на пустырь, просто от отчаяния. Я боялась вызывать вам врача, но и самостоятельно помочь никак не могла. А здесь всё оказалось именно так, как вы говорили! Над свалкой летал огромный чёрный ворон.
— Гррррррримуэль, — грустно объяснил ворон.
— Мы его найдём, — пообещала Фиона, — не отчаивайся, — и погладила ворона по крылу.
— Я, чувствуя себя полной идиоткой, бросилась к нему, — продолжила Робин. — И крикнула: «Костя в опасности!»
— Трррррррагедия, — важно подтвердил ворон.
— Робин Генриховну услышал я, — сказала Фиона. — Я устал сидеть в каюте и, когда стемнело, вышел дожидаться вас с Дианой на пустырь. Сначала, увидев незнакомую девушку, насторожился и спрятался за мусорной кучей. Но потом, когда она сказала, что ты в опасности…
— Филеас тут же поспешил вам на выручку, — закончила Робин.
— Ясно, — кивнул я. — Как ты, Филеас, по улице-то шла?
— Я повязал голову косынкой, — объяснила Фиона, — хвост пришлось спрятать в штанину. Было ужасно неудобно, но я понимал, что спасаю тебя, и терпел.
— Спасибо, дружище, — кивнул я, — с меня бутылка. Если доживу… А ты где лазила? — повернулся к Диане.
— Она появилась, когда мы с Филеасом уже тащили вас от моего дома к такси, — наябедничала Робин. — В момент, когда мы и сами бы уже прекрасно справились.
— Я выслеживала, куда отвезут Кристиана, — проворчала Диана. — Нужно же было понять, откуда его вытаскивать! И, кто-нибудь. Во имя Сансары, объясните мне — почему Крис позволил себя арестовать?!
Кем-нибудь был, очевидно, я. По крайней мере, уставилась Диана на меня.
Я пожал плечами:
— Слушай, ну он, всё-таки, твой напарник. Это ты должна знать, что там за тараканы в башке! Я твоего Кристиана сегодня впервые в жизни увидел.
— Что он говорил? — спросила Диана.
— Ах, ну я ведь десять раз рассказывала, — вздохнула Робин. — Сеприт пытался внушить этим ужасным людям, что несовершеннолетний, но они не стали его слушать. Этот их комиссар — отвратительный грубиян! — приказал увести Сеприта. А Константин Дмитриевич не смог вмешаться, потому что упал в обморок.
— Не в обморок, а на пол, — обиделся я. — Спину прихватило… Кстати, Робин Генриховна. А утюг-то вы не забыли выключить?
Робин красиво приподняла брови:
— Какой утюг?
— Алхимический. Ну, там, в комнате. Помните, Сеприт сказал — через два с половиной часа нужно остановить эксперимент? Сказал ещё, что нам эта хрень пригодится?
Робин ахнула. Посмотрела на браслет.
— Алхимический? — заинтересовался Шарль.
— Два с половиной часа?! — рявкнула Диана. — Два, мать твою, с половиной часа?!
Тут и до меня дошло.
— Так Сеприт, что — нарочно время тянул?
— Ясное дело, нарочно! — Диана вскочила. — Это же Крис, псих безбашенный! Он ради своих экспериментов не то, что в тюрьму — на электрический стул сядет!
— Если бы ты напала на агентов, за два с половиной часа их всяк хватились бы, — пробормотал я. — К дому Робин припёрлась бы целая толпа — и хрен там, а не эксперименты! А для Сеприта это было реально важно, он улетать с нами отказывался, пока опыт не закончит… Так, Робин Генриховна! Повторяю вопрос. Вы утюг выключили?
— Разумеется, нет, — обиделась Робин, — когда бы я успела? Мы спасали вас…
Диана выскочила из каюты раньше, чем Робин договорила.
* * *
—… То есть, вы, милая, преподаете изящную словесность?
Диана умчалась спасать эксперимент драгоценного Сеприта, я, внезапно почувствовав, что до зарезу хочу жрать, наворачивал из пластикового лотка что-то вроде макарон с тушёнкой, а Фиона и Робин, усевшись в рубке, беседовали о прекрасном. Робин объявила, что слишком устала для того, чтобы добираться домой пешком. Лишних денег, чтобы вызвать такси, у неё нет, и она, пожалуй, подождёт тут, пока не начнут ходить троллейбусы.
— Да. Можно сказать, продолжаю династию. Мои родители всю жизнь изучали словесность, преподавали в университете. Когда-то, на заре их карьеры, учёные звания в нашем мире многое значили. А теперь родительские заслуги никому не интересны. Я закончила тот же университет, по той же специальности. И никакой работы, кроме учительства, найти не смогла. А я так хотела бы и дальше изучать словесность! Стихосложение, например. Вы даже не представляете, как это интересно.
— О, ну что вы! — с воодушевлением возразила Фиона, — очень даже представляю! То есть, специального образования у меня нет, но я просто обожаю стихи. Знаю их великое множество.
— Что вы говорите?.. Не может быть! Это такая редкость в наше время.
Я чувствовал себя невежественным крестьянином, оказавшимся в лаптях на светском рауте. Всё, что мог сделать для поддержания беседы — не чавкать макаронами, чем и занимался по мере сил.
Так-то, конечно, зашибись у них разговор выходил — у кошкодевки из дома терпимости и стриптизёрши из ночного клуба. А ещё я, прислушиваясь, вдруг понял, что для Робин Фиона — это вполне себе Филеас. То есть, пожилой дяденька, увлеченный поэзией — о главном увлечении господина Камбервинча Робин не знает, и слава тебе, господи. Скорее всего, и не успеет узнать. А кошкодевку своего возраста Робин будто в упор не видела. И почему так получается, интересно?.. А ещё интересно, успеет ли Диана?
Я, пока жевал, окончательно очухался, посмотрел на браслет и кое-что прикинул. Если правильно посчитал, выходило, что у Дианы на всё про всё осталось минут двадцать. То есть, если ни за одной мусорной кучей на пустыре у неё не прикопан ковёр-самолёт — фиг успеет.
Хотя, может, и успеет. Это же не абы кто, а сам Кристиан! Для него Диана горы свернёт — хоть и говорит, что ради моего здоровья старается… Пипец, как всё сложно, в общем.
Я задумчиво придвинул к себе ещё один лоток со жратвой.
— Кушай, Костя, — грустно сказал Шарль. — Может быть, это в последний раз.
Я аж подавился. Огрызнулся:
— А ты не каркай!
— Карррррррррррр, — обиделся ворон.
— Блин, да не ты! Ты вообще птица, что с тебя взять? Ты каркаешь, потому что положено, а не как некоторые.
Ворон раздулся от гордости и сделал по рубке торжественный круг. С надеждой спросил:
— Гррррррримуэль?
— Сейчас пойдём, ага, — кивнул я. — Доем — и пойдём. Заодно Диану встретим.
Самостоятельно перемещаться посредством портала
