Полина вышла навстречу. Из ванной. Уже успела одеться. И слегка подкраситься. Вроде бы никаких изменений.
Я не стал ничего говорить. Вспомнил о прослушке. Жестом спросил, как дела.
— Все в порядке, — ответила Полина. Потом поджала губы. — Как обычно.
Я кивнул. Указал на дверь. Мол, выметайся. Наклонился к ней. К уху.
— Чтобы ни случилось, молчи. Ты ничего не знала. Вообще. Поняла? Но я постараюсь, чтобы он к вам не лез.
Полина кивнула. Взяла с кровати сумочку. Сунула туда расческу и косметику. Подхватила кофточку со спинки кресла. И вышла. На меня не смотрела.
Я подождал, пока она закроет дверь. Потом запер на ключ. Побежал к магнитофону.
Откинул коврик. Выключил запись. Достал устройство. Перемотал пленку. Бобины с визгом завертелись.
Снова включил запись. С самого начала.
Сначала ничего. Минут пять. Потом стук двери. Снова цоканье каблучков. Всего пару раз. И голос Грешникова:
— Ну, о чем хотела поговорить?
Шорох, звяканье бокала. Потом голос Полины:
— Ни о чем. Просто, мне нужны деньги. Срочно.
Грешников помолчал. Потом ответил:
— У меня нет денег. Но я могу защитить. Если кто-то угрожает. Только заплатить придется. Ты знаешь, как.
Снова молчание. И голос Полины:
— Я согласна.
Я послушал еще минут пятнадцать. Остался доволен. Все, что надо, записано. Грешников пал жертвой страсти. И его грехопадение зафиксировано. Бесстрастным устройством звукозаписи.
Так. Теперь надо бы сделать копии. Несколько штук. Это и будет первым заданием для Бочки.
Я упаковал магнитофон обратно в рюкзак. Огляделся. Кстати, а здесь есть «жучки» конторы? Наверняка они тоже записали грехопадение Грешникова. Или он имеет к ним доступ?
Вышел из номера. Улыбнулся дежурной. Проходя, потрепал по плечу.
— Все в порядке, Любовь Михайловна. Все в порядке.
Но нет. Не совсем в порядке. На первом этаже я наткнулся на Грешникова.
Как назло. Тот торопливо шел по коридору. Увидел меня. Резко остановился. Как будто наткнулся на стену.
— Ага, вот ты и попался, — Грешников нехорошо улыбнулся. — На ловца и зверь бежит. Ну-ка, пойдем. Поговорим.
И цепко схватил меня за локоть. Я не стал сопротивляться. Ладно. Чем раньше поговорим, тем лучше.
Мы прошли через лабиринт коридоров. Грешников сосредоточенно смотрел вперед. Похож на бульдога, схватившего кость. Все также держал меня за руку.
Вошли в его кабинет. Грешников закрыл дверь на ключ. Усадил меня в кресло. Рядом со столом. Свирепо улыбнулся.
Подошел, достал лист бумаги. Ручку. Бросил передо мной. С оглушительным стуком.
— Пиши. Быстро. У меня мало времени.
Я поглядел на бумагу.
— Зачем же так? С ручкой. Сломать можно.
Грешников сдавил мне плечо. Своей ручищей.
— Пиши, гнида. Или я тебя…
Я высвободился. Открыл горлышко рюкзака. Показал магнитофон.
— Ты недавно неплохо развлекся, Илюша? С Цикадой. Вот здесь запись. Вернее, копия записи. Оригинал уже в студии. С него делают десять копий. Которые я могу выслать твоему начальству. Хочешь? Оказывается, твой образ действий полностью соответствует твоей фамилии.
Грешников отпустил меня. Лицо растерянное. Совершенно. Не мог сказать и слова.
Я не стал доставать магнитофон. Чтобы не провоцировать Грешникова на драку. И попытку отобрать.
Воткнул шнур в розетку. Перемотал немного запись. Включил. Как раз на самом интересном месте. На пленке Грешников стонал от сладострастия.
— Да, Цикада красивая девушка.
Грешников ошеломленно опустился на стул. Смотрел на меня круглыми глазами.
Я огляделся по сторонам.
— На всякий случай предлагаю перейти в ванную.
Собрал шнур обратно в рюкзак. Закинул на плечо. Встал, перешел в ванную. Включил воду на кране на полную мощность. Крикнул:
— Ну же, иди сюда. Поговорить надо.
А сам сел на краешек ванны. Через пару секунд вошел потрясенный Грешников. По правилам, он не имел права спать с проституткой. Если узнает начальство, будут большие неприятности.
