земли, благо, дорогу не забыл. Тут, на острове, вообще трудно заблудиться, если по сторонам света ориентироваться. Каналоа безмолвно и покорно топал позади, словно послушный питомец.
У меня же есть сестра! Хаэата! А я ведь, к стыду своему, за всё время, пока жил на Рифе ни разу про неё не вспомнил! Какая всё-таки я эгоистичная скотина! Как она там? Пожалуй, теперь у меня появилось время её навестить.
Странные ощущения одолевали, пока шёл меж небольших плетёных домиков-хижин, под крышами из охапок пальмовых листьев. Я же впервые иду по посёлку вот так — не скрываясь! И от этого всё вокруг воспринималось несколько по-другому.
Я пересёк площадь у большого раскидистого дерева. Ага, именно тут меня первый раз по-настоящему «прижал» Ситу со своим братцем. Вон там, меня держали пред «высокими очами». А вон там, под деревом, толпились местные мужики, во главе со старейшиной. Сейчас всё воспринималось, как произошедшее в прошлой жизни.
Ну вот и «отчий дом». Никаких тёплых чувств и ностальгии — это дом Хеху, не мой. А этот паренёк меня покинул. Вздохнул, скучаю я по нему, что ли?
— Подожди меня… — я оглянулся по сторонам, — да, вон там, наверно.
Каналоа всё так же молча потащился в указанном направлении.
Из дверного проёма сочился дымок. Удивительно, но судя по шуму, который, хочешь не хочешь производит любой человек, если, конечно, не сидит в засаде, семейство Хеху было дома, несмотря на то, что солнце ещё не садилось.
Мелькнула мысль, что надо как-то вызвать Хаэату. Не попрусь же я внутрь? Вот вообще не хочется, ни разу! Я уже даже собрался просто крикнуть, но тут сестрёнка сама появилась на улице, выметая мусор из дома метлой из пучка веток.
— Привет! — окликнул я её негромко.
Хаэата вздрогнула, резко выпрямилась, секунду-другую всматривалась мне в лицо.
— Хеху? — недоверчиво проговорила сестра.
Еще секунду.
— Хеху! — и она, взвизгнув радостно чуть-ли не бросилась мне на шею.
Да, мои тренировки не прошли даром, и, хоть на скудном пайке учеников набор массы тела почти не шёл, но, всё равно, если бы раньше моего тщедушного реципиента девушка просто снесла, то теперь она повисла у меня на шее, и я даже выстоял!
— Хеху, братик! Какими судьбами? Ты закончил обучение? Ты пришёл нас навестить⁈ — затараторила она.
— Не вас, а тебя, — улыбнулся я.
Не знаю почему — вот вроде для меня, как для Константина Мантина, эта аборигенская девушка — какой-то посторонний человек, но на душе вдруг стало тепло.
— Ну, рассказывай!… А, нет, подожди! — и закричала внутрь. — Идите сюда! Хеху пришёл!
А, блин! Не успел её остановить. Что мне до остальных?… Вон, высыпали, отметил про себя мрачно.
— Зачем пожаловал? — из дома показался хмурый Акахата.
Я вздохнул. Ведь совершенно чужие мне люди!
— А тебе, какая разница? — безо всякого вызова ответил я.
Это не хамство. Это просто приобретённая привычка — если вот так, запросто, безо всяких «здрасте», отвечаешь на вопросы человека, значит признаёшь его право эти вопросы задавать. Тем более — таким тоном.
— Пока отец болеет, Акахата старший в семье! — нарисовался из-за плеча старшенького Эруэра.
— А что с отцом? — посмотрел я с вопросом на Хаэату.
Но сестра ответить не успела.
— Знаю я, зачем он пожаловал! — на улицу выскочила Фива, супружница Акахаты, змея высшей пробы, так и придушил бы гадину! — Выгнали его из рыбалюдов, выгнали! Вот и прибежал, как миленький обратно под родной кров!
— Ты врёшь! — выпалила в сторону Фивы Хаэата.
— А вот и не вру! — Фива упёрла руки в боки. — Я утром в деревне была, там сказывали, что какого-то земляного из Учеников выгнали. И кто это по-твоему? Кто из нашей касты такой дурной, что на Испытание попёрся?
— Это не правда! — в сердцах топнула ногой сестра.
— А вот и правда! — тут же ответил средненький. — Ты на знаки его посмотри! Если бы его взяли в касту, у него сейчас было бы по две черты. А у него одна! Это значит, что он всё ещё Ученик! Но ведь всем известно, что Ученик просто так с рифа Учеников уйти не может! Значит его — выгнали!
— Это правда? — тут подхватил эстафету Акахата, ещё сильнее хмуря брови.
Ребята, вы чего, репетировали? Вон как слажено по ролям отыгрываете. Мои аплодисменты.
