и удобнее.
Да и хрен с ним, — подумала я. Лишь бы сделали хорошо, а уж в каком порядке, для меня это малоколеблющий фактор.
5 июня 1985, среда.
Пятого июня вся наша строительная бригада дружно, как муравьишки, бросилась закрывать шифером крышу. Да, других вариантов особо не было, хотя шифер я сама не очень люблю. Всякие ондулины и прочая красота появятся лет через двадцать (в лучшем случае). Но пока, как говорится, что имеем…
Мы все немного нервничали, потому что прогноз погоды пугал нас возможными дождями. Надо сказать, что в Иркутске насчёт прогнозов погоды вообще долгое время было очень сложно. По сути, до появления нормальных спутников, отслеживающих в том числе все эти изменения. А пока… Я как-то раз слышала исповедь синоптика. При упоминании Иркутска он практически начинал волосы во всех местах рвать — так измотала мужика служба в нашем районе. По его словам у нас тут какое-то уникальное место в плане сочетания рельефа, ветров и ещё Бог знает чего. Ни одни расчёты не могут быть стопроцентно достоверны. Вот и получается, что гадали наши погодники на кофейной гуще и в половине случаев лажали. Но про надвигающуюся область низкого давления мы слушали уже четыре дня, и похоже, что она-таки надвигается. Во всяком случае, утро четверга встретило нас серенькими тучками, стягивающимися по краям горизонта. Мужики поглядывали на небо и стучали молотками, как дятлы.
Стало снова прохладно, как в начале мая. Малышня копалась в песочнице в толстых свитерках и тёплых брючках. На лавочке сидела приглядывающая за ними бабушка, а рядом — Роб, изображающий внимание и спокойствие. Тоже пас, и весьма успешно.
К вечеру я начала успокаиваться. Похоже было, что до дождя успеют.
Толку от моих метаний и переживаний, ясное дело, было мало. Да и вообще, пора было выдвигаться.
ЕДЕМ ВСТРЕЧАТЬ!
Вова с Рашидкой и Робом выехали на тележке пораньше, а мне сказали приехать ко времени, с Женей — дескать, я своей паникой относительно проезжающих машин все нервы им истреплю. Ну и ладно, бе-бе-бе! Не больно-то и хотелось.
А если без дураков, на машине мне реально спокойнее.
Мы с Женей подъехали к зданию железнодорожного вокзала и сразу увидели на центральном крыльце прохаживающегося Павла Евгеньича с газеткой в руках. Он тоже увидел нас, газеткой замахал, подбежал резвым кабанчиком:
— Ребята, ребята, нам не сюда! — он живо запрыгнул на заднее сиденье. — Поехали, я покажу, как заехать!
— А вы мальчишек видели? — снова слегка запаниковала я.
— Да, да, они уже там! Поехали!
Место, которое я для себя определила как «задние дворы ж/д вокзала», изобиловало рельсами, товарными вагонами разнообразных видов и сильно пахло железом и креозотом. Кроме нашей телеги там уже находилась изрядная толпа, похожая на официальных лиц. Некоторые из них откровенно скучали, переминаясь с ноги на ногу, некоторые любезно беседовали с Вовкой и Рашидкой. О, боги, надеюсь, пацаны лишнего не наговорят…
— Павел Евгеньич, а что происходит? Я думала, у нас чисто деловой выезд.
— Деловой, — согласился журналист. — Видите ли, этот приезд — он важен как деталь развития культурно-общественных отношений.
— Со свиньями?
Он хрюкнул, но не отступил.
— Вы не забывайте, что там же сопровождающие товарищи едут. Их тоже нужно принять, разместить.
— А что же вы не сказали? Мы бы…
— Не-не-не, не переживайте! Их примет городская парторганизация, это всё… вы же в курсе, что Иркутск планирует развивать отношения с Вьетнамом? Дружеские.
— Нет, но интересно.
— Согласен, очень интересная тема. Планируется открытие в городе культурного центра и, возможно, нечто вроде представительства.
— Класс! Слушайте, а я как-то упустила: мы за этих поросят и куриц кому и что должны?
— Оленька, да вы что! Это подарок от вьетнамской стороны пионерам-активистам Иркутска. Никому и ничего не надо.
— Ну, спасибо. А что ж не предупредили-то? Мы бы хоть символически подарили что-то в ответ.
— Думаю, на днях мы организуем визит в ваше хозяйство, чтоб они могли на месте посмотреть, как устроены питомцы, и тогда — пожалуйста.
Тэкс. Времени мало, но я подумаю.
ВСЕ СЧАСТЛИВЫ ДО ПОСИНЕНИЯ. ОСОБЕННО Я
Я почему-то думала, что поезд вовремя не придёт, и мы будем зазря сидеть полчаса-час. И он опоздал, но всего на пять минут, что не могло не радовать. Нужный вагон волшебным образом оказался прямо напротив нас. Хотя, почему волшебным? Вон сколько шишек собралось, уж наверняка для них высчитали, чтоб начальство вдоль путей не металось.
Дверь вагона открылась изнутри, и в его серых внутренностях стало видно прижавшихся в угол своей вагонной стайки шестерых поросят-вьетнамцев. А ещё там было двое вьетнамцев, которые люди. Парень в серой, похожей на военную, форме и девушка в белом халате поверх тоже как будто бы формы, только женского варианта, со строгой юбкой. У обоих были усталые, очень ответственные и немного торжественные лица.
— Сыдылавштфуйтэ, тавалишчи! — старательно сказала девушка сразу всей нашей толпе.
Толпа хаотически откликнулась приветствиями. Пал Евгеньич защёлкал фотоаппаратом.
— Давайте людей выпустим, — громко сказал Вова, — и мы займёмся выгрузкой.
Пол вагона оказался заметно выше платформы, зато почти на одном уровне с дном тележки. Пацаны откинули задний тележный борт и перекинули специально сколоченные для этого дела мостки.
Хрюши имели уставший вид, боялись, всеми силами втискивались в угол и не хотели выходить. А потом Вовка с Робом заскочили внутрь вагона, поросюхи увидали такую огромную страшную зверюгу, и сами от неё побежали в тележку, Рашидка принял, быстренько закрыл дверцу клетки и, вроде бы, установилось относительное спокойствие. Я ещё так подумала, что если бы не Роб, Вова бы всех свинот по одной в телегу вытолкал. Они ж, вьетнамцы, сильно мельче обычных, да и маленькие ещё.
С курами, сидящими в транспортировочных клетках, никаких сложностей не возникло. К живности полагалось два пакета с остатками комбикорма, который им выдали в дорогу.
Измученная стойкая ветеринарша вручила мне (опять под вспышки фотокамеры) папку с документами и торжественно что-то сказала. Переводчик переводил, но все стали орать и хлопать, и я мало что поняла. Я ответила: «Спасибо большое!» — изобразила пионерский салют и пожала девушке руку. И тут она, наконец, улыбнулась первый раз. Ну, слава Богу, не до смерти умоталась девка.
Павел Евгеньич сделал несколько рабочих фоток и пару парадных (благодаря его усердию у нас прямо летописный альбом образовался), после чего захотел ещё раз подробно под магнитофон запись про наши приобретения, чем они хороши и прочее. Кто отдуваться остался? Конечно, я. А пацаны сказали, что они и так в десять раз медленнее машины, поедут вперёд.
Павел Евгеньич, судя
