— Не знаю. С пополнением передали. Без вас не стал вскрывать, — парень передал пакет Максимову. Тот, взяв его в руки, повертел и, не найдя никаких надписей, разорвал плотную бумагу конверта. Внутри оказались тоненькие сшивки личных дел с пометками о прохождении медицинской и мандатной комиссии и справкой об успеваемости с места учебы. И еще один конверт, опечатанный сургучными печатями, в котором находилась выписка из постановления Совнаркома об образовании Люберецкого летно-технического училища винтокрылых аппаратов входящего в структуру НКВД с прямым подчинением Народному Комиссару внутренних дел. Там же был Приказ Наркома внутренних дел о назначении Начальником училища майора Максимова, с присвоением ему звания майора госбезопасности, Заместителем Начальника училища назначался лейтенант госбезопасности Стаин. Отдельным Приказом по Политуправлению было проведено назначение комиссаром училища батальонного комиссара Кушнира.
— Да уж, — задумчиво протянул Максимов, — высоко взлетели, больно падать будет.
Сашка угрюмо кивнул. Ну, какой из него Заместитель Начальника училища?! Ему самому еще учиться и учиться! И только Кушнир был рад, чего и не скрывал:
— Что вы носы повесили?! Училище это вам не какие-то курсы с непонятной принадлежностью. Теперь и отношение к нам другое будет и снабжение. А ты Иван Андреевич так и вовсе в генералы прыгнул.
— Абрамыч, ты серьезно? — Максимов с сочувствием, как на умалишенного посмотрел на комиссара. Кушнир тут же подобрался:
— Очень серьезно! Это значит, что партия и правительство нам доверили очень важное и нужное дело. Я не знаю, чем Александр с курсантами отличились на фронте, но думаю в том, что нам повысили статус, есть не малая их заслуга. А значит, работу нашу посчитали нужной и важной, раз в такое тяжелое для страны время пошли на создание нового училища! И наша задача оправдать высокое доверие!
Максимов скривился:
— Комиссар, прекращай! Мы не на митинге, все всё прекрасно понимают. Училище, это хорошо и, наверное, даже прекрасно. Вот только чему и как учить? У нас ни литературы, ни методологии, ни техники! — майор в отчаянье махнул рукой, — единственные инструктора, способные управлять этими новыми вертолетами, завтра улетают неизвестно куда, неизвестно на сколько, и нас с тобой, комиссар, в курс дела поставить не посчитали нужным! Видя, что Сашка при этих словах понурился, Максимов добавил: — Александр, на свой счет не принимай. И повернувшись к комиссару продолжил: — А спрашивать будут с нас! И за такие авансы спрашивать будут жестко! А еще сдается мне, что школа эта суворовская тоже на нас ляжет. Сам знаешь — нет ничего постоянней временного. Ладно, все это лирика, приказы не обсуждают. Задачи нам поставлены, будем работать. Саша, у тебя к завтрашнему дню точно все готово?
— Да. Люди отобраны, кандидатуры утверждены. Сейчас пойду к Михаилу Леонтьевичу, пусть технику готовит.
— Значит, на вертолете полетите? Сашка кивнул. — Ясно, действуй. Пополнение тоже на тебе. Твои одноклассники, — майор, не удержавшись, еще раз улыбнулся, — тебе с ними и разбираться. Старшину подключай. Я распоряжусь, чтоб на довольствие их поставил. После обеда построение. Объявим курсантам об изменение статуса. И, Абрамыч, — Максимов посмотрел на комиссара, — давай без речей, а то знаю я тебя.
Комиссар вскинулся, но тут же подувял:
— Хорошо. Согласен. Не до того.
— Все, свободны, — майор махнул рукой на дверь.
Сашка с Кушниром молча вышли из кабинета. Комиссар пошел к себе, а Сашка к учебным классам.
Никифоров как раз вел занятие у курсантов. Сашка постучался и, приоткрыв дверь, вызвал друга:
— Петро, на минуту.
Петр кивнул и, закончив фразу, вышел в коридор.
— Случилось что, Сань? — тревожно спросил он, видя озабоченное выражение лица друга.
— Не то чтобы случилось. После обеда на построении все скажут.
— Саня, ну не томи!
— Нарком приезжал…
— Товарищ Берия?!
— Да. Мы теперь училище. Максимов — майор госбезопасности. Кушнир — батальонный комиссар.
— Да ну! Вот это новость! — радостно воскликнул Никифоров.
