ведь какой дурак будет долбиться в такую рань? Это вызовет подозрения и каратист попытается уйти. Так, что же делать? Решение пришло быстро и спонтанно.
Я прошел в сторону и позвонил в соседскую дверь. Нагло и отрывисто, три раза.
— Кто там? — через некоторое время раздался недовольный и хриплый мужской голос. — Какого хера в такое время? Я сплю. Чего надо?
Мне не открывали, хозяин сыпал любезностями через дверь.
— Утречко доброе! Это сосед снизу, — сделал я как можно более обычный голос. — Слышь! Открывай, соседушка, ты меня затопил к ядрене фене!
— Витька, ты, что ли? — пробубнила недовольно дверь.
— Ну а кто еще, открывай! Скоро квартиру смоет!
— Да у меня нигде не бежит! — дверь распахнулась, а на пороге меня встретил неказистый мужичок в трусах и майке.
Голос у него оказался более представительным и грозным, чем он сам выглядел.
— Э-э! Мужик! — вытаращился на меня он, когда я спешно вошел, подвинув плечом хозяина, и закрыл за собой дверь. — Ты кто такой, ёпта⁈
— Спокойно, — прошептал я, приложив палец к губам, а после обозначив пистолет. — Милиция. Ведите себя тихо, гражданин. Мне нужно воспользоваться вашим балконом. В служебных целях…
Мужичок от такого напора и вида пистолета сразу припух. Лишь хлопал на меня глазами и что-то бормотал себе под нос. Вид у него небрито-алкашный, а на кухне я мельком заметил что-то похожее на самогонный аппарат. И в квартире накурено и грязно, расшаркиваться перед таким не стоит. Да и времени нет на любезности.
Я прошел в комнату, открыл дверь и очутился на балконе. Слева был смежный балкон, отгороженный поверх бортика какой-то ветхой фанеркой. Ее я аккуратно вытащил и убрал — и перемахнул на соседскую территорию. Оглянулся и быстро заметил — вот она, консервная банка с окурками «Родопи». Так и есть, я не ошибся.
А теперь нужно провести задержание… Вот только дверь на балкон квартиры вдовы заперта. Открыта лишь форточка. Но в нее даже Тулуш не пролез бы. Черт! Не стучаться же… Тут нужно неожиданно сработать.
Что ж, поехали!
Я ударил рукояткой пистолета по верхней, стеклянной части балконной двери. Что там за ней — не видно, занавеска скрывает. Но когда стекло с громким звоном брызнуло внутрь, я быстро просунул руку и повернул запорную ручку. Распахнул дверь и ворвался в комнату, сдирая паутину тонкой занавески.
В спальне за коридором раздался сдавленный женский крик. Хозяйка проснулась и перепугалась.
— Алеша! Кто там? — причитала вдова.
Алексей — так зовут Черепанова. Я не ошибся! Теперь главное — не упустить гада. Ну или просто пристрелить…
В два прыжка я пересек коридор и влетел в спальню под душераздирающий визг вдовы, что пыталась укрыться за одеялом на кровати, будто оно могло помочь.
Физрук же, хоть и в трусах и заспанный, не прятался, кинулся на меня так резво, что даже не увидел пистолет в моей руке.
А я даже не успел выкрикнуть уже привычное: «Стоять, милиция!», как заметил, что к моей голове летит босая стопа.
Что-то не дало мне нажать на спуск, хотя ствол смотрел в грудь противнику. Что-то удержало меня от выстрела.
Буквально за долю секунды я вдруг осознал, что хочу многое спросить у отморозка. Не смогу стрелять, пока не докопаюсь до всей истины и сам себе не отвечу на главные вопросы: зачем и почему.
Я пригнулся. Среагировал вовремя. Нога прошла поверху, я почувствовал волосами на голове волну воздуха. И в тот же миг ударил кулаком снизу вверх, распрямившись пружиной. Метил в морду, но бил почти наугад. Попал куда-то в горло, но на мгновение сбил дыхалку и внимание противника. Этого было достаточно, чтобы следующий удар нанести сильнее и прицельнее.
