Не доходя до Александра I, окруженного неизменной свитой подхалимов шагов полста я подал знак барабанщику, который выдал такую залихватскую сбивку, что в моем 21-м веке рок-группы за него передрались бы бас-гитарами! Бойцы подтянулись и, как до седьмого пота отрабатывали на строевой подготовке, принялись чеканить шаг словно кремлевский полк СССР.
Особенно колоритно выглядел Кондрат со своим "слонобоем" у плеча. Его ватажники, составившие костяк первого взвода на занятиях ворчали на правах "старослужащих", мол "к чему им такая муштра", а сейчас вышагивали наиболее молодецки. И, хотя шли мы не по бетонному плацу, а по устланной соломой разбитой в грязь вперемешку со снежной кашей полевой грунтовке, но мерный топот почти полутароста ног одновременно, вдавливал в мозг мысль о надвигающейся подавляющей всякое сопротивление неотвратимости.
Вторя запевале строй проревел окончание маршевой песни Суворовских батальонов:
Пусть я погиб под Ланцкороном
Пусть кровь моя досталась псам.
Орел второго батальона
Всё так же рвется к небесам.
Орел второго батальона, Орел со стяга батальона
Всё так же рвется к небесам, как прежде рвется в небеса.
К окружению Императора подтянулись обитатели бивуака, конники и нас уже ожидала целая делегация.
Остановив подразделение напротив встречающих, я скомандовал: - Ррравняйсь! Смирно! Равнение на средину! - и как учили в армии, оттянув носок сапога строевым шагом направился к Александру I. Вскинул руку к ушанке, доложил: - Ваше Императорское Величество, рота особого назначения по Вашему приказанию для награждения прибыла!
- Вольно, - расплылся в улыбке Царь, который не знал куда девать ладонь. Но по моему примеру поднёс к виску, сейчас воинское приветствие чуть иное, нежели в моё время и царь скопировал оное как мог. Повернулся к строю: - Здравствуйте, молодцы!
- Здрав желам Ваш Император Величство! - единой глоткой трубно проревели бойцы.
Царь с удовольствием подошел к выстроившемуся вдоль дороги в одну шеренгу подразделению и, пожимая руки, что-нибудь говорил каждому бойцу. Окончив, протянул ладонь за спину,верткий адьютант вложил бумагу и он зачитал: - В соответствии с указом Императора России... - и так далее, - бойцы особой роты награждаются возведением каждого солдата в чин прапорщика. А офицеры в следующий чин. И, в связи с этим, с производством в офицерский чин, вы все становитесь дворянами, а значит свободными людьми.
- Уррраа! Урррааа! Урррааа! - прокатилось построю:- Да здравствует Император!
Я махнул рукой: - Вольно!
Бойцы сорвались с места, подхватили Александра I, принялись подбрасывать, качать. Тот сначала отбивался, но потом понял бесполезность своей затеи, затих. Его столь же аккуратно поставили на землю. Самодержец сиял что самовар у рачительного трактирщика.
После церемонии я отвел бойцов на банкет, в честь победы и дождя наград, пролившихся на служивых. Однако банкет банкетом, а надо было зайти к своим раненым. Я свернул к лазарету.
В центре которого высилась Императорская палатка возле суетились французы. Я вопросительно поглядел на отдыхающего у входа в нашу, скромную, с ранеными ученика Лангсдорфа Виллие:
- Как ребята, Яков Васильевич?
- Слава Богу всё нормально. Серьёзно раненых только трое, но и у них всё хорошо.
- А это что? кивнул я на соседей. Виллие пожал плечами:
- Так Наполеон, Вы не слышали? - Я поднял вопросительно бровь, и лекарь растолковал: - В последнюю схватку кто-то из наших из пушки по кладбищу, где у него был наблюдательный пункт, шмальнул, Ну вот ему в бедро и прилетела шрапнель. Разворотила... - покачал головой Виллие, состроил гримасу, обозначающую что дела плохи: - Но в сознании держался. Тут наши, Дениса Давыдова Гусары налетели. В общем, взяли в плен. Наш Император великодушие проявил, приказал в собственной, персональной, палатке разместить. Вот сейчас, о! - он указал рукой на смутно различимый в сумерках конный экипаж вдали, мчащийся во весь опор, - послал за своим хирургом, нашим не доверяет.
Я наморщить лоб: - Ага...
Пока мы разговаривали, подлетела бричка-двуколка, из неё выпрыгнул поджарый мужчина с саквояжем, на ходу отдавая распоряжения засуетившимся французом срочно готовить операционный стол и раскладывать инструменты для ампутации.
