доверял и который, как оказалось, играл на два лагеря с самого начала. В итоге меня опоили, заковали в ридитовый ошейник, отрезали язык, поставили на лоб позорное клеймо и отправили на каторгу под видом нищего преступника. Брату показалось недостаточным просто убить меня. Посчитал это слишком легким. Все обставили так, словно был раскрыт заговор, который я с верными людьми готовил. Предатель выступил в качестве героя, разоблачившего его. Толпе предъявили истерзанное тело с изуродованным лицом, в качестве меня, которому и отсекли голову на площади. Моих соратников ждала куда худшая участь и их смерть легкой не была. Я же оказался на каторге. Не буду тебе рассказывать, как удалось выбраться. Скажу лишь, что они не учли, что для аурного мага ридитовый ошейник — лишь временная преграда.
— А можно подробнее? — хрипло выдохнул я, подавшись вперед.
Вспомнил, как сам находился в плачевном положении, когда меня заковали в такой. Подобное знание точно лишним не будет.
— О, нет, Аллин! — рассмеялся сартанец. — Это одно из тех знаний, которые ты получишь, лишь приняв мою сторону.
— А язык? Как вы вернули себе утраченный орган? — подавив разочарование, спросил.
— Это произошло уже значительно позже. И, предваряя твой вопрос про ограничение в три месяца, скажу, что и для темной магии есть способы обойти его.
— Какие-нибудь ритуалы с жертвоприношениями? — нахмурился я.
— Ну, не всем повезло с такой направленностью дара, как у тебя, — ничуть не смутился темный. — Приходится работать с тем, что имею.
То, что для этого существа человеческие жертвы — обыденность, сильно коробило. Вряд ли я хоть когда-нибудь смог бы относиться к этому так же. Прерывать чужие жизни просто ради нужного тебе эффекта — для меня неприемлемо.
— Что же было дальше? — спросил, чтобы не развивать тему.
— А то, что выбираться с каторги мне пришлось через «мертвые пустоши». Иной путь был куда опаснее, — усмехнулся Нисари. — На тот момент встреча с людьми для меня была менее желательна, чем с самыми опасными тварями. Да и темные маги чувствуют себя при встречах с нежитью куда комфортнее, чем остальные. Если знать нужные плетения, то даже можно сойти за своего. А я такие знаю.
— Значит, для вас «мертвые пустоши» показались увеселительной прогулкой? — хмыкнул я.
— Не сказал бы. Есть там такое, с чем даже самым могущественным магам лучше не сталкиваться, — возразил сартанец, а я невольно поежился. — Как бы то ни было, но брат невольно оказал мне услугу, о которой даже не подозревал. Иначе бы никогда не распорядился моей жизнью таким образом.
— Что вы имеете в виду? — с недоумением спросил я.
— Заблудившись в «мертвых пустошах», я набрел на место, которое стало для меня поистине подарком богов. Хранилище знаний древних.
Я с шумом выдохнул и стиснул руки в кулаки, впиваясь в ладони до крови, чтобы скрыть, насколько же сильно взволновали его слова. Если раньше считал, что все, что Нисари может мне предложить — это архивы Сартаны и собственные наработки по темной магии, то теперь ставки значительно возросли.
— Это место излучает особую энергетику, — задумчиво проговорил сартанец. — Трудно объяснить. Случайно на него точно не набредешь. Нужно или точно знать, где оно находится, и бороться с эффектом подавления, который прямо-таки гонит от того места, или быть таким упертым ослом как я, — он хмыкнул. — Когда я встречаю что-то непонятное и интересное, то никакая опасность не пугает. Любопытство во мне оказывается сильнее. Вот только в том месте очень легко умереть тем, кто не является такими, как мы с тобой.
— А подробнее можно?
— Нет, конечно, — усмехнулся Нисари. — Вот если докажешь, что будешь мне полезен и окажешься достоин, я самолично тебя туда провожу. Уж поверь, с твоей тягой к знаниям ты вряд ли вообще захочешь оттуда уходить. Сам я провел там двадцать лет. Пробыл бы и больше, но хранилище посчитало, что срок обучения я прошел и мне там незачем оставаться.
— Оно еще и разумное? — одними губами прошелестел я.
Нисари загадочно улыбнулся, давая понять, что не намерен отвечать на этот вопрос. Еще одна тайна, которая мне откроется лишь при определенных условиях.
— Скажу лишь, что когда я вышел оттуда, я уже не был обычным человеком. Стал полноценным темным магом, какими были наши древние предки. Те знания, какими обладал прежде, воспринимались уже на уровне ребенка, освоившего азбуку и научившего выполнять простейшие арифметические действия.
— Как же вы распорядились теми знаниями?
— Я вернулся к людям и взял то, чего достоин по праву, — от него сейчас повеяло такой жутью, что захотелось вжаться в кресло. — К тому времени мой брат был уже мертв. На трон взошел его восьмилетний наследник. Угадай, кто был при нем регентом? Тот самый мой соратник-предатель, — от смеха Нисари стало еще больше не по себе.
Нетрудно понять, что со своими врагами и их семьями он расправился жестоко и безжалостно, как когда-то поступили с его семьей. Что и подтвердили его дальнейшие слова. Хуже того. Вначале Нисари сделал из регента высшее умертвие, свою послушную марионетку. Благодаря ему втерся в окружение малолетнего короля Аларила и вскоре стал его доверенным лицом. Когда тот достиг совершеннолетия, избавился от умертвия-регента и сам занял место серого кардинала. А когда Аларил начал взбрыкивать, превратил в умертвие теперь уже его. Собственно, он до сих пор правит от его имени.
То, что сидящий передо мной человек, по сути, является истинным повелителем Сартаны, поневоле внушало. Как и то, какая мощная сила реально за ним стоит. Стоит отдать ему должное — свои ошибки он учел и в мастерстве интриг значительно продвинулся.
— Так что же вы хотите теперь? — глухо спросил. — Ведь и так добились очень высокого положения.
— Не совсем, — глаза его сейчас казались двумя провалами в бездну, и это вызывало оторопь. — Я хочу вернуть этому миру то величие, какое было ему доступно при древних магах. Или хотя бы часть его. Но при этом избежать того, чем все закончилось тогда и что едва не стало концом всему. А это возможно лишь в том случае, если все будет под жестким контролем одного человека.
— И именно себя вы видите таковым? — хмыкнул я.
— А ты видишь более достойного кандидата? — иронично спросил Нисари. — Может, себя предложишь? Боюсь, в этом случае созданную империю, которая постепенно охватит весь мир, растащат по кусочкам. Уж прости, мальчик, но на роль мудрого владыки ты не тянешь!
— Я и не претендую, — буркнул я. — Но вы, насколько полагаю, желаете править с помощью диктата
