В конце июня Елизаветинский полк в составе пятой горной дивизии, зачистив предгорные районы южной Чечни, начал продвигаться в горы. Дивизия, в которой служил Синявский, была пестрой: помимо двух пехотных и двух егерских полков она включала еще два – осетинский и грузинский. Кроме этого, дивизии придали казачью сотню для ведения разведки и двадцать полевых пушек.
К Хаккою вела узкая тропа, и других подходов к аулу не было. Сам аул располагался в Аргунском ущелье, куда еще не ступала нога русского солдата за все время Кавказской войны. Лишь закрепившись в предгорных селениях, Фези смог продвинуться дальше. Казачий разъезд чеченцы разглядели еще на подходе, и поэтому в деревне их уже ожидали. Впрочем, казаков выслали на случай засады у тропы, ведущей к аулу, а на внезапность никто не рассчитывал. Не доходя на расстояние выстрела до стен Хаккоя, елизаветинцы остановились, поджидая прибытия артиллерии и подготавливая позиции для размещения пушек. Осетины тем временем спускались по крутому склону горы, чтобы зайти в тыл осажденным. Так как дорога, на которой стоял Хаккой, вела дальше в горы, что позволяло мятежникам уйти в случае невозможности сопротивляться. За прошедшие месяцы, после взятия двух десятков аулов, солдаты приобрели необходимый, хотя и кровавый опыт и действовали четко и сноровисто. Парламентера с требованием сдачи не высылали, так как это было бесполезно.
Когда подошла артиллерия, началось главное действо. Ядра разрушали невысокие каменные стены села, пока в них не образовалось достаточное количество брешей. После чего пушки, под прикрытием огня пехоты, перекатили на расстояние пятидесяти метров от полуразрушенных стен, и артиллеристы открыли огонь картечью, дабы согнать оборонявшихся с их позиций в глубь села. После нескольких выстрелов елизаветинцы пошли вперед, но были встречены свинцовым градом. Оборонявшиеся горцы не дрогнули под картечью, несмотря на потери, выждали время атаки и лишь только тогда открыли огонь, после чего выскочили из завалов и с яростью набросились на атакующих. Под бешеным натиском чеченцев первый батальон было дрогнул и начал отходить назад к пушкам, но полковник лично повел вперед две резервные роты, которые, ударив в штыки, загнали чеченцев обратно и, не снижая напора, перевалив через разрушенные стены, закрепились на окраине села. За ними следовал второй батальон, который, передвигаясь от дома к дому, зачищал село от мятежников. Несмотря на численное превосходство и артиллерию нападавших, горцы не сдавались, и каждый дом приходилось брать штурмом. Четыре небольшие полевые пушки, на руках перетасканные в село, превращали сакли в крошево. Но даже из-под развалин раздавались выстрелы и выскакивали воины, с яростью бросаясь на штыки русских солдат.
Исход боя решили осетины, зайдя в тыл осажденным и перерезав им пути к отступлению. Бой закончился только после полудня. В плен попало лишь два десятка израненных чеченцев. Остальные были перебиты. Елизаветинцы потеряли сорок человек убитыми и еще столько же ранеными.
После боя солдаты провели в ауле еще неделю, помогая Вологодскому полку, который заложил крепость на месте полуразрушенного села, и дожидаясь подвоза продовольствия и боеприпасов для дальнейшего продвижения. Через неделю Синявский со своими подчиненными поднялись дальше в горы, замыкая кольцо окружения на Ведино, где с остатками своих войск находился сам Шамиль.
Когда именно началась Кавказская война, точно не скажет никто. Здесь не существовало четких границ, и войну не объявляли официально. На Кавказе империя сражалась против различных племен, которые использовали партизанскую тактику. Эта война, порой затихая, возгоралась вновь, поглощая огромные людские и материальные ресурсы. Генерал Ермолов, прибывши на Кавказ, пытался вести планомерное наступление на горцев, строя крепости в ключевых местах, прокладывая дороги и делая просеки в густых лесах. Он также привлекал русских переселенцев для создания прослойки между мятежными племенами. С другой стороны, племена, признавшие российскую власть, пользовались защитой русских войск и послаблением в налогах. Вкупе эти меры привели к временному затишью. Но именно к временному. Катализатором последующих волнений стала Русско-персидская война. С ее началом восстали Черкесия, Дагестан и Чечня. И хотя война быстро закончилась, восстание, как снежный ком, лишь набирало силу. Империя не могла не реагировать, а карательные экспедиции задевали и мирных жителей, после чего они переходили на сторону восставших. Несмотря на это, Ермолову почти удалось восстановить спокойствие, но в 1834 году во главе самопровозглашенного Северо-Кавказского имамата встал Шамиль – талантливый и харизматичный лидер, который сумел сплотить вокруг себя доселе разрозненные племена и роды, в результате чего затихшее было восстание возгорелось вновь, и пуще прежнего. Опираясь на труднодоступные горные районы, Шамиль сумел организовать двадцатитысячную армию, фанатично ему преданную. С такими силами он атаковал равнинные районы Чечни и Дагестана, где возможно, вырезая русские гарнизоны.