После чего проворным шагом скрылся за парусиновым пологом и вскоре из палатки донесся начальственный рык: - Нет, нет и ещё раз нет Ларрей! Вы главный хирург моей армии предлагаете мне, своему Императору, отрезать ногу?! Ну уж дудки: или я буду на двух ногах или Франция лишится своего Императора! Как хотите, а лечите Ларрей!
Оправдательное бормотание доктора явно не имело успеха, поскольку спустя минуту он выскочил на улицу и нервно заходил у входа. Ветер трепал его всклокоченную шевелюру.
Когда он проходил мимо, я окликнул: - Месье Ларрей!
Тот словно уперся в стену, повернулся ко мне: - Мы знакомы? Месье...
- К Вашим услугам Резанов, Николай Петрович, проговорил я по-французски: - Месье Ларрей, мы не представлены, но о Вас не знают только невежи. Ваши таланты доктора и хирурга прогремели на весь мир - кто же не знает профессора Парижской медицины Доминика Ларрея, - подпустил я елея в слова. И заботливо закончил: - Наденьте шапку, простудитесь.
- Да, да, месье Резанов. К сожалению, приходится много работать, - с досадой проговорил он, ощупывая голову, - Наверное, у Императора забыл. Вот сейчас мой Государь ранен. Если ему не ампутировать ногу, то вскоре он умрет от заражения крови. И ничего не желает слышать... От "антонова огня", - добавил он явно для меня, по одежде причислив к дилетантам в медицине. И повернулся уходить.
- Постойте. - я придержал за рукав наполеоновского хирурга: - Месье Ларрей, Я задержу вас буквально на две минуты, я хочу Вам кое-что показать, что может Вас выручить. Вот здесь находятся раненые моего подразделения, Я бригадир русской армии. Участвовал в этой битве. И у меня тоже множество раненых образовалось со вчерашнего дня, Прошу Вас за мной, проводите нас, Яков Васильевич, - обратился к Виллие и обернулся к французу: - Позвольте Вам представить Вашего русского коллегу, - врачи раскланялись и Виллие ответил: - С удовольствием засиял - ему тоже было приятно общение с мировым светилом медицины.
- Ну что же, - колеблясь произнёс Ларрей, - Меня зовут Доминик Жан. Разве что пару минут, Господа, промедление тут, как и в баталии, смерти подобно.
- Вы правы. Прошу Вас, - я ввёл его в помещение. Брови французского хирурга поползли вверх - яркий свет от трёх керосиновых ламп, расположенных по углам, позволял видеть как днём, несмотря на сгустившиеся предвечерние сумерки.
- Какие у вас яркие светильники, - остановился гость на пороге и с любопытством оглядываясь: - При таких очень хорошо делать операции.
- Да-да, - подтвердил Виллие. - Замечательные, Замечательные светильники.
- Но сейчас не о лампах речь, - перехватил я нить разговора: - Вот, посмотрите: Трое наших тяжелораненых. Один со вчерашнего утра, - показал я, - в ногу, чуть выше колена. У него перебита кость. Как видите, зафиксировано специальной повязкой. Гипсовой. - Кряжистый круглолицый Парень, полулежавший почти как Бонапарт, со слегка осунувшимся, но довольно бодрым лицом, видя такое внимание к себе смущенно улыбнулся, откладывая на тумбочку перо, которым писал письмо на Родину.
- Как же так! - ужаснулся Ларрей, - Ведь под нею неизбежно начнётся заражение и он скоро умрёт!
- Нет, не умрёт, - Виллие закивал головой, подтверждая мои слова: - Нам удалось разработать новый способ, который предотвращает заражение. И таким образом удается спасать раненых, которые в других условиях при наилучшем исходе остались бы инвалидами. Мы надеемся, что наши выздоровят и некоторые скорее всего смогут даже вернуться в строй. Мы преклоняемся перед Вашим опытом летучей медицины и переняли его - у себя очень быстро доставляем раненых в полевые лазареты. Но дальше действия Наших эскулапов разнятся: мы прямо на поле боя делаем перевязки, причем отменно пропускающими воздух бинтами из кисеи, а потом в медпункте Чистим и обрабатываем раны. Да, собственно, Вы сами всё видите. Так вот к чему я Вас задержал, - видя нетерпение Ларея поспешил я закончить: - Если позволите, Наш доктор, вместе с Вами произведет операцию и постарается Спасти ногу Императору Франции.
