— Чем смазывал? — спросил он.
— Растительным масло, женщины на кухне дали.
— Оно и видно. — В голосе мастера просквозило осуждение.
— У меня больше ничего не было, — поспешил я оправдаться. — Я решил, что лучше временно так, чем никак.
Мастер кивнул и ещё раз посмотрел лезвие, ловя отсветы на поверхности.
— Ты зачем прикасался к лезвию руками?
Я растерянно посмотрел на мастера.
Он, поймав мой взгляд, показал отпечатки моих пальцев.
— Большего оскорбления мечу ты нанести не мог, — сказал мастер Ганзи.
И моё сердце забилось, а к горлу подступил ком. Я вспомнил, как гладил меч. А потом вспомнил луг и юношу в кимоно. И мысленно повторил несколько раз: «Прости, прости, прости…»
— В этом месте… — мастер показал на отпечаток моих пальцев, — может начаться коррозия, если просмотреть и не очистить.
Чёрт! Точно! Вот я лопух! У людей на коже смазка, которая содержит жиры и кислоты — агрессивная среда для железа. Как я мог забыть об этом?! Знал же! И всё равно лезвие облапал!
— Я больше не буду так делать! — заверил я мастера.
Он кивнул и сел на колени на коврик, на котором уже были приготовлены инструменты: небольшое деревянное приспособление, похожее на молоточек, деревянный клинышек со ступенькой и срезанный одной стороной, молоток, узелок из белой ткани — похоже внутри было что-то типа пудры, и флакончик со светлым прозрачным маслом. Ну и салфетки. И ещё небольшая подушечка.
Первым делом мастер взял приспособление и, раздвинув оплётку, выдавил штифт. Отложил его в сторону.
Потом, удерживая левой рукой меч лезвием вверх он, постучал кулаком правой руки по левой.
Ничего не произошло.
Мастер приставил к основанию гарды клинышек со ступенькой и пару раз стукнул молотком. И когда лезвие чуть сдвинулось, снова постучал кулаком по своей руке. Лезвие вышло сильнее.
Взявшись за хвостовик, мастер позволил рукоятке соскользнуть. Заодно снял гарду и шайбы, которые крепили гарду. Наверняка у них было своё название, но я его не знал, а мастер свои действия не комментировал. Он работал спокойно и сосредоточенно.
Отложив в сторону рукоять и гарду с шайбами, мастер взял салфетку и тщательно стёр остатки масла с обеих сторон лезвия. Взял чистую салфетку и протёр ещё раз.
Потом простучал узелком с пудрой по всему лезвию с обеих сторон — припудрил меч. Стёр пудру одним движением. Снова припудрил и снова стёр. Проверил, чтобы пудры не осталось.
Взял салфетку и удерживая меч через неё, внимательно осмотрел лезвие.
— Очень хороший клинок! — сказал он. — Очень редкий металл! Тут точно есть небесное железо!
Глаза мастера блестели от восторга. И я его понимал, чёрт возьми! Я сам так же загорался, когда мне в руки попадало редкое и хорошее оружие.
Мастер тем временем взял ещё одну салфетку, смочил немного маслом и смазал лезвие, обух и хвостовик.
После этого вернул на место шайбы, гарду, рукоять. Постучал ладонью по торцу рукояти, чтобы рукоять встала на место. Потом поставил обратно штифт. Немного потряс, проверяя, чтобы не было люфта и положил меч на подушечку.
— Это очень хороший меч, — сказал мастер Ганзи. Немного помолчал и добавил: — Не принято спрашивать, как он попал к тебе…
— Такие клинки сами выбирают своих владельцев, — прервал мастера отец.
— Так и есть, — согласился мастер Ганзи. — Так и есть.
Он встал и ушёл в соседнюю комнату — не в ту, в которой были мы, а в другую, своего рода склад готовой продукции. Появился в дверях через некоторое время, прижимая к себе четверо ножен.
— Я, конечно же с радостью изготовлю ножны для твоего клинка, Кизаму, — сказал он, закрывая дверь склада. — Но пока не годится катане быть обнажённой.