Тут сказались значительное сокращение армии еще в начале моего царствия и экономия на резервах. Вдобавок призывники служили всего один год, не приобретая достаточно боевого опыта. Чеченцы же и адыги являлись прирожденными воинами и сражались на своей территории, нанося нашим войскам ощутимые потери. Правда, нам сильно помогали отсутствие дисциплины у повстанцев и присутствие артиллерии у нас. Картечь давала неоспоримое преимущество. На Кавказе Россия располагала шестидесятитысячным корпусом, частично разбросанным по гарнизонам. Вследствие непрекращающейся войны служившие там имели наибольший боевой опыт во всей армии. Но из-за нескольких очагов восстания приходилось распылять силы, что делало наши войска более уязвимыми для набегов. После череды неудач, постигших русскую армию, я посетил Кавказ, чтобы на месте ознакомиться с обстановкой.
В Тифлисе я провел две недели, в течение которых был разработан и принят к исполнению ряд мер для перелома ситуации в войне. На самом деле ничего нового я не изобрел, лишь принял во внимание советы «кавказских» генералов: Ермолова, Фези, Граббе и Клюки-фон-Клугенау.
Мы ускорили строительство черноморских крепостей для пресечения контрабанды оружия из Турции, а также расширили Новороссийский порт для приема линейных кораблей и транспортов. Новороссийск стал центральным портом всего Кавказского региона, на что ушло два миллиона рублей. Дабы улучшить сообщение Кавказа с остальной частью империи, началось строительство железной дороги от Царицына через Екатеринодар до Тифлиса, с веткой в Новороссийск.
Кавказский корпус пополнился тремя дивизиями, переброшенными от западных границ империи, и еще одну образовали из местных ополченцев. В «туземных» войсках служили те, кто пострадал от набегов мятежников. Одни хотели отомстить, другие попросту защищали свой дом. Здесь мы использовали ту же политику «разделяй и властвуй», которую с успехом применяли англичане в Индии, используя местные распри себе на пользу. Впрочем, от замирения региона выигрывали все.
Получивши подкрепления, русские войска под командованием генералов Фези, Граббе и Клюки-фон-Клугенау планомерно вытесняли мятежников все дальше в горы, шаг за шагом продвигаясь сначала к аулу Ахульго, а потом и к Ведено, где укрывался Шамиль с остатками своих войск. Захваченные аулы выселялись, лишая мятежников ресурсов для продолжения войны. Продвижение это было чрезвычайно кровопролитным и стоило русской армии шести тысяч погибшими за два года последующих боевых действий. Увы, Шамилю удалось ускользнуть, и, по слухам, он затаился где-то в Турции.
Резервов у нас оставалось мало, поэтому мы использовали жестокий, но гораздо более дешевый способ решения конфликта, а именно переселение всех мятежных аулов в глубь империи или в Турцию, которая призвала своих единоверцев переселиться в свои пределы (одновременно выпросив миллионный кредит на их обустройство, который пошел на обустройство дворцов местных чиновников). Сложившим оружие объявлялась амнистия, и желающие могли вступить в русскую армию. Правда, на этот призыв откликнулись лишь единицы.
В рамках программы переселения на Кавказ переехали сорок тысяч семей, часть из них семьи казаков, служивших в Кавказском корпусе. Всего было отселено порядка трехсот тысяч человек, из них двести тысяч выбрали переселение в Турцию. Учитывая, что за время длительной войны множество мирных жителей погибло или мигрировало, территории, по которым прошлась война, оказались в основном заселены русскими переселенцами и окончательно закрепились за империей.
Павел Петрович Мельников с утра находился в приподнятом настроении. Строительство железной дороги Москва – Нижний Новгород только недавно закончилось, и сегодня ему предстояло перерезать красную ленту. Несмотря на то что дорога была пока однопутной, это ничуть не умаляло гордости от достигнутого. А гордиться было чем, ибо его детище построили всего за четыре года. Да, ветка Москва – Петербург в полтора раза длиннее, но ее строительство заняло целых восемь лет и завершилось в 1835 году, незадолго до закладки Нижегородской ветки. А главное, строительство Нижегородской дороги стоило 15 миллионов рублей, и еще семь миллионов предстояло потратить на добавку второго пути и прокладку шоссейной дороги параллельно железнодорожному полотну, тогда как ветка Москва – Петербург стоила казне аж 60 миллионов! То есть новая дорога обошлась в два раза дешевле Петербуржской в расчете на километр пути. Хотя, как говорится, первый блин всегда комом, да и трасса между двух столиц значительно болотистее.
