«Вот он, Блад! – возликовал Грант.
Сенкевич мысленно порадовался. Наконец миссия будет завершена, и они уберутся с этой планеты. Может, Платонов с Настей найдутся. А может, он попытается снова открыть портал и уйти без них в тихую Флоренцию. Суета и опасности будущего ему изрядно надоели.
Тем временем Блад бежал в его сторону. Сенкевич поднялся в полный рост, направил на пирата плазмомет… Но за мгновение до выстрела отвел его. Плазма обрушилась на одного из десантников, превратив его в пепел.
«Что ты творишь? – возмутился Грант. – Пристрели его».
Сенкевич мысленно отмахнулся. Перед ним стоял Данила Платонов собственной персоной. Капитан тоже узнал давнего врага, проговорил сквозь зубы:
– Ну, наконец-то, – и в свою очередь опустил оружие.
– Отряд, отставить атаку, – приказал Сенкевич в коммуникатор. Добавил: – И ты своих уйми.
«Что происходит?» – требовательно осведомился Грант.
«Происходит непредвиденная ситуация, – строго ответил Сенкевич. – И если ты хочешь, чтобы я оставил в покое твое драгоценное гребаное тело, заткнись и потерпи. Получишь ты своего Блада, как только я уйду».
Адмирал, не ожидавший такого решительного отпора, озадаченно примолк.
– Ребята, отбой! – проорал Платонов.
– Чего б тебе раньше не вылезти. Сколько народу бы спас, – упрекнул Сенкевич, не любивший зря убивать.
Десантники опустили оружие. Уцелевшие пираты осторожно выглядывали из укрытий, ободренные жестом Блада, выбирались наружу. Вскоре можно было наблюдать странную картину: посреди развалин, рядом с обгорелыми трупами сидели солдаты вперемешку с пиратами, мирно переговаривались, пускали по кругу экофляжки с виски. Однако при этом ни один не выпустил оружия из рук. Высокий мужик с синими волосами и бородой, в рабочем комбинезоне, почему-то усеянном драгоценными камнями, бродил между телами, останавливался над каждым, сокрушенно покачивал головой.
– Сообразил, что тебе без нас никуда? – недобро усмехнулся Платонов.
– Не уверен, но и рисковать не хочу, – мирно признал Сенкевич. – А ты что здесь делаешь?
– Да заказ принял на тридцать миллионов кредитов. Материалы погибшей экспедиции доставить на Землю. На свою голову вот… – Платонов почесал в затылке. – Кстати, как ты нас нашел? Случайно наткнулся, что ли?
– Да куда там! Пришел от вас сигнал с точными координатами. Так что жди, скоро сюда и американцы явятся, и хорошо, если только они. Ты каким местом думал-то, когда помощи просил?
Судя по ошарашенному виду, сказанное стало для Платонова новостью. Он задумался, потом хлопнул себя по лбу:
– Так вот он чем на складе занимался! Сяо Ли, ко мне!
Подбежал молодой китаец, весело улыбнулся:
– Здесь, кэп!
Платонов внимательно посмотрел ему в глаза:
– Зачем?..
Улыбка сбежала с плоского лица, азиат попятился. Платонов вскинул бластер, выстрелил ему в сердце. Вопреки ожиданиям Сенкевича, парень не упал. Платонов продолжал хладнокровно стрелять китайцу в грудь. Наконец Сяо Ли рухнул, из раны вместо крови нитками тянулась голубоватая слизь, капала на землю.
– Что это за дерьмо? – проговорил Сенкевич.
– Недавно заразился, не смогли вычислить…
Капитан не успел закончить, к нему подошел синеволосый, спросил коротко:
– Что, кэп, бойни больше не будет?
– Нет, – успокоил Платонов.
– Зашиби-и-ись… – каким-то странным, нутряным голосом проговорил мужик.
В воздухе разлился непонятный звук. Протяжный, монотонный, ни на что не похожий, сначала он рождал в душе тревогу и страх, потом вызывал невыносимые физические муки. Дан не понимал, откуда идет этот вой, рождается ли он снаружи или внутри его, воспринимается слухом или нет. Он, казалось, ввинчивался сразу в мозг, пронзал, заставлял корчиться от боли, парализовал сознание и тело. Ни шлемы, ни скафандры солдат не были преградой этому убийственному звуку. Вокруг десантники и пираты роняли оружие, падали, стонали и извивались.
Дан тоже рухнул на колени, сжал голову обеими руками, пытаясь избавиться от жуткого то ли воя, то ли свиста, не пускать его в сознание. Хотелось зажмуриться, заткнуть уши, съежиться, улечься в позе зародыша, ничего не видеть и не слышать, дождаться, когда наконец этот кошмар закончится. Но происходящее рядом заставило справиться с собой и поднять голову.
