Длинный растянулся на полу, словно шпала. Одетый в спортивные штаны с лампасами и великоватую ему кожанку с потертыми плечами и рукавами, он лежал, вытянув ноги, словно оловянный солдатик. Руки мужика задрались кверху. Рядом валялся его пистолет.
Сдержав стон от боли в ноге, я опустился и глянул в побледневшее лицо длинного. Пуля Фурсова угодила ему прямиком в щеку. На лице худощавого зияло аккуратное отверстие, из которого к полу потянулась одинокая струйка крови. Зато вышла пуля совсем неаккуратно: она забрала вместе с собой большую часть затылка бедолаги. Ошметки костей и крови выпачкали весь коридор, что распростерся позади тела.
— А я тебя знаю, — проговорил я себе под нос.
Длинный был одним из людей Кулыма. Я не раз видел его в ресторане, приодевшимся в дешевенький деловой костюм. Этот бандит был одним из охранников Грааля. Болтался с отставными братками, по залу, сидел за барной стойкой. Но когда надо, тут же вырастал на входе, вместе с остальными бандюками, чтобы угомонить какого-нибудь «некультурного» гостя.
М-да. Получилось неприятно. Фурсов, видимо, посчитал, что я намеренно загнал его в ловушку. Что попытался убить, чтобы он не получил своих чертовых документов. Реальность же, скорее всего, была гораздо проще. Была у меня одна версия. Бандюки Кулыма просто приперлись в Грааль, чтобы взять его под свою крышу.
После смерти Кулыма черемушкинские разбежались кто куда. Бандитов уже мало что связывало, и ожидаемо, началась грызня за собственность, которую банда успела нахапать за время своего существования. Скорее всего, эти трое пришли сюда, чтобы попытаться прибрать Грааль к рукам. Однако братки выбрали не слишком удачное время наведаться в ресторан и поплатились за это.
Я с трудом побрел по коридору, вышел в большой зал. Зал был пустым. Наверное, посетители убежали, когда услышали в стенах ресторана пальбу. Да и персонала не было видно.
Когда из-за барной стойки показалась симпатичная головка девушки-управляющей, я позвал ее:
— Не бойся. Бандитов тут нет. По крайней мере, живых.
Девушка выглянула смелее, обернулась, когда из широких дверей кухни опасливо показался молодой официант в белой рубашке. За ним выглянули еще две девчонки-официантки и пожилой повар.
— Ты видела, куда делся мужик, что приходил со мной? — спросил я официантку.
— Я… Я не знаю… Я спряталась, когда в зале началась стрельба.
— Тут тоже стреляли?
— Угу, — она кивнула. — Ребята, как с цепи сорвались. Вломились, говорят, мол, никому не работать, пока не поговорят с управляющим. А управляющая-то сегодня я! Я перепугалась до смерти! Они хотели…
— Хотели, чтобы ты вызвала им собственника, — сказал я.
— Ага, — Она кивнула. — Сказали, что работать ресторан не будет, пока кто-нибудь из Кулымовых не приедет. Они хотели поговорить с ними за крышу. Ну а я что? Я им и брякнула, что собственник тут, в Граале. Привел, мол, какого-то солидного мужчину.
— И они пошли к нам, — я хмыкнул. — Решили, видать, что Фурсов из братков. Что мы с ним крышу обсуждаем.
— Наверное, — немного виновато ответила девушка. Опустила взгляд, потом добавила: — простите меня, что так вышло.
— Ничего, — улыбнулся я. — Все хорошо.
— Вы ранены? — Кивнул мне пожилой повар нахмурившись.
— Так. Царапина.
— Димка, ну-ка, метнись за аптечкой, — приказал он официантку.
Тот кивнул и тут же исчез в дверях кухни.
— И часто к вам такие захаживают? — Спросил я у девушки.
— Пару раз бывало, — пожала она плечами. — И всегда свои, бывшие черемушкинские. Каждый хочет взять Грааль под свою крышу. Но что б так стреляли, это было в первый раз.
— Короче так, — сказал я, тяжело присаживаясь за один из пустых столиков. — Если в следующий раз припрутся, говори, что ресторан под Летовым. А если будут упираться — звони. Я тебе свой номер напишу.
* * *
— Сука, мля… — Выругался Фурсов и тронул языком несколько ранок, оставшихся от выбитых коренных зубов. — Летов, сукин сын, мне все зубы повыбивал!
