- Вы дали расписку о добровольном участии в оперативно-розыскном мероприятии, - напомнил я с кровожадной улыбкой, заставив Пахоменко заткнуться. Он прочел на моем лице обещание показать эту расписку в случае срыва договоренностей тому, кому ее видеть не надо.
Пока мы бодались взлядами, Скворцов завладел магнитофоном и включил кассету.
- Федор Петрович, можно? – из динамика донесся заискивающий голос Пахоменко.
- Проходите, Виктор Сергеевич. Как ваша язва? – ответ прозвучал вальяжно, с ленцой.
- В Ессентуках нынче ее лечил, так получше стало. Спасибо, - протараторил наш гражданский чиновник. - Вот принес, как обычно десять тысяч, - продолжил он неуверенно.
- Виктор Сергеевич, не доставайте. К вам сегодня подойдет мой человек, ему и отдадите.
- Ваш человек? – испуганно переспросил Пахоменко.
- Да, он так и представится, - послышалась издевка.
Дальше вновь пошел треп про болячки и санатории, и Скворцов выключил запись.
- Вставь новую кассету. Эту мы забираем, - попросил я Вадима. – А вы, Виктор Сергеевич, постарайтесь записать разговор с курьером.
- Да я даже не знаю, когда он ко мне подойдет!
- Везде ходите с портфелем, - посоветовал я ему. – Но думаю, скорее всего, он вас вечером возле подъезда будет ждать.
- Черте что! Устроили тут шпионские игры, - вновь вспылил Пахоменко и вылез из машины. Хлопнуть дверью я ему не дал. Придержал. Поберег нашу развалюху. Другой-то нет и не предвидится.
- Все же Цепилов что-то заподозрил, - озвучил я свои сомнения. Мы остались втроем и можно было говорить открыто.
- Чуйка сработала, - предположил Скворцов. – Он же оперативник.
- За курьером проследить сможете? – спросил я. – Нам ведь надо знать куда он деньги принесет.
- Хрен знает, - неопределенно ответили оба сотрудника спецотдела.
- Может возьмем его, расколем, заставим сотрудничать, а затем отправим к Цепилову? – внес рацпредложение Скворцов.
Пришлось отвергнуть.
- Курьер всяко доверенное лицо Цепилова. Вот так сразу хозяина не сдаст. А если он задержится, тогда наш фигурант уже точно заподозрит неладное.
- Слежку курьер тоже может засечь, мы же не из наружки, - вздохнул, сетуя на отсутствие нужных навыков Мамонтов.
- Придется рискнуть. Ладно, я тогда к Болотову, а вы пасите Пахоменко, - отдав распоряжение, я захватил кассету и пошел в сторону остановки.
Болотов согласно нашим договоренностям безвылазно сидел в прокуратуре и ждал вестей с полей.
- Кофе будешь? – встретил он меня предложением.
- Буду. Быстрее согреюсь, - оставив пуховик на прибитой к двери вешалке, я занял место за свободным столом и начал вводить следака в курс дела.
- Понятно, - скупо прокомментировал Болотов мой доклад. Он достал из шкафа магнитофон, подобный тому, который достал Ситников. – Коллеги поделились, - пояснил он мне.
Прослушав кассету, он на какое-то время ушел в себя, налил себе очередную кружку кофе, выпил половину и только потом озвучил то, что ему не понравилось.
- Из записи непонятно за что дается взятка.
Я лишь развел руками.
- Может перенесем операцию, раз с самого начала какая-то хрень началась? Ах да, - одернул он себя. - Шафиров же потребовал сделать все быстро, пока информация о приказе не разошлась по городу. Ну, тогда дуй за понятыми. Будем стенограмму записи делать.
Из прокуратуры я вышел где-то через час, и остановился в нерешительности, соображая куда мне двигать дальше. Стрелки часов подбирались к шести, скоро должна была начаться вечерняя оперативка, и я пошел в Отдел. Нет, не на оперативку, а в кабинет. Мне нужно было находиться возле телефона. Сотовой связи, к моему неудобству, в этом времени еще не было.
Можно было, конечно, пойти к Митрошиным, у них тоже был телефон, а Мамонтов со Скворцовым знали номер, заодно бы и поужинал, все-таки моя будущая теща очень вкусно готовит. Вот только больше не тянуло меня к ним в гости. Пару дней назад выяснилось, что совесть у меня все-таки имеется, иначе нечем объяснить то неудобство, которое я весь вечер, когда по-новому знакомился с родителями невесты, испытывал.