Дитрих фон Валленштайн менялся. Он как-то странно изогнулся, перекрутился в пояснице – словно у него не было костей. Рот сначала растянулся почти до ушей, в невероятно широкой клоунской улыбке, потом стал медленно открываться. У Дана было такое чувство, будто кто-то неторопливо стягивает с Дитриха резиновую маску. Черты исказились до неузнаваемости, распяленный рот, вернее, уже пасть, занял половину лица. Голова запрокинулась, почти соприкасаясь с позвоночником. Раздался треск ломающихся костей. Кожа Дитриха расползалась, оголяя истончившиеся мышцы, из-под которых прорывалось наружу синеватое, склизкое. Наконец, тело штурмана взорвалось фонтаном кровавых брызг, разлетелось на мелкие куски, выпустив на волю нечто бесформенное, шевелящее длинными щупальцами. Оно вытянулось, выпрямилось, стало расти, закачалось над головами людей. Вскоре над Даном извивался огромный, метра четыре в высоту, монстр, щупальца которого протягивались до середины лагеря.
Дан сделал над собой усилие, поднял бластер. Стрекало хлестнуло по руке, словно плетью, выбило оружие. Дан не успел увернуться – щупальце обвило его, сократилось, плотно сжимая, подняло в воздух. Совсем рядом Дан увидел уродливую морду чудовища. Белесые рыбьи глаза, безгубая пасть, окруженная бахромой тонких щупалец. Тварь смотрела на него, словно бы изучала, с холодным любопытством. «Вот она, матка», – подумал Дан.
«Надо же, какое откровение, – съехидничал Блад. – Лучше дай ей в рыло, чтобы отцепилась».
Дан попытался, дернулся пару раз. Руки были плотно прижаты к телу, ноги скручены щупальцем. Скосив глаза, он увидел, что неподалеку в воздухе болтается Сенкевич. Существо, протягивая щупальца все дальше, хватало обессиленных его воплем людей.
Тварь изогнулась, приблизила морду почти вплотную. Задыхаясь от удушливого зловония, Дан с омерзением понял: то, что он в начале принял за извивающуюся бахрому вокруг пасти – на самом деле черви, личинки паразита. Они жадно тянулись, касались лица Дана холодными телами. Одна из личинок оторвалась от пасти матки, поползла по лицу. Дан крепко стиснул зубы. Щупальце с силой сдавило грудь и шею, он задохнулся, непроизвольно раскрыл рот. Личинка быстро скользнула в горло, Дан ощутил резкую боль, когда она проколола пищевод. Услышал хрип Сенкевича, на котором с треском разорвался скафандр.
Щупальца разжались, и оба рухнули на землю. Следом попадали еще несколько человек.
– Писец нам теперь, – кратко высказался Сенкевич.
Он встал на четвереньки, попытался блевать – не вышло. Сморщился от боли, которую причинял звук, упал, обессиленный.
– Ты лучше портал открывай, – простонал Дан. – Настя при смерти, да и мы долго не продержимся. Если крыша съедет, забудем, что надо выбираться.
Сенкевич улегся на бок, подтянул колени к груди, скорчился:
– Сейчас, визг этот прекратится…
Дан попытался подняться – не вышло. Он рухнул рядом, с великим трудом повернув голову так, чтобы видеть чудовище.
Монстр перестал обращать на них внимание, мягко перебирая щупальцами, двинулся по лагерю к новым жертвам. Люди, обездвиженные его криком, даже не могли пошевелиться, паразит хватал их и подносил к пасти.
Навстречу ему вышел Камал рука об руку с Кривой Бетси. Оба были в неизвестно откуда взявшихся белоснежных одеяниях, на шеях болтались венки из цветов. Киборгу тварь никакого вреда нанести не могла, а вот индуса было жаль. Он широко улыбался, свободно двигался, будто и не было никакого воя.
– Беги! – заорал Дан.
Но индус оставил Бетси, с просветленным лицом зашагал навстречу чудовищу, широко раскинув руки, словно пытался его обнять. Паразит на мгновение навис над Камалом, помотал башкой, потом распрямился и пополз дальше.
Звук все дрожал в воздухе, но боль начала утихать, сделалась не такой острой, потом заглохла, наконец, от нее остались лишь слабые отголоски. Тело вновь стало подвижным. Паразит приживался, вопль матки причинял ему уже меньше беспокойства. Дан вскочил, подбежал к корчившемуся на земле десантнику, поднял валявшийся рядом плазмомет. Но выстрелить не успел: увидев его, монстр с невероятной скоростью выскользнул из лагеря и скрылся за деревьями. Это было похоже на бросок змеи, только в несколько раз стремительнее. Дан опустил оружие, огляделся.
Лагерь был завален полуживыми людьми – матка заразила всех. Сенкевич с кряхтением поднялся:
– Сколько у нас времени?
– Трудно сказать. Может, несколько дней, может, несколько часов. Паразит на всех действует по-разному. Но уж когда подействует, мы окажемся полностью под его влиянием. Настя продержалась дольше всех.