Ударил рукояткой пистолета каратисту прямо в грудь. Хотелось в лоб, но я успел подумать, что в горячке могу раскроить голову. Послышался хруст грудины. Противник охнул и осел, держась за сердце. Я направил на него ствол:
— Не двигайся, сука, убью!..
В глазах Черепанова горела ненависть, смешанная со страхом поверженного. И я ответил ему похожим взглядом.
Он кривился от боли и от злобы бессилья.
— Леша! — причитала вдова. — Леша!
— Спокойно, Ирина Тимофеевна! — обратился я к хозяйке. — Вы меня не узнали? Я из милиции!
— Из милиции⁈ Это вы?.. — выдохнула та и замерла, наконец, узнав во мне недавнего посетителя. — Что… что происходит? Почему вы напали?
Я в это время уже скрутил физрука и надел наручники, сцепив ему руки за спиной. Большой палец у него был опухшим после прошлого побега.
— Что происходит? — я быстро глянул на актрису. — А это вы у любовничка своего спросите, — я поднял задержанного с пола и посадил на кровать. — Скажите… Где он был сегодня ночью?
— У меня… Здесь…
— Всю ночь? Неужели? — прищурился я на вдову.
— В чем вы его подозреваете? — чуть взвизгнула Миль. — Вы не имеете права! Я буду жаловаться!
— Не вы ли говорили, что знать не желаете этого ухажера? Даже с лестницы его чуть ли не спустили, при прошлой нашей встрече.
— Да… Я играла. Но то была вынужденная мера. Сами знаете, какие злые языки могут быть у соседей. Как люди любят распускать слухи…
— Ну конечно, а поговорить им есть о чем. Недавно мужа схоронили, а траур, как положено, не выдержали, — хмыкнул я и кивнул на Черепанова.
Тот молчал, хрипел и сипел, не отошел еще от удара в грудину. Но я не сводил с него глаз, он тертый лис, мог и запросто притворяться, а сам, например, сейчас руки вытаскивает из браслетов. Но нет, в этот раз не выйдет, если разве что отгрызет себе кисть — я очень туго защелкнул кольца. Фиксатор намертво сковал дужки на запястьях задержанного в нужном мне положении.
— Простите, — тихо проговорила вдова, она уже встала и накинула халат. — Но это не ваше дело…
Говорила она сейчас без всяких восклицаний и актерских оханий и придыханий. Ведь может, оказывается, нормально общаться, когда нужно.
— Ошибаетесь, Ирина Тимофеевна, очень даже моё. Когда дело касается особо тяжких преступлений, личное — становится общественным.
— Особо тяжких? — она с трудом выговорила эту фразу, будто сами слова пугали её. — Да в чем вы его подозреваете?
— В убийстве… В том числе и в убийстве вашего мужа. Возможно, вы лично были с ним в сговоре. Судя по всему, ваши любовные отношения начались задолго до его смерти. Ведь так?
— Мы любили друг друга всегда, еще со студенчества, — проговорил вдруг Черепанов.
— Алеша! Замолчи! — закричала вдова. — Заклинаю тебя! Молчи!
Глава 24
Я больше не смотрел на вдову. Дельного разговора, пока эти двое вместе, не получится. Я связал Черепанову ноги его же ремнем. Сходил на балкон, снял там бельевую веревку и вдобавок привязал Черепанова к стулу. Намотал много лишних узлов, но после того побега перестраховывался — а может быть, просто не мог остановиться. Теперь он стреножен надежно, сам Гудини не вырвался бы из таких пут. Никто не сможет, разве что дьявол только. А я всё-таки не думал, что Черепанов из преисподней.
— Ирина Тимофеевна, пройдемте в другую комнату, — приказал я плачущей вдове. — Нам нужно о многом поговорить.
— Что он натворил? Вы думаете, это Леша убил моего мужа? — мы вышли из спальни, а женщина продолжала всхлипывать, и уже совсем не по-актёрски, а по-настоящему.