— Подойди ближе, — я поманил его пальцем. — Давай договоримся, Илюша. Слушай меня. Я не хочу ломать твою карьеру. И портить с тобой отношения. Наоборот. Все это я сделал, чтобы ты не требовал от меня бумаги. На сотрудничество. И все. Больше мне ничего не надо. Эта запись — просто гарантия моей безопасности. Если ты не будешь лезть ко мне, я не буду пускать ее в ход.
Я положил рюкзак на колени. Грешников внимательно слушал. И молчал. Интересно, он не думает о том, чтобы утопить меня в ванной? Или задушить шнуром от магнитофона?
— Мы с тобой можем хорошо сотрудничать, — я решил дать пряника вместо кнута. Вода с силой била в эмалированное дно ванны. На подставке висели мохнатые полотенца. — Смотри сюда. Я буду доплачивать тебе. Прибавку к зарплате. Пятьсот рублей в месяц. Пойдет?
Грешников чуток пришел в себя.
— Ах ты сволочь, — прохрипел он. — Как ты это сделал? Цикада в курсе?
Я помотал головой.
— Ты меня слышишь? Эгей! Ты никого не трогаешь. Ни меня. Ни Цикаду. Ни дежурную на этаже. Они не были в курсе. Я использовал их втемную. Если тронешь, я отправлю записи. На Лубянку. Ты меня понял?
Грешников опустил голову. Подумал. Потом поднял.
— Тысячу рублей. В месяц.
Вот паскудство. Ладно. Пойду навстречу. Главное, первый шаг сделан.
Я загнул указательный палец. Потом средний.
— Хорошо. Тысячу. Но это только первый плюс сотрудничества со мной. Есть и второй. Я нарыл интересное дело. Если ты его закроешь, то получишь награду. И благодарность начальства.
Грешников молча ждал. Смотрел на меня.
— Картина «Святой Марк», — сказал я. — Тебе что-нибудь говорит это название?
Грешников подался ко мне. Глаза зажглись неподдельным интересом.
— Только не говори, что ты нарыл что-то по ней. Уже полгода на контроле у руководства. Украдена из музея имени Пушкина. Сначала работало МВД. Ничего не нашли. Потом дело передали нам. Разрабатывали двух иностранцев. Искусствоведов. Похищение для коллекции. На запад. Но не прошло.
Я кивнул.
— Можешь доложить. Есть продвижение. Я нашел человечка. Скорее всего, картина у него. Он ищет покупателя. Хочет продать иностранцам.
Грешников схватил меня за руку.
— Кто он?
Я осторожно высвободился.
— Спокойно, Илюша, спокойно. Я тебе дам весь расклад. У меня с ним назначена встреча. Ты лучше пробей его пока что. И доложи руководству. Договорились?
Грешников потряс меня за грудки.
— Ну, Витя, ну Одиссей! Что же ты сразу не сказал? Я бы тогда к тебе вообще не прикоснулся. Плевать о записи. Пусть остается. Если я эту сволочь схвачу, расклад совсем другой будет. Мы с тобой подружимся.
Ага, как же. Подружился волк с овечкой. Запись всегда нужна. Как гарантия безопасности.
Я рассказал, как выглядит Серегин. Предположил, что он работает в мастерской. При Пушкинском музее. У него и хранится картина.
— Только смотрите, — предупредил я. — Осторожно. Не спугните его. А то ударится в бега. А картину уничтожит. И все. Ищи-свищи. Лучше давайте возьмем с поличным. Когда он картину продаст. Подберите какого-то сотрудника. Похожего на иностранца. Чтобы он выступил в роли покупателя. Я всю сделку проверну. И мы возьмем его. И картину спасем. Я ее знаю. Это очень ценная вещь. Дорогая. Так что, не надо торопиться. Хорошо?
Грешников кивнул. Отпустил меня, бросился к двери. На ходу ткнул в меня пальцем.
— Все, договорились. Я иду докладывать начальству. Через час встретимся. Я тебе найду «иностранца». Без меня на встречу не иди. Все обсудим и решим. Мы берем операцию.
И выскочил из ванной. Я пошел следом. Тоже вышел из номера. Вслед за Грешниковым. И отправился искать директора.
Хотя вначале надо бы решить с пленкой. Сделать копии. Но у меня мало времени. Надо сделать всю текучку. И найти парней.
Данилова нет. Уехал в обед. По делам. Никто не знает, куда. Вместо этого, я встретил зама Коловратова. Тот скептически улыбнулся.
