запугать одноклассников, и тем самым дать Линнет время на адаптацию в среде. И если сценой в классе я всем намекнул, то вот знанием законов явно дал понять, что лучше даже не пытаться пёрнуть в нашу сторону.
Теперь класс для нас не проблемы.
Жаль, правда, что остальные сотни учеников этого не видели.
Пришло время обеда. Мы шли в столовую.
— Блин, столовая… — мы зашли в огромное, просторное помещение с кучей столов, — Здесь… мне не по себе. Столько людей… и я вижу, как пялятся…
И правда. Людей — около полутысячи. И естественно на нас не могли не смотреть! И когда на тебя пялится минимум человек пятьдесят… это напряжно. Здесь я с Линнет согласен.
— Говорят, в столовой всегда конфликты… — бормотала она, нервно оглядываясь.
— Не в этой, — хмыкаю я, подталкивая её в худую стройную спинку.
— Почему?..
Приятно, конечно, быть умным, но почему я вообще должен объяснять КАЖДЫЙ нюанс сраным ученикам этой сраной шараги⁈ Это они и должны знать в первую очередь!
— Ох, ты как учила свод?… — качаю головой, — В связи с тем, что да, во ВСЕХ Академиях всё дерьмо происходило как раз в столовках, наша — сделана по новому стандарту. И теперь столовая — САМОЕ отслеживаемое место. Здесь пёрнуть без штрафа нельзя!
— И-иу, хи-хи. Ну что за сленг! — хихикнула она над словом «пёрнуть».
Я на неё покосился. Но… знаете, сработало! Её мордашка разгладилась, и теперь она спокойно стояла с подносом и ждала очереди. Я тоже, кстати. Телохранителям разрешено есть всё, что дозволено статусу учащегося. А с золотым… дозволено всё.
— Пс, парни, — шепчу в Территорию, — Что жрать будете?
— Пыво, — отвечает Шов, — А если нет, то чо угодно, босс.
— Лобстера требует моё сердце… — а вот дебил-Хумунгус себя не сдерживал.
Заслужили работяги, заслужили. Я начальник честный, справедливый, убиваю только за второй косяк, за первый просто пытаю. Зарплату не плачу, это да, зато вон, кормлю! Раз в неделю…
Знать бы ещё что такое этот ваш lobster…
— О, у них lobster! — воскликнула Линнет, и быстрым шагом подскочила к каким-то красным, уродливым созданиям, — М-м-м, вкуснятина!
При виде еды она на удивление избавилась от акцента. Чё за…
— А ты… смотрю любишь кушать? — я наблюдал как француженка нахапала ПЯТЬ НАХЕР огромные лобстера.
— Ага! Я не толстею, мне можно!
— И… как это так?… — смотрю как она тянет три куриные ноги.
— Не знаю! — накладывает два салата, — Евгений говорить, что всё в грудь идёт!
— А… теперь понятно…
Я решил глянуть на её действительно выдающуюся, красивую грудь. И…
Чёрт, коза! Линнет всё знала! Поймала на ошибке лоха! Она сразу же бросила на меня взгляд и всё прекрасно увидела! Знает, куда я смотрю!
Чёрт, как-то даже нелов…
А затем она отвернулась. Ничего не сказала.
«Реально?..», — вот тут я уже не понял.
За «пёрнуть» ведь она мне замечание сделала, эта бархатная аристократка! А за взгляд на грудь… промолчала. Заметила и не прокомментировала. Как так? Разве грудь у людей это не сакральное?..
Видимо, не до конца я понял её характер.
«Сложно…», — морщусь.
Я набрал чего глаза глядят, активировал Жатву, случайно спёр ВСË ведро с лобстерами, ну и пошёл вместе с Линнет за свободный стол.
Она шла спереди. Я сзади.
«Пугающее присутствие!», — пускаю ауру.
