повернулся к своим подданным, где уже ковырялись в своих сумках лекари, доставая артефакты. Я не смела подойти и проверить девчонку даром, мало ли потом скажут, что я сделала хуже. Молча замерла у алтаря, чувствуя себя не в своей тарелке. Скорей всего девчонка сама отравилась, чтобы перетянуть на себя внимание, но не рассчитала дозу. Конечно, говорить такое взволнованному отцу, убитому горем, я не стала. Утренний разговор, когда он все прощал, Арии, был еще свеж в моей памяти.
‒ Я ничего не могу сказать, ‒ пролепетал один из лекарей, ‒ ее сердце еле стучит и в целом все процессы в организме, затухают.
‒ Ты хочешь сказать, что она умирает? ‒ рявкнул на лекаря Волк.
‒ Она умирает, ‒ подтвердил второй, ‒ нужно узнать, чем она отравилась, чтобы понять какое дать противоядие.
‒ Вот, ‒ Карана достала из кармана своего платья бутылек и протянула лекарям, ‒ Я нашла его возле кровати, скорей всего питье было подлито в компот, который любит Ария. Это все она! —девушка все не унималась. ‒ Это Ядовитая убила ее!
Я нахмурилась, бутылек и правда был моим, но я продавала зелье и любой, кто покупал его, мог иметь такой бутылек. Но видимо, такие мысли не приходили в голову Амаранту. Он невидяще взглянул на меня, и я поняла, что он поверил. Да черт побери он ей поверил! Но как бы я незамеченной пробралась в замок, да и заставила выпить яд девчонку, думать ведь надо!
‒ Послушайте, ‒ Мид сделал шаг к Волку, но его снесла волна воздуха, выпущенная следопытом, Амарант поднялся и посмотрел на меня свирепым взглядом.
‒ Лекари несите Арию домой, сделайте все, чтобы она выжила, ‒ сказал он, хрипло не сводя с меня бешеного взгляда.
Я замерла, боясь, пошевелится, напряглись мои маги, я чувствовала, как быстро в их телах двигается энергия, готовая атаковать и защищать в любой момент. Я ждала, что скажет «мой муж». Неужели он поверит, что я хотела убить его дочь, зачем мне это? Оправдываться посчитала унизительным, я не виновата и точка.
‒ Ритуала не будет! —твёрдо сказал Волк и я чувствовала, как он старается не выпустить свою силу, которая разметает тут все к чертям.
‒ Вы не можете отказаться! ‒ Мид уже пришел в себя и рассерженно смотрел на следопыта.
‒ Могу и отказываюсь, ‒ Волк злобно посмотрел на имперского воина, ‒ А еще я отказываюсь от сделки с императором. Если моя дочь не выживет, этот город мне не нужен.
‒ Вы не можете! ‒ в который раз бессильно сказал Мид.
‒ Подумай хорошо, ‒ это уже брат Мадей, ‒ не руби впопыхах. Госпожа Анодея не травила твою дочь…
‒ Может, и не травила, ‒ не стал ругаться со служителем Амарант, ‒ но я не собираюсь всю жизнь ожидать подвоха и ждать удара в спину.
Я хотела возмутится, ведь он сам говорил, что я не Анодея, но дар показал мне, что Амарант опять полон под завязку зельями Караны. Я закусила губу, пережидая вспышку злости. А ведь я его предупреждала, что зелья притупляют ясность мышления и не дают реально смотреть на вещи.
‒ Император будет недоволен Тиборий, ‒ Мид взял себя в руки и холодно посмотрел на владетеля.
‒ Пусть выгонит меня в ссылку, ‒ усмехнулся Волк, потом добавил, ‒ Я требую, чтобы в течении двух часов караван переселенцев покинул мои владения! ‒ холодно и решительно сказал он. ‒ Ты больше мне не жена! ‒ кинул он мне в конце даже не глядя и, повернувшись быстрым шагом, покинул храм.
‒ Он может нам угрожать? ‒ Мид обернулся к служителю.
‒ У него больше воинов, это его земли, хочешь с ним воевать? ‒ устало спросил брат Мадей, смотря как все приближенные Амаранта покидают храм.
‒ Значит, уходим? ‒ спросил Тоний.
‒ Слово владетеля, закон, ‒ скрипнул зубами Мид. ‒ Я выхожу прямо сейчас, у нас уже все готово, будем чистить путь. Встретимся утром и согласуем действия.
Я все это время заторможенно слушала разговоры и не могла прийти в себя. Оцепенение, холод, который поселился в душе. Быть такой счастливой и в одночасье потерять что-то дорогое…это больно. Обидно и больно. Как бы я ни оберегала свое сердце, Волк успел в нем поселится, и пустить корни.
‒ Госпожа, ‒ Тоний поддержал меня под руку, когда мне показалось, что все кружится. ‒ Пойдемте госпожа, нужно собираться.
‒ Карв Мид, ‒ обратилась я к воину, ‒ если договор между императором и владетелем расторгнут, с одной стороны, я могу считать себя свободной от брака?
Мид поморщился, потом достал из своей сумки ворох бумажек и нашел один:
‒ Вот этот договор, у вас есть такой же, на отдыхе придёте со своей копией, и я, как поверенный в имперских делах подпишу, что договор расторгнут и вы свободны, ‒ сказал он.
Я внимательно посмотрела на бумажку и кивнула, да такой же я видела в документах. Я не желала больше считаться женой этого… пусть живет как хочет со своей Караной. Надеюсь, все же что его дочь выживет, я не желаю ей смерти, но знать Амаранта больше не хочу. Это несправедливо, когда тебя бросают как ненужную вещь у алтаря, обвиняя в том, что ты не делала.
В лагерь мы ехали в карете Мида. Город еще не спал и гудел как растревоженный улей, нас провожали неприятными взглядами. Да нужно быстро уезжать, пока не случилось потасовки.
Наш лагерь готовился к торжеству и веселию, но, когда мы вернулись, и сказали быстро собираться, никто не стал возмущаться. Хмурые, но решительные лица, спокойные сборы. В принципе собираться нам было недолго, все аккуратно складывалось и перекладывалось не один день. Перегнали из загонов скот, собрали столы, шатры и очаги. Сделали перекличку, чтобы никого не забыть, для этого у нескольких человек были списки со всеми кровниками. Я еще для себя даром проверила, чтобы ни один теплый комочек не был в отдалении. Когда все были готовы, караван тронулся вслед за