Я благодарно кивнул.
Мастер Ганзи снова сел на коврик, на котором чистил мой меч.
— Мы заплатим сколько нужно, — сказал отец.
— Это само собой, — кивнул мастер и добавил: — Думаю, я буду гордиться, что делал ножны для этого клинка.
Я испытывал одновременно и гордость, и смущение.
Мастер Ганзи между тем, прикинув, сразу же забраковал двое ножен. А двое оставшихся аккуратно, со всем уважением к мечу, примерил. Выбрал по ему одному понятным признакам лучшие, надел на меч ножны и, удерживая катану в двух руках, с поклоном протянул мне.
Я встал. И тоже с поклоном принял.
— Сколько мы вам должны? — спросил я.
— К ножнам я дам вам всё необходимое для ухода за мечом, — сказал мастер Ганзи, игнорируя мой вопрос. — И могу дать несколько уроков по уходу за катаной.
— Спасибо большое! — Я снова поклонился мастеру.
Я был счастлив! Всё складывалось наилучшим образом!
Где-то в глубине души шевельнулся знакомый червячок — всякое говно случается, именно тогда, когда кажется, что всё закончилось. Но я отмахнулся — не хотелось думать о плохом. Да и что может такого случиться, о чём я сожалел бы?
— Я вижу, у тебя есть нож? — спросил мастер Ганзи.
Блин, как он рассмотрел его в складках одежды? Но ничего не поделаешь.
— Да есть, ответил я и я поспешил отсоединить ножны от пояса. — Мой трофей!
Протянул мастеру.
Его рука дрогнула, когда он принимал клинок.
Очень медленно мастер Ганзи снимал ножны. Обнажил гравировку. Некоторое время смотрел на неё.
Он не стал проверять баланс или как держится рукоятка, не посмотрел состояние лезвия. Просто посмотрел на гравировку и задвинул ножны на место.
— Это очень хороший нож, — глухо произнёс он, возвращая мне моё оружие. — Не смею вас больше задерживать!
Я моментально почувствовал недоумение и тревогу.
И словно в подтверждение, руку на плечо мне положил отец и легонько потянул на выход.
— Расчёт как договорились, — сказал отец.
Мастер Ганзи кивнул.
С уважением поклонившись мастеру мы с отцом вышли из кузницы.
В коридоре я повернулся к отцу.
Он был чернее тучи.
Я хотел спросить, в чём дело, но он только подтолкнул меня к двери в портал.
Снова привычно скрутилось пространство, но я уже знал, что нужно делать, и просто пошёл домой. Снова через десяток шагов увидел дверь и вышагнул в коридоре нашего дома.
Едва отец закрыл дверь, как сполз по стене на пол.
Я с недоумением повернулся к нему.
Отец был бледен и по его щекам текли слёзы.
— Что ты наделал, Кизаму? Что ты наделал? — принялся оно причитать, раскачиваясь из стороны в сторону. — Зачем ты взял с собой этот чёртов нож?!
— Да объясни мне, в чём дело? — спросил я.
— Мастер Ганзи из клана Такаги, — выдохнул отец. — Скорее всего это он изготовил этот нож.
И тут до меня дошло — Тосиюки пропал. А я, предъявив нож и назвав его своим трофеем, буквально признался, что убил Тосиюки. И не кому-нибудь левому признался, а уважаемому члену клана.
Не знаю, как он увидел нож, но теперь это не имело никакого значения. Сделанного не воротишь.
— Они теперь убьют тебя! — причитал отец. — Их ничто не остановит от мести! Нет в мире места, где от них можно было бы спрятаться!
Аргх раньше меня понял, что я сейчас скажу, и пытался остановить меня. Но я не обратил внимания на демона. Я усмехнулся и сказал отцу:
— Есть такое место! В этом мире есть место, куда никто из членов клана Тосиюки не посмеет сунуться!
Судя по побелевшим губам, отец понял сразу, что я имею ввиду. Едва слышно он прошептал:
— Академия магии…
* * *