Фурсов пошатал еще один языком. Выругался, когда тот обломился. Он полез пальцами в рот, выдрал обломок и сплюнул кровь прямо на коврики.
— Э, — Возмутился Вася Неронов. — Ну не в машине же? На вот.
Он открыл бардачок. Нашел там какую-то грязноватую тряпку, сунул Фурсову.
Крутить носом времени у Фурсова не было, и он просто приложил тряпку к губам. Сплюнул в нее густую сукровицу.
— Говоришь, Летов тебе засаду устроил? — Спросил Вася, не отрываясь от руля.
— Да. Чуть, сука, я не помер, — выдохнул Фурсов, откинувшись на спинку дивана заднего сидения. — За малым. Крепкий этот Летов. Видать, про него правду болтают. Он, даже когда я в него пулю всадил, не отцепился. Только когда трижды вложил ему по голове пушкой, сознание потерял.
— М-да… — Протянул Вася. — Так и че теперь? Документов в Граале нету?
— Нету. Летов по-любому их перепрятал. Он все с самого начала знал.
— И че делать? — спросил Нестеров. — Вот если бы ты меня спросил, я б все сделал по-своему. По-жесткому, так сказать.
— Ты ж знаешь. По-жесткому нельзя. Нельзя нам светиться.
— Ты уже засветился, — вздохнул Вася. — Двух человек замочил. Менты насторожится. Возможно, тебя будут искать, если на тебя Летов накапает. Генерал точно тебя снимет.
Фурсов хмуро промолчал. Обычно, когда генерал кого-то «снимает» с этих, так сказать, «особых» заданий, это значит, что доверие к такому сотруднику подорвано. А подорванное доверие — это всегда риск, что информация о сделанных для генерала делишках обернется против тебя самого. И тут уж не отвертишься. Либо тюряга, либо, если много будешь болтать, какой-нибудь несчастный случай.
— Не снимет, — сказал Фурсов холодно. — Давай. Вези на квартиру. Телефон надо. Позвонить ему.
Жили Фурсов с Нестеровым на съемной хате, почти в центре города. Там у Армавирского рынка они снимали у пожилой женщины жактик. В одной части небольшого, двухкомнатного домишки, жила хозяйка. Другую она сдавала. Там они и ночевали. Хозяйка была пожилая и молчаливая. Но самое главное — она не задавала лишних вопросов. Вернее, вообще никаких не задавала. Достаточно было только платить ей посуточно.
— Где телефон? — Сказал Фурсов, роясь в аптечке, что была у него в дорожной сумке.
Летов, мало того что выбил головой ему несколько зубов, но разбил еще и губы. Лицо страшно ныло, и боль эту было сложно терпеть даже Фурсову.
«М-да… — Думал он, перебирая медикаменты. — Видать, еще один шрам останется. Харя еще страшнее станет».
Нестеров достал сотовый, спрятанный в его чемодане. Сел на койку, стоящую под висевшим на стене красно-желтым пыльным ковром. С собой телефон носить они опасались. Разрешения на него не было, а конфискуй его менты, так появились бы лишние проблемы.
Нестеров набрал по памяти номер. Приложил телефон к уху. Когда на том конце ответили, он протянул трубку Фурсову.
— Генерал хочет с тобой переговорить.
Фурсов запил таблетку обезболивающего водой из кружки. Поморщился, когда студеная жидкость коснулась ранок во рту. Потом принял аппарат.
— Да?
— Как все прошло? — Прозвучал очень хриплый старческий голос.
Фурсов угрюмо глянул на Нестерова. Напарник только поджал губы. Многозначительно приподнял брови, говори, мол.
— Хреново прошло, — решился Фурсов. — В общем… В общем, по-хорошему не получилось.
— Что случилось? — Обыденно и очень спокойно спросил хриплый голос генерала.
— Летов завел меня в ловушку. Документов в Граале не было, но зато были братки Летова. Они меня прибить хотели, еле ушел. Два трупа на мне. Но у меня есть план как…
— Понятно, — перебил его генерал, даже недослушав.
Хотя его хриплый голос прозвучал совершенно равнодушно, но самое это «понятно», заставило Фурсова занервничать. Он почувствовал, как страх складским слизнем лазит у него по нутру.
— Передай трубку Васе, — сказал генерал.
Фурсов не ответил. Потемневший лицом, он только протянул телефон Нестерову.