— Это еще не все. Никифоров вопросительно вскинул брови. — Завтра в ночь с курсантами летим на базу, будем гонять их на тренажерах. Ты займись ими, чтобы готовы были. Сухпай получили, вещевое довольствие, форму в порядок привели, ну ты знаешь. А то кто знает, как встретят и какие теперь там порядки.
— Сухпай на сколько дней берем?
— На три дня бери. Пусть запасом будет. Не думаю, что нас там голодом морить будут. Так, перестраховываюсь.
— Это правильно. Насколько летим?
— Не знаю. На сколько скажут. Но я прикидывал, не меньше двух недель.
Петр кивнул:
— А ты чем в это время займешься?
— А я к Михаилу Леонтьевичу. Пусть технику готовит. Да и присмотрю там за технарями. Сам товарищ Сталин требовал гарантии, что долетим. А это неспроста. Я обещал. В общем, хочу лично убедиться, что все нормально.
Петр озабочено почесал затылок:
— Значит, на вертолете летим?
— Да. На «шмеле».
— Ясно. Ладно, девчонками займусь, не переживай.
— Смотри, Лида тебе занималку оторвет, девчонками он займется, — хохотнул Сашка.
— Не оторвет, — поддержал шутку Никифоров, — она у меня крепко пришита.
— Ну-ну. Стаин спохватился: — Петь, Весельскую отпусти со мной. Мне ее помощь нужна.
— Да забирай, все равно скоро занятия закончатся. А зачем она тебе? — в глазах Никиффорова зажглось любопытство.
— Да пополнение прибыло, хочу, чтобы она занялась ими, пока я на заводе буду.
— Пополнение?! Это же отлично!
Сашка поморщился:
— Ничего отличного. Не то пополнение, что надо. На построении все скажут, сейчас некогда.
— Ясно. Петр приоткрыл дверь класса и выкрикнул: — Курсант Весельская.
Через секунду появилась Ида:
— Вызывали?
— Да. Поступаешь в распоряжение товарища капитана, — Никифоров кивнул на Сашку. — Ладно, мне занятие надо заканчивать. Вечером поговорим. Петр вернулся в класс. А Сашка посмотрел на Весельскую:
— Ида, новенькие прибыли. Займешься ими? Надо показать тут все, с распорядком ознакомить. Максимов Кандыбе распоряжение даст, на довольствие их поставьте. В общем, все то же самое, что и с вами было, когда прибыли. И загрузи их чем-нибудь, пусть снег убирают или порядок в казармах наводят, чтоб дурака не валяли. И Уставы им дай, пусть учат. Будут выделываться, старшину зови или лейтенанта Никифорова, они их быстро на место поставят. Но такое вряд ли случится.
Весельская серьезно кивнула:
— Сделаю. А что за новенькие? Нормальные девчонки?
— Ты их знаешь. Настю с Леной помнишь из госпиталя? Одноклассниц моих?
Ида, кивнув, удивленно уставилась на Сашку:
— Они же школьницы?!
— Угу, — угрюмо кивнул парень, — на построении все узнаешь. После обеда. Там еще четверо парней. Помещение свободное со старшиной им найдите, пусть кровати там поставят. Пока временно. Им одну ночь тут переночевать. Мы завтра в командировку. Они с нами.
— На фронт?!
— Нет. Там увидишь. Летать будете учиться.
Серьезное лицо девушки тронула улыбка.
— Девчонкам можно сказать?
— Ни к чему. Кому надо и так узнают.
Пока разговаривали, дошли до Сашкиного кабинета. За дверью слышался возбужденный гул голосов. Сашка, может быть, и послушал, о чем говорят одноклассники, но при Иде делать это было неудобно. Стоило войти в кабинет, как голоса смолкли и шесть пар глаз уставились на них. Причем взгляды парней выражали неприкрытое восхищение при виде красавицы Иды. Не дожидаясь лишних вопросов, Сашка сразу взял быка за рога:
— Так, товарищи, — тут он замялся. А кто они? Призывники? Так вроде нет, возраст не призывной. Курсанты? Тоже нет. Суворовцы? Школа еще не начала действовать. Решил, что пусть будут просто товарищи и все. — Поступаете в распоряжение курсанта Весельской. Все ее приказы к исполнению обязательны. И сменив официальный тон на более неформальный, добавил: — Всё ребята, детство кончилось, начинается служба. Если кого-то что-то не устраивает, подходите ко мне или Начальнику училища, товарищу майору госбезопасности Максимову. Держать вас силком здесь никто не будет. Но решение принимайте до завтра, потом будет поздно.
