Окороку Матвей обрадовался. И дома, в северной столице, пробовать его приходилось редко, потому что стоил изрядно. Окорок – продукт вкусный и сытный. К куску окорока бы ломоть хлеба, и можно жить! Судя по почти целой ноге, хватило бы на неделю, ежели есть три раза в день. Ножом отхватил ломоть с ладонь размером, понюхал. Откусил. Боже! Как вкусно! Неужели есть люди, которые могут позволить себе пробовать такую вкуснятину каждый день? Кусок съел прямо в подвале.
Немного подумав, отрезал такой же. Графу, поскольку он теперь привидение, мясо не нужно, Алонсо убит. Если Матвей не съест, ветчина через время пропадет. Да пусть лучше брюхо лопнет! В подвале еще нашлись орехи фундук в небольшом глиняном кувшине. Их тоже съел пригоршню. Напившись воды, почувствовал себя сытым. Единственное, что мешало теперь, – мерзкий трупный запах от павших янычар. Как ветер дул с той стороны, не помогали закрытые двери и окна. Да и закрывать невозможно – жара, сразу от пота мокрый становишься.
Спустился в лабораторию. Граф человек пунктуальный, но по-другому с химией нельзя. На каждой колбе, склянке бумажки нанесены с надписями на латыни. Все осмотрел. Многие надписи в сокращенном виде, но понятны. Только на одной склянке две буквы с точками. Философский камень? Не подходит, нет буквы «Р», первой буквы от латинского petra – «камень». Или все же эликсир жизни? Вторая буква «V», от латинского vitae – «жизнь». Да что он теряет? Взял склянку, вышел за калитку. Выбрал относительно целого истукана, у которого не было одной руки и ноги. Капнул ему пару капель на лицо. Жидкость почти сразу впиталась в сухую глину. Несколько минут ничего не происходило, и Матвей уже расстроился. Если в склянке эликсир жизни, то несколько драгоценных капель потрачены впустую. Но дальнейшие события его испугали. Истукан зашевелился, опираясь на единственную руку, сел, осмотрелся, потом подтянул к себе отрубленную руку, приставил. Таким же образом приставил и ногу.
Поднялся, а уже и следов разлома глины не видно. Повернулся к Матвею, который замер. Что у истукана в голове, если там и мозгов-то нет? Вообще непонятно, как они двигаются, если нет костей, мышц, как и глаз. Но силы у голема много, это Матвей на себе прочувствовал, когда боролся в шутку по просьбе Бернарда.
Голем признал Матвея за хозяина. Либо потому, что тот оживил его эликсиром жизни, либо как-то незримо помог призрак Бернарда. Пусть он сейчас не виден, но Матвей ощущал его присутствие, была какая-то связь на мистическом уровне. Голем склонил голову. Матвей выдохнул, ситуация разрешилась.
– Собери мертвые тела и сбрось в море. Оружие и деньги, если найдешь, сложи во дворе.
Сомнительно, что у янычар будут золотые цехины, но все же… Не пропадать же добру, к тому же наверняка награбленному.
Голем принялся за дело. Матвей взобрался на каменный забор. Было интересно, за сколько времени управится с одним трупом глиняный истукан. Да еще с забора хорошо видно окрестности. Остерегаться надо, потому что не ясна обстановка на острове. Голем вернулся через час. Ориентировочно, конечно. Э, на семь десятков мертвых тел уйдет много дней, и они будут смердеть, привлекая диких зверей вроде шакалов или птиц – ворон, стервятников. Да мало ли другой живности, питающейся мертвечиной?
Когда голем вернулся, Матвей приказал:
– Выбери себе глиняного воина из тех, кто получше сохранился, оживим тебе помощника.
Такой только один нашелся, от остальных фактически черепки. Видимо, в злобе янычары топтали упавших големов, рубили их ятаганами, ибо куски мелкие, и Матвей сомневался, удастся ли их собрать. Жалко было эликсира, тем более големов с собой в Петербург не заберешь. А было бы здорово таких работников и защитников иметь! Узнать бы у Бернарда, как он их создал, заставил двигаться, исполнять приказы. Не исключено, что такое можно повторить в своем городе. Потом передумал. Где их хранить? Да и испугаются жители истуканов, сообщат в полицию. Големов арестуют либо разобьют на куски, все же глиняные, неживые, хоть и двигаться способны. Интересно стало – знает ли о големах Пель? Встречался ли с ними? Как убедился Матвей, цифровой код мог забросить немного не в ту дату либо в другую местность – скажем, в соседнюю деревню. И тогда все пойдет совершенно по-другому. Матвей же повлиять на события никак не может.