Встретили новость о скором замужестве дочери Митрошины стойко. Торт мне на голову не надели, с лестницы не спустили. Пригласили за стол.
Митрошин выставил нам бутылку Ахтамара, женщины предпочли молдавское вино. Шампанского то ли не было, то ли повод подкачал.
- А с чего такая спешка? – это был первый вопрос по существу от матери Алины. Ее встревоженный взгляд метнулся к животу дочери, которая сервировала стол в гостиной. – Ты что беременна?
- Мама! – громыхнув тарелками, воскликнула стремительно краснеющая невеста. – Нет, я не беременна!
Оба родителя облегченно выдохнули, а я, наконец, смог вдохнуть воздух.
- Нам пока рано думать о детях. Надо хотя бы дождаться, когда Алина закончит университет, - сообщил я о наших планах, правда, несогласованных с невестой.
- Вот это правильно, - поддержала меня Светлана Григорьевна.
Алина не стала с нами спорить, и я посчитал, что она согласна. Дети не вписывались в брак по расчету, заключаемому всего на несколько месяцев. Предполагалось, что как только я стану невозвращенцем, Алина тут же подаст на развод.
- А где вы будете жить? – второй вопрос задал Борис Аркадьевич. Он уже выпил один бокал и слегка оттаял.
- В ближайшее время я решу вопрос с квартирой, - я нуждался в алкоголе ничуть не меньше будущего тестя, поэтому тоже выпил, не дожидаясь закуски.
Квартиру я задумал отжать еще летом, а сейчас у меня как раз подходил полугодовой срок проживания, по истечении которого можно будет прописаться на жилплощади невзирая на согласие квартиросъемщика. А затем выписать из нее всех, кто в ней не проживает. Так что следующий год у меня начнется с судебной тяжбы, если, конечно, не удастся порешать все через жилконтору. В любом случае, менять планы по захвату недвижимости я не собирался, мне было нужно компенсировать Алине свой побег. Квартира на мужа - вроде бы равнозначный обмен в советских реалиях. Я предпочитал думать именно так, отбросив моральную сторону вопроса и сосредоточившись на материальной.
- Тебе ведомственную квартиру что ли обещали? – удивился Митрошин щедрости МВД.
- Нет, квартира из городского фонда. Эта та, в которой я сейчас живу.
- Не понял, - потребовал разъяснений будущий тесть.
- Бывшие квартиросъемщики переехали в другой регион, - начал объяснять я и сбился. Все-таки заместителю прокурора не о всем можно рассказывать. - Борис Аркадьевич, квартира будет. Не сомневайтесь.
- А что за квартира? – ожидаемо заинтересовалась мама невесты, спасая меня от допроса.
Алина принялась обстоятельно ей рассказывать о двух комнатах и обстановке. Так что ужин принесли еще не скоро.
- Но вот видите, с квартирой вопрос еще не решен, Алина не беременна. Зачем тогда спешите со свадьбой? – попыталась добраться до истины Светлана Григорьевна, когда мы все-таки сели за стол. – Альберт, я тебе, наверно, мало тефтелей положила, может добавить?
- Спасибо, достаточно, - воспользовался я предоставленной паузой для формулирования правильного ответа. – Мы любим друг друга, вот и спешим, - типа нет никаких скрытых причин, все наши устремления прозрачны.
Родители понимающе хмыкнули. Алина засияла застенчивой улыбкой, я вновь выпил, чтобы заглушить давящее на грудь новое для меня чувство вины.
- Летом устраивать свадьбу намного удобнее, чем зимой, - вздохнула будущая теща. – И до лета у вас бы было больше времени для того, чтобы узнать друг друга получше, убедиться в своих чувствах. Вы ведь всего несколько месяцев знакомы. Не рано ли собрались свадьбу играть? – она все не могла смириться с нашим спонтанным решением. – Вдруг поженитесь, а потом выяснится, что поторопились?
- Мама, свадьба будет двадцать восьмого января. Нам дали больше месяца на обдумывание! Этого вполне хватит, чтобы понять нужна нам свадьба или нет. И если мы передумаем, то просто ее отменим, - Алина повторила мой довод, который я озвучил в ЗАГСе, но зря она это сделала. Родители замерли с поднесенными ко ртам вилками.
