Учиться оказалось легко и временами интересно. Хотя, конечно, что там увлекательного может быть на всяких гигиенах и политэкономии, сказать сложно.
И почему на все эти бесполезные марксистско-ленинские кафедры набирают таких упырей? Вот ни одного нормального человека ведь! Только и долдонят все шесть лет института, что без них настоящим врачом не стать. Ага, прямо закон учебы такой - чем меньше знания от них нужны, тем больше зверств. И мне попалась жесточайшая тётенька. Грымза требовала собственноручно написанные конспекты классиков, и не абы как, а в хорошем объеме. А кровь попортить эта кафедра могла. Легенды об изгнанных накануне госэкзаменов в конце шестого курса из-за конфликта с кем-то на научном коммунизме ходили упорно. Примерно так же, как о вылетевших за политические анекдоты, рассказанные по пьянке в общаге. И пришлось писать эту нудоту. Спасибо Лене Томилиной, сохранившей свои тетрадки. Золотая женщина, нечего сказать! Она мне этот набор слов еще и диктовала, чтобы побыстрее разделаться.
Я будто попал в течение и плыл почти без сопротивления. Учеба, дом, работа. Иногда встречался с кем-то из своих подруг. Да я чаще в Институт питания ходил. И не просто с Афиной Степановной чаи погонять, а помогать. Да, больше на должности “старший куда пошлют”, но мои навыки в быстром счете пригодились для обработки статистики. Все эти критерии Стьюдента и прочие выборки Манна — Уитни. Хоть и говорят, что настоящие специалисты на выкладки медиков в этой области без смеха смотреть не могут, но наш материал оказался не хуже других.
Статья ожидаемо никакого фурора не произвела. Ну вырастили, так даже не новый вид, чуть не сто лет в обед этой бактерии. Придумали как культивировать - молодцы. Самое удивительное в публикации - моя фамилия вторым и заключительным. То есть вот так и было напечатано: Морозов И.А., д.м.н., НИИ питания АМН СССР, Панов А.Н., студент 5 курса I ММИ им. И. М. Сеченова. Меня даже представили директору института Шатерникову - пожилому, лысому “колобку” в хорошем зарубежном костюме. Впрочем, членом ему по корреспонденту только кивнул и пошел дальше по своим делам. Зазнайка!
Ну, Морозову еще звонили коллеги - расспрашивали что да как.. А меня только на институтскую кафедру микробиологии затащили, да и то, в качестве экзотической зверушки.
А самое-пресамое мы нигде не афишировали. Вот сделаем - тогда…
***
Заполучив на руки статью - можно было отправляться к Шишкину. И в этой операции мне даже не понадобилась Лиза. Позвонил на рабочий телефон, напросился на встречу. И не где-нибудь, а сразу в святая святых - Кремлевке. Шишкин оформил мне пропуск в ЦКБ и уже спустя час мотыляний по Кунцево, прохождения трех кордонов с обысками, я был на работе “тестя”.
- Ну, показывай, с чем явился, - Николай Евгеньевич провел меня в свой роскошный кабинет, откуда открывался вид на парк с голубыми елями. ЦКБ был городом в городе - здания в сталинском стиле, широкие дороги, пока шел - видел даже площадку со стоящим вертолетом. Походу это была первая и единственная гражданская медицинская вертушка на весь Союз.
Я выложил на стол журнал, открыл на статье.
Шишкин погрузился в чтение. А я принялся пересчитывать телефонные аппараты. Городской, внутренний, а вот этот с гербом - неужели знаменитая вертушка?
- Ну пока все выглядит скромно, - пожал плечами Николай Евгеньевич. - Не вижу с чем тут можно идти к Чазову. Ну вырастили бактерию, доказали, что может размножаться в кислых средах…
- Хорошо размножаться! - я забрал журнал, пролистал до таблиц. - Но главное впереди.
- И что же это?
- Следующий эксперимент - докажет, что хеликобактер вызывает язвенную болезнь.
- И как же ты собираешься это сделать? - полюбопытствовал Шишкин.
- Очень просто. Проведем у вас в ЦКБ под протокол гастроскопию. После чего выпью раствор с бактериями. Если появится гастрит или язва - буду шить фрак для Шведской академии.
Николай Евгеньевич даже не улыбнулся:
- Ты что у нас, Жак Понто?
- Кто это?
- Швейцарский врач, который изобрел сыворотку от укуса гадюки.
- Дайте догадаюсь. Он дал себя укусить змее
- Трижды. И трижды вкалывал сыворотку.
- Выжил?
- Выжил. Все три раза, - улыбнулся профессор.
Шишкин еще долго убеждал меня не рисковать своим здоровьем и начать обычные клинические испытания.