Действующий голем кое-как собрал все близлежащие отломки, сложил их, а Матвей накапал эликсир жизни. И второй истукан ожил. Уже вдвоем взялись за мертвых. До вечера всех убрать не успели, но поскольку, по указанию Матвея, начали с тех, кто ближе к вилле, запаха поубавилось. Да и ветер сменил направление, теперь дул в другую сторону. Как стало темнеть, Матвей приказал истуканам собрать железные палки, привычное им оружие, и быть во дворе для охраны. Калитку запер.
Поужинав ветчиной и орехами, улегся на топчан графа. День выдался беспокойный, но физически неутомительный. И все же вздремнуть до полуночи не помешает. Заснул сразу, предвкушая скорую встречу с алхимиком. У Матвея вопросов много, как бы не забыть чего.
В полночь Матвей проснулся от присутствия кого-то в комнате. Открыл глаза – перед ним темное пятно.
– Учитель, вы здесь?
Прошелестело в ответ:
– Полночь, я обещал быть.
– Я должен повиниться. В лаборатории нашел эликсир жизни, воскресил двух глиняных воинов. Невмоготу дышать трупными запахами, до тошноты. Воины носят трупы на берег, бросают в море. Пусть рыбы сожрут янычар!
– Ты сделал и плохо, и хорошо. То, что воины очистят землю вокруг дома, это славно. Зачем им смердеть? И прохожие пугаться будут. Плохо, что поторопился. Чтобы оживить, заставить срастись черепки, двигаться, нужна одна капля эликсира. Ты капал две. Отныне этих двух может убить только вода. Если истукан целиком упадет в реку или море, глина размокнет, потеряет форму, то истукан превратится в ком глины.
– Вы намекаете, учитель, на возможный бунт? Ведь, случись нападение, почти неубиваемые истуканы очень хороши.
– Все может быть, надо предусмотреть все варианты! Ладно, послушай другое, как я эликсиром болезни лечу.
– Вроде, пока я на вилле жил, не видел, чтобы вы болящих принимали.
– В селении, мой друг. Что им здесь делать? Вдруг увидят то, что им не надо видеть?
И Бернард принялся рассказывать, какие болезни удалось излечить и как. Кому-то капли помогли, а некоторым – тряпицы, смоченные эликсиром и прикладываемые к месту переломов. Об этом Матвей слышал впервые. Впрочем, опыта медицинского применения у него было мало. Девушка, сбитая лошадью, отец с переломом пальца и он сам, раненный в живот.
Вдруг окно осветилось яркой вспышкой. Матвей кинулся к окну. Горела хозяйственная постройка – кухня, под которой подвал с вожделенной ветчиной. Вокруг огня, рвавшегося из окон, бегали два истукана. Они подожгли или тушить пытались? Но в руках ведер с водой не видно. Повернулся Матвей к Бернарду, дабы совет получить, что предпринять. А нет привидения.
– Учитель!
Без ответа. А огонь все сильнее, и как бы на дом не перекинулся, искры от пожара во все стороны летят. Понял – надо спасаться. Пузырек с эликсиром жизни кинул в карман. Листочки с технологией изготовления эликсира из кармана и вовсе не доставал, это ценность величайшая. И будет ли в будущем он воссоздан – еще вопрос. Раздался сильный удар в дверь. Матвей выглянул в окно. В дверь ломился один из големов, второй стоял, держа в руке горящую головню. Не сама кухня вспыхнула, истуканы подожгли и сейчас хотят дом поджечь.
Матвей едва не застонал в расстройстве. Своими руками оживил, потратив драгоценный эликсир! Да что с них взять, если нет души, чести, мозгов!
Пока голем не сорвал дверь, а это дело нескольких минут, Матвей достал листок с цифрами, громко и четко прочел. И ничего не произошло. Остался стоять в комнате. Только удары прекратились. Посмотрел в окно, а истуканов нет. Подумал – сбой какой-то. Либо переволновался, цифры нечетко произнес. Повторил, на этот раз удачно.
