заслужено. Даже когда Ирина уедет, — вставил Атарин.
— Я правильно понимаю, ты меня в гости зовёшь, дядя?
— Нет. Я предлагаю тебе полог моего гостеприимства.
Птичка раскрыл глаза и рот. Ира не совсем понимала принципиальную разницу между продолжительным проживанием в гостях и пологом гостеприимства — гость для местных в любом случае был свят. Ей только удалось разобраться, что второе — это нечто на порядок серьёзнее и связано с защитой. Насколько распространяется этот самый «полог» и что позволяет, она до конца не знала, но он ассоциировался у неё с традицией просить убежища у Церкви, когда, попав на святую землю, становился неприкосновенным для преследователя. С той лишь разницей, что «святой землёй» тут мог стать любой дом. Только вот как это вязалось с претензиями светской власти и их возможностями, было совсем непонятно. Ведь хозяин дома был подневольным для закона, в отличие от монахов. Так или иначе, но перспектива попасть под этот самый «полог» вогнала Птичку в ступор.
— Зачем? Ты меня совсем не знаешь!
Дэкин скосил глаза на Иру:
— Последнее время у меня часто в Доме оказываются те, кого я не знаю. Пока не пожалел. Или ты хотел бы нарушить эту устоявшуюся традицию?
— Нет… И всё же зачем?
— В городе достаточно горячих голов, парень, ты и сам это знаешь, — сказал Атарин прежде, чем Дэкин успел ответить. — Бери, пока дают. Вам обоим будет легче, если у тебя не будет проблем в перемещении по Ризме. Да и случайности в виде ярых фанатиков борьбы с детьми деревьев тебе не нужны. Дом Равил уважаем, тебя никто не посмеет тронуть.
Птичка взлохматил волосы, глубоко задумавшись. Подобное предложение было роскошным, способным сильно облегчить ему жизнь. Но от самой мысли так резко всё поменять становилось неуютно. Думал долго и в конце концов сказал:
— Прихожу и ухожу, когда захочу. Говорю так, как привык. Если не нравится — мне уйти недолго, навязываться не стану. Если показываю и объясняю — слушаешь и повторяешь, иначе учить не буду. Бесполезно. Если будет так, то согласен. И… спасибо, — добавил он после паузы.
Дэкин не стал спорить. От такого свободолюбивого существа он не ждал иного. Нужно время, чтобы он принял их образ жизни, снова поверил в людей.
— Согласен. Ты не откажешься сейчас пойти с нами? Я бы хотел представить тебя семье и слугам, заодно выдал бы охранный знак. Кстати, ты уже завтракал?
Появление сына деревьев в доме Равил взбудоражило всех, от детей до взрослых. По приходе Дэкин и Атарин утащили его сначала в мужскую баню, потом заставили переодеться в простой, но новый наряд. Неизвестно, какие слова нашёл начальник стражи, но ему удалось уговорить независимого парня принять подарок. А вот стричься тот наотрез отказался, только позволил Ире заново заплести ему хвостик. Для обычного завтрака было уже поздно: пока хозяин ездил на пастбища, люди успели поесть. Но когда Дэкин решил устроить внеплановые посиделки для Птички, пригласив на них только главных слуг и ключников, в столовой под разными предлогами набилось народу. Все, конечно, «голодные» и «недосуг было и крошку в рот положить». В основном это были мужчины, поскольку женщин Цыран с рыком разогнала по делам. Сама она спустилась в сопровождении неизменной тётушки и двух служанок.
Птичка вошёл в комнату, сверкая охранным медальоном поверх нового костюма. Прямая осанка, строгий взгляд, осознание собственной моральной силы, которую приумножила жизнь в лесу, превратив побитого мальчика в мужчину, знающего себе цену. Опыт. Знания. На это стоило посмотреть. Ира впервые осознала, насколько Птичка завлекательно выглядит, тем более что внешностью он и без того обижен не был. «Что твой жених! На женской половине, небось, сегодня достанет охов-ахов». Одним не вышел: историей жизненного пути. Но если когда-нибудь уйдёт под крышу к Дэкину, то со временем наверняка найдёт себе невесту из числа каких-нибудь небогатых девушек. Ему бы только решиться. Она искренне надеялась, что после её ухода у него всё будет хорошо.
Дэкин указал Птичке на место рядом с Ирой и встав оглядел присутствующих.
— Всё, что я говорю сейчас, обсуждаться не будет, — сказал Дэкин и выждал минуту в абсолютной тишине.
— Этот юноша отныне под пологом моего гостеприимства, — ещё минута.
— Некоторые из вас знают его как сына деревьев, живущего в лесах, окружающих наш город. Отныне я запрещаю к нему так обращаться. Его имя Птичка, «урни», которое он получил от нашей гостьи Ирины. Начальник стражи свидетельствует, что имя заслужено. Под мою крышу, за мой стол он может приходить когда пожелает, пока не сказано обратного. Он также волен по своему усмотрению распоряжаться любым архи в моих табунах. Узнаю, что кто-то его обидел или оскорбил, и вы увидите, что я ещё не совсем забыл военную службу. Есть слово против?
Слуги замотали головами. Старшие явно не одобряли, но язык за зубами держать были обучены, подростки глядели на новенького оценивающе, а женщины молча поклонились в знак того, что поняли распоряжение.
— Вы не перестаёте меня удивлять, сосед, — голос Шукара из дверей столовой заставил присутствующих вздрогнуть.
— Ещё раз светлого дня. Не ожидал увидеть вас так скоро, — Дэкин опомнился быстрее всех.
— Да я собственно зашёл позвать вас к оценщику, решить вопрос с погибшим моса, но вижу, что вы заняты. Удивительно, что вы решились на такой поступок по отношению к сыну деревьев. Вероятно, он совершил нечто изумительное, раз даже удостоился имени. Не поведаете?
— Пока нет. Это моя денежная тайна. Но вы узнаете, когда придёт время. И кстати, я уже закончил. Возвращайтесь к работе! — сказал он слугам. — Друг мой, буду признателен, если составите моему гостю компанию, пока не вернусь. Чувствуй себя как дома.
— Иди, мы сами справимся, — ответил Атарин.
— А… Сосед, а не позволите ли вы мне на пару минут похитить госпожу Ирину. Всего на несколько слов? — спросил Шукар.
Ира с Дэкином переглянулись. Видимых причин для отказа не было.
— Хорошо, — ответила она, — мало-мало. Я устать. Хотеть спать.
Они вышли на улицу и встали подальше от дома. Хозяин вышел следом и остался стоять на крыльце, встревоженно поглядывая в их сторону.
— Я слушать.
— Ирина, — начал Шукар, и её покоробило от его липкого голоса, — давайте говорить честно. Я верю своим слугам. Сегодня вам повезло помочь девочке, к которой вы питаете столь дружественное расположение. Мысль попросить помощи у начальника стражи была разумной. Похвально. Но это не навечно. Король уедет. И всё будет по-моему, — он перестал улыбаться.
— Я не понимать. Вы хотеть что быть?
— Если вам так дорог