Все, кто на нас до этого пялился, почувствовал тревогу и отвернулся. Имбецилы, чё-ж вам так не терпится её взглядом раздеть.
«Идиоты…», — что-то нервно пробормотало во мне, но я не успел уловить что именно.
Хмурюсь. Во мне отзывается знакомое чувство? Злость? Нет… это…
Чёрт… не могу уловить… это…
— В-Витя⁈
Мы уже поставили подносы на стол. Линнет уже даже села. Я не успел — услышал знакомый женский голос за спиной.
Поворачиваюсь.
С рук Софии падает поднос с салатами.
— В-Витя⁈ — она распахивает глаза, — КАКОГО ХУ…
* * *
Рубрика «Эти прекрасные арты!»
Помните, это не истина, а видение машины с моими указаниями. Если вам не нравится, можете смело пропускать. Все арты делаются для ценителей артов.
Французская булочка.
Не буду ходить вокруг да около, увидеть нашу красавицу в чём прекрасная мать родила можно на Бусти. Так сказать, на пару шагов опередить нашего Тёмного Лорда.
Линнет распахнула свои острые глаз и удивлённо на нас посмотрела. Да и я удивился, чё уж там.
— Господи… только не ты снова… — протяжно выдыхаю, — Что ты здесь забыла?..
— Я⁈ Это ТЫ что здесь забыл⁈ — он ткнула в меня крашеным чёрным пальцем, — Нет, это уже ни в какие рамки! Я ЗНАЮ, что ты был в музее! И придурок тот пропал наверняка из-за тебя! Избегаешь меня, как больную, а теперь ещё и в Академии объявился каким-то чёртом⁈
— И⁈
— Ты! Обязан! Мне! Всё! Рассказывать! — она топнула ногой, — Ты! Ты всегда был моим…
— Тс-с-с… — я приставил палец ко рту и прервал её идиотскую истерику, — Ты же не хочешь наказания? — улыбаюсь и пальцем указываю на ближайшую камеру.
Она яростно переводит взгляд на небольшую чёрную полусферу прямо за мной! Её ор привлёк внимание, но хавала богам, столовка — в целом шумное место, а потому обернулись лишь те, кто стоял рядом.
София была одета в обычную белую рубашку, чёрные туфельки и в школьную юбку. Естественно, с позолотой. Аристократка херова.
Она тяжело дышала, отчего её небольшая грудь медленно вздымалась, а глаза и вовсе будто налились кровью!
«Чутьё страха», — я протяжно вдохнул.
И… ничего. Она не боялась.
Это была чистая, незамутнённая ярость. На меня… почему-то.
Аргх, господи, да какое ей вообще дело⁈ У меня даже тело перестало бунтовать при виде неё, а значит, если и любовь погасла, то София и подавно должна была всё забыть! Она же первая киданула прошлого владельца!
Но нет. Она будто на мне помешалась!
«Если я вызову Квазита, это заметят?», — думаю, — «Чёрт, наверняка», — смотрю на Софию, — «Аргх, как же тебя теперь поймать⁈»
— Мы ещё поговорим! — процедила она и быстро бросила взгляд на Линнет, — Наедине. Подойдёшь к кабинету…
— Это вряд ли, — улыбаюсь и развожу руками, — Я тебе ни на что отвечать не хочу. А как захочу — сам приду, и будет это не здесь. Ибо здесь — я на работе.
— Виктор!… — прорычала она.
— Не заставляй жаловаться, Соф-и-ия! — я машу ей ручкой и снова указываю на камеры, — В столовой кушают, а не ругаются.
— … — она сжимает кулаки, а её голубые глаза блестят.
И, ещё раз посмотрев на Линнет, она не то фыркает, не то рычит, и разворачивается к своей компашке друзей. А когда те что-то спрашивают, то окончательно срывается и начинает на них орать.
Ну и конченная.
«Да уж…», — вздыхаю и наконец сажусь за стол, — «Ну… можно было догадаться,
