с ними раньше.
Она обещала всем отомстить, и она - отомстит! Всем!
Вьищ еле дождался рассвета. Вчера Каарт распорядился добыть к завтраку имперцев. Вьищ приготовил все необходимое для охоты еще с вечера, и не успело просветлеть небо, как он уже был готов: на нем хорошо подогнанный его собственный плащ невидимости, вместо походного мешка – вместительный ягдташ для дичи, на боку - самый слабый парализатор. Мощного оружия для охоты в человейнике не полагалось.
Если бы не тук, - артефакт Древних, - до ближайших охотничьих угодьев ему бы пришлось бы топать трое суток, и это еще без сна и отдыха. А с туком – представил четко местность сам, или нашел ее изображение в туке, - и ты на месте.
Первый луч солнца упал на протянутый к нему тук, и Вьищ очутился на охоте. Он был невидим, хорошо вооружен и ему ничего не угрожало, кроме сильного сердцебиения от охотничьего азарта.
Возле огромного круглого дома он сразу же заметил затаившуюся под пышными кустами дичь. Но одной зверушки было мало, - нужно было как минимум три. Лучше - четыре.
Затаившаяся зверушка была очень ярко раскрашена, и Вьищ решил, что это самец. Самочки всегда скромнее по раскраске и их труднее заметить. В общем-то, пол дичи не имел никакого значения, просто Вьищ любил наблюдать за природой и повадками животных.
Ну и где же эти самочки? Дверь круглого здания распахнулась, и появились три серые самочки.
Да, точно, это были самочки, и они все, весело перекликаясь, неслись прямо в руки Вьища. Но тут пестрый самец выскочил из кустов и набросился на всех трех самочек сразу. Самочки дали самцу дружный отпор, затем две упали без движения, а третья начала яростно отбиваться от ухаживаний.
Озадаченный Вьищ подобрался поближе, поочередно ударил сражающихся парализатором и сгреб всех валяющихся на земле зверушек в ягдташ.
Через мгновение охотник был уже дома и переводил дух. Надеясь заслужить похвалу Старшего, Вьищ красиво разложил трофеи по клеткам, все надежно запер и пошел будить Каарта. Пора было завтракать. Вьищ очень проголодался.
***
Настя очнулась в клетке. Это что еще за хрень?!
Рядом в клетках бесформенными грудами тряпья валялись мечницы Ана и Сенда, и еще та самая бешеная цыганка, которая ни с того, ни сего, набросилась на них с кинжалом.
Где она? Явно, не в Арене, - там не было таких огромных помещений, а это помещение было огромным, как крытый стадион. И это – не подземелье, потому что отовсюду лился солнечный свет.
Настя окликнула девушек, но никто не подал признаков жизни. Срочно необходимо все вспомнить! Срочно!!!
Так: она проверила поврежденный ошейник, без труда доведя Файлера до бешенства, и ошейник не сработал. Настя вспомнила об этом, и снова испытала дикий восторг: « А-а-аааа!!!»
Если бы ошейник сработал, то ее шарахнуло бы так, что она не только бы обмочилась. После сильнейшего импульса боли, который дает ошейник, можно и потерять сознание, и умереть от разрыва сердца.
Всю ночь она не спала, разрабатывая план побега. В городе со смуглым, черноволосым и черноглазым населением она не смогла бы спрятаться, даже если бы замотала свои платиновые волосы и сощурила голубые глаза. Потому что все мужское население было ниже ее на ДВЕ головы. Черт побери, а ведь она подросла: когда ее забросило сюда, она была выше самых высоких местных мужчин лишь на голову!..
Она прикинула, что завтра будет воскресенье, но в город ее, скорее всего, не выпустят. Во-первых, она наказана, и наказание может продлиться еще много дней. Во-вторых, вооруженному рабу выходить в город нельзя, а меч все еще не вынут из руки. В-третьих, даже если она попадет в город, - как она, со своим великанским ростом, скроется в толпе среди бела дня? Опять же, обеих охранниц нужно будет вырубать и подставлять под наказание.
Ей нужна была помощь, и Настя знала только одного человека в Арене, к которому можно было рискнуть обратиться за помощью, - Гассара.
Боец Гассар ненавидел имперцев даже сильнее, чем она сама. Он обучил ее владению оружием, а напоследок потребовал: «Пообещай мне, что убьешь имперцев столько, сколько сможешь убить!»
Гассар мог бы или помочь ей с побегом, или даже согласиться бежать вместе с ней! За одну ночь можно было бы убежать далеко, прихватив опоенного сонным зельем Файлера с собой, чтобы тот не смог активировать ошейники. Гассар мог бы, не привлекая внимания, днем прятать ее, а ночами они бы уходили все дальше и дальше. Они раздобудут где-нибудь мага, и заставят его снять ошейники. И вдвоем безопасней: не только на островах могут их сожрать или снова сделать рабами.
Но согласится ли Гассар пойти на смертельный риск из-за чужачки? Ведь если побег не удастся, то они будут умирать на пАру очень долго и мучительно, - что-что, а толк в зверствах имперцы знали.
Деваться было некуда: если Гассар ее предаст, то станет шестым в ее списке, подвинув охотников за рабами. А она сбежит все равно, перебив всех, кто встанет у нее на пути. А если она уговорит Гассара сбежать и вместе убивать имперцев, – то они вместе вырвутся на свободу, сначала за пределы столицы Геррат, а затем за границы этой паскудной страны.
То, что надо бежать от сытной и упорядоченной жизни в Арене – Настя не сомневалась. Она все равно в конце концов погибнет в бою, шанс выжить у нее очень невелик. Да и не хочется ради удовлетворения низменных желаний толпы убивать кого-то, даже трижды заслуживающего смерти. Пусть осужденным преступницам грозит более мучительная казнь, чем смерть от ее меча, - она не записывалась в штатные палачи!
А самое главное – ей стало до воя невыносимо ее рабство. Рабство оставалось рабством и под зверствами садюги Сируса, и под жизнерадостными распоряжениями хозяина Арены, Файлера. Гнетущее ощущение неволи не давало ничему радоваться, и день за днем ожесточало против самой жизни.
Она сбежит, когда тщательно подготовит побег, - потому что второго шанса у нее, скорей всего, не будет. Бежать нужно на юг, откуда родом Меррель. Настя вырвет ее из рабства и выяснит все, что нужно для выживания. Там, где идет война, всегда легче спрятаться.
Впрочем, можно бежать куда угодно: в Пустошь, к черту на куличики, только не в такую же гнусную империю работорговцев, как эта!..
Так, не трудно представить,
