– мелькнула мысль у Павла. Однако он опоздал, и в коридор прибежали сначала десять гвардейцев, а секунд через двадцать их количество увеличилось до тридцати воинов. – Поздно! придётся прорываться. Но вот в какую сторону?»
Оглянувшись назад, он увидел пустой коридор, но ему не понравился хитрый взгляд начальника охраны. Складывалось впечатление, что их провоцируют на побег в этом направлении. Павел считал себя флегматиком, но точно не идиотом. Он положил левую ладонь на плечо царевича и снова шепнул:
– Действуй как я. Держись за мной и возможно мы выживем.
– А как же Дэсса? Мама убьёт меня, если вернусь без сестры!
– Возможно, но не сделаешь, как скажу, ты погибнешь! Лучше один живой ребёнок, чем потерять обоих! К тому же со слов Альвиста, сейчас она в постели какого-то оратора из полиса Арефины…
– Он обесчестил её! – воскликнул Дассар.
– Возможно, но чтобы точно узнать её судьбу, сначала надо спастись самим. Как скажу: «давай», бежишь за мной.
– Ты хочешь добраться до царя? – воскликнул Дассар – Если мы победим, остальные воины перейдут на мою сторону. Но Альвист – трус, он спрячется за гвардейцами.
– Возможно, – согласился Павел и, нажав пряжку на поясе, активировал защитное поле. – Давай!
Устремившись на строй гвардейцев, которые успели выставить копья, Павел добежал до входа в царские покои и, схватив Дассара за плечо, закинул внутрь. Заскочив в помещение, он заблокировал дверь и, оглядевшись, увидел на широкой кровати обнажённую рабыню со свежими шрамами от плетей на спине и ягодицах. Девица испуганно вжала голову в плечи и что-то пискнула. Дассар устремился к ней и начал трясти, задавая вопрос, где Дэсса, но она не понимало, о ком говорит царевич. Зато когда услышала имя оратора, она злорадно усмехнулась и заявила, что пленница, которую Берестин хотел «воспитывать», зарезала его в подземелье как свинью, а сама сбежала. Однако имя девушки не Дэсса, а Арата дочь Горда.
Павел удивился подобному поведению сломленной рабыни, а вслух спросил, откуда у невольницы кинжал? Девица со шрамами пожала плечами и предположила, что оружие могли забрать у Асмуса – безмолвного подручного Берестина. Павел собирался задать очередной вопрос, но двери затрещали от удара снаружи. Размотав верёвку с пояса, землянин зацепил «кошку» за подоконник и выкинул канат в окно. Дассар начал артачиться, но после второго треска дверного засова, ловко выбрался наружу. Павел дождался, когда царевич доберётся до земли и сам полез вниз. Находясь на уровне первого этажа, он ощутил, что верёвка оборвалась и летит вслед за ним. Сгруппировавшись, Павел приземлился на носки и, подобрав десятиметровый канат без якоря, помчался вслед за Дассаром. Как только он осознал, куда бежит царевич, ему захотелось выругаться – юный сын великого полководца решил применить «хитрость» и зайти в тыл противнику. Он добежал до того окна, через которое они влезли во дворец и приказал снова закинуть туда верёвку. Павел показал обрезанный конец и сообщил, что ему не удастся повторить фокус.
На лице царевича появилось обиженное выражение, и он разочарованно вздохнул. Как же так, в кое века ему захотелось сделать что-нибудь самостоятельно, а тут крушение грандиозных планов. Дассар надеялся на то, что охрана будет бегать по городу, а они спокойно вернутся и добьются справедливости путём усекновения головы тирана.
Павел слегка улыбнулся. Идея, в принципе, неплохая, но зная характер царевича, почти неосуществимая – он снова всё испортит, бросившись в одиночку на толпу охранников. Вот если просто отсидеться в комнате, тогда можно дождаться предрассветного часа и тайно проникнув в покои царя, совершить возмездие. Проблема в том, что Павел не сможет убить спящего человека, да и сам Дассар обязательно устроит цирк с повторным вызовом на поединок. Так или иначе, Альвист выживет, а они погибнут. Определённо план нуждался в корректировке, но в целом идея вернуться во дворец ему понравилась.
Павел оценил качество кладки и пришёл к выводу, что без усилий залезет наверх. Он никогда не боялся высоты, а благодаря нынешним физическим данным, мог с уверенностью сказать, что подъём не принесёт особых проблем. Послушав удаляющиеся от дворца голоса охранников, он предположил, что у него есть немного времени, чтобы осуществить подъём.
Вставляя пальцы в различные щербинки, он подтягивался то на одной, то на другой руке, почти не используя ноги для опоры и, в конечном итоге, вновь оказался в пыльной комнате. Скинув верёвку вниз, Павел втянул внутрь Дассара и предложил дождаться момента, когда обитатели дворца успокоятся и лягут спать. Разумеется, царевич рвался к тирану, но разумные доводы, приведённые землянином, остудили пламенный порыв племянника нынешнего царя.
Дассар ходил по комнате туда-сюда, а Павел сидел на лавке и просто ждал. Юноша никак не мог понять, почему «телохранитель» остаётся невозмутимым и задал вопрос:
– Скажи, в чём секрет твоего спокойствия? Это какая-то медитация? Тебя научил наставник-дракон? И как она действует? Что нужно делать? Надо по-особенному сесть?
– Как много вопросов, – тяжело вздохнул Павел. – Я просто слушаю шум во дворце.
– Шум? Что здесь слушать? Ничего же не слышно!
– Дальше по коридору скрипнула петля. Там кто-то ходит, – сообщил Павел и, обнажив клинок, подошёл к двери. – Идут сюда. Двое. Прошли мимо. Судя по разговору, собираются в темницу. Это наш шанс узнать судьбу Дэссы. Но никого не вызываем на поединок. Если надо, просто бьём по голове и допрашиваем. Понятно?
– Да, – кивнул Дассар, – но помни, здесь я – царевич, а ты – телохранитель!
– Конечно, но когда скажу: «бей», ты атакуешь без раздумий. Понятно?
– Что-то я не припомню, ни одного воина, который так разговаривал с моим отцом, – с недовольным видом проворчал Дассар.
– Потому что Фессир воспитывался в военном лагере и прекрасно знал, что нужно делать, а ты декоративный. Может наставники учили тебя сражаться, но относились как к царскому отпрыску, поэтому никогда не ругали. А жизнь это боль и страдания из-за совершённых ошибок. Если бы ты не бросил вызов Альвисту, мы бы прирезали его по-тихому, и завтра бы тебя провозгласили новым правителем.
– Но честь…
– Только в сказках для народа, – ответил Павел, а сам подивился тому, насколько стал циничным. Он пока не определился кто более повинен в его моральном падении: Могучий или изменившийся Игорь, но факт оставался фактом, теперь Павел чёрствый и бесчувственный. А тем временем шаги за дверью стихли, и он дал команду: – Пошли.
Двигаясь за