— Правда, сестрёнка, — я обнял Хаэату за плечи, потом погладил её по волосам. — Но ты не расстраивайся, я не пропаду. Есть уже кой-какие идеи.
Хаэата всхлипнула.
А Акахата неожиданно хмыкнул:
— Ну и хорошо!
Я в первое мгновенье даже опешил. Что? «Крокодил сказал доброе слово?» [2]. Но в следующую секунду всё встало на свои места.
— Погулял, пошлялся и будет. А то дома рабочие руки нужны, а он незнамо где ошивается! Так, — старший брат принял деловитый вид, — сейчас иди на делянку, нам с Эруэра из-за отца не до того было. Надо сорняки выполоть, воды натаскать, с позавчера не поливали… — Он прервался, посмотрел сквозь кроны в сторону солнца. — Ладно, большего ты за сегодня сделать не успеешь, остальное я завтра тебе скажу. А потом приходи, Фива тебе поесть оставит…
— Не буду я кормить этого беспутного! — с вызовом заявила Фива.
И тут же получила оплеуху! Не сильную, но всё же!
— А ну, цыц, женщина! — Акахата скорчил недовольное лицо. — Не забывайся!
Меня чуть смех не разобрал! Что⁈ Меня тут словно «молодого» припрягают? Ребят, вы не офигели?
— Так, подождите, — усмехаясь, я поднял руки, словно говоря: «стоп!», — братец, ты ничего не попутал? Я тебе что, бесплатная рабочая сила?
— Ты — часть этой семьи! — сурово проговорил Акахата. — А я, её глава! И ты обязан слушаться старшего в семье.
— Старший в семье — отец! — выпалила Хаэата.
— Отец болеет, — обрезал старший брат, — так что сейчас я главный!
— Да что мы с ним разговариваем! — вновь вмешался Эруэра. — Вздуть его, как следует — совсем по-другому запоёт!
И он откуда-то вытащил дрын, длиной в свой рост, ухмыляясь подкинул его в руке и шагнул вперёд. Акахата взглянул на среднего брата и тоже набычился.
Ребят, вы серьёзно? Видимо, отсутствие в моих руках оружия, и то, что их двое, вселило в братьев уверенность. Опять же, я помню, как тогда Тайпен, всё не мог поверить, что на моих руках столько крови. Ну да, мой внешний вид у многих до сих пор вызывает сомнения, хоть уже сколько занимаюсь. А на братьев ещё и прошлый опыт влияет, когда Хеху был робким и слабым. Вот только Хеху больше нет. Есть Скат.
— Ха-ха-ха! — весело рассмеялся я, подняв взгляд к небу. — Какие же вы… болваны!
А потом не торопясь вытащил из-за спины кинжал.
Тот самый, что я выхватил из-за пояса старшего на лодке воинов с острова Двурогой горы, и сумел не утопить в заварушке. Сразу-то я не разглядел, но после — заценил. А ножичек-то зачётный! Пожалуй лучшее, что я видел до сих пор в этом мире.
Сам кинжал был из обычного каменного дерева. Ну может в чём-нибудь вымоченный, ибо по твёрдости он превосходил всё то, что попадалось мне в руки до этого. Клинок не длинный, сантиметров пятнадцать, рукоять ещё около десяти. Между рукоятью и клинком — упор, гардой назвать сложно, но от соскальзывания кисть предохраняет. Но, главное, по режущей кромке обоих лезвий у него шли бронзовые вставки.
Не знаю, как мастер это сделал — мне хватило ума не расковыривать в глупом любопытстве. Возможно — выточил по лезвию паз и вставил узенькие бронзовые пластиночки. А может, дерево — это обкладки, и посредине целиковая металлическая пластина? Но суть не менялась — у деревянного кинжала лезвия клинка были бронзовые — тусклый металл выступал миллиметра по три. И острые. Не бритвы, конечно — предыдущий владелец, видно, их вовсе не точил. Но для деревянного кинжала — запредельно острые.
И вот, этот клинок я направил на двух идиотов, решивших поиграть в «воспитание младшенького».
— Выпотрошу, как свиней, — проговорил, не повышая голоса, — и кишки по ближайшим кустам развешу.
Оба братца встали, как вкопанные, не сводя заворожённых взглядов с кинжала. Скорей всего, кто-такие свиньи им не ведомо, но про кишки, надеюсь, до них дошло.
— Я вам не шнырь какой, вместо вас в земле ковыряться, и не батрак бесплатный. Думаете, пришёл пайку просить у братцев? Я же ясно сказал — я пришёл повидать сестру!
Старший громко сглотнул. Ну, чисто, кролик перед удавом!
— Ты, — я указал кинжалом на среднего, — дрын бросил.
Стук дерева о вытоптанную до состояния бетона землю подтвердил, что «команда прошла».
— Теперь все — в дом. И сидите