- Теряем время, - отказывался я. - Да и эффект будет не тот. Пока научное сообщество раскачается, проверит и повторит эксперименты…
- Хочешь зайти через журналистов! - догадался Николай Евгеньевич - Да.. тут что-то есть. Далеко пойдешь!
Шишкин поднял трубку телефона, набрал номер:
- Верочка? Да, я. Евгений Иванович у себя? Принять может? Да, срочно.
Доктор встал, поманил меня за собой:
- Ну пойдем знакомится с Чазовым.
Сама встреча с врачом Брежнева прошла на ногах. Евгений Иванович оказался мощным мордатым мужиком, в халате, с фонендоскопом. Он стремительно шел по коридору и мы с Шишкиным еле успевали за ним.
- Чушь, впрочем пусть, - Чазов совершенно не хотел вникать в новую теорию язвенной болезни, его волновали совсем другие вопросы. Слушая нас, он попутно давал разгона врачам, интернам, лаборантам, одновременно решал сразу несколько вопросов с двумя секретарями. Менялись этажи и коридоры, лица встречных сливались у меня в какой-то безумный калейдоскоп.
Опомнились мы только в больничной столовой, которая больше походила на первоклассный ресторан. У нянечек был передник и заколка официанток, на столах лежало меню.
- Фу… что-то Иваныч сегодня совсем с цепи сорвался, - Шишкин махом выпил компота, потребовал второй стакан. - Но главное, в приказ тебя внесут, можешь на следующей неделе отправляться в отделение гастроэнтерологии. Это в третьем корпусе. Доктора Ермакова я предупрежу, постоянный пропуск тебе сделают.
Пока обедали, я воспользовался хорошим расположением Шишкина и завел разговор насчет мебели. Дескать, хочу помочь родственникам с переездом - нужен кухонный гарнитур, спальня, прихожая. Ну и по мелочи - рабочий стол, стулья, кресла. Шторы!
- ЦКБ прикреплен к спецбазе номер шесть, - просветил меня Шишкин. - У меня там имеются лимиты, помогу. Деньги то у родственников есть? Там не дешево.
- Есть, - кивнул я. - На Севере работали.
- Север - это хорошо, - задумался о чем-то своем Николай Евгеньевич. - Ты скажи ка мне, что у вас с Лизой? Девка сама не своя, одни разговоры о Панове. Андрей то, Андрей се…
- С Лизой у нас все хорошо! - бодро отрапортовал я. Но Шишкин не повелся, продолжал буравить меня взглядом. На лбу врача прямо неоновыми буквами бежала надпись: “Не пора ли сделать предложение?”. Не пора. Но какую-то кость родителям девушки бросить надо. Показать серьезность намерений.
- Хочу позвать Лизу покататься на горных лыжах на зимних каникулах.
- Куда? - заинтересовался Шишкин
“В Куршавель”, - чуть не ляпнул я, улыбнулся:
- Думаю, на Домбай.
- Это не дешевая история.
- Уже скопил на скорой. - отмахнулся я. - Плюс премию обещают. Денег достаточно.
- Ну раз хватит… Ладно, давай пропуск, отмечу.
***
На ноябрьские праздники нам опять выпало дежурство. Самое поганое время - народ “разговляется” сразу после демонстрации, а некоторые еще и в процессе начинают. Алкогольные психозы - в народе “белка”, обострение язв, чего только не насмотришься.
Ближе к полуночи пьяниц слегка попустило, диспетчера дали инородное тело носа - типа “отдых”. Дамочка, задумавшись о вечном, засунула в нос фасолину. Мыслям это поначалу не помешало, и семечко, напитываясь жидкостью, разбухало всё больше, пока не перекрыло полностью ноздрю. Очевидно, в результате усиленной мозговой деятельности было принято решение вытащить помеху с помощью шариковой ручки. Простой, пластмассовой, белого цвета, тридцать пять копеек такая стоит. Сменный стержень - восемь. Короче, не получилось. Только запихала всё дальше и уплотнила.
Пока мы приехали, дама оценила возможность повторить судьбу оленя из рассказов про барона Мюнхгаузена и впала в истерику. Ну а мы что? Ни разу не ЛОР-бригада, усиленная психотерапевтом. Зачем работать, если это могут сделать другие? Тем более, что нас пару раз обозвали коновалами и дебилами. Повезли в больничку. Подальше чтобы. Ибо фасолину ей удалят за три минуты, а потом придадут ускорение и вытолкают на улицу. А там уже с общественным транспортом беда. На такси поедет. Подумает заодно, что вежливой быть намного выгоднее, чем грубиянкой.
